Итальянская свадьба

Мне следовало проявить характер и твердо отказать ему, но каким-то уму непостижимым образом Джанфранко всегда удавалось одерживать надо мной верх. Казалось, проще было ему уступить. Я практически не сомневалась, что он просто отвезет меня на какой-нибудь особенный пляж или на вершину какого-нибудь холма, чтобы насладиться видом и поесть мороженого.

Так что в воскресенье утром я ждала его. Анастасио только-только открыл бар, и мы пили кофе, когда появился Джанфранко. Он с важным видом подошел к стойке и театральным жестом швырнул на нее ключи от машины.

— Ну, ты готова?

— Думаю, да, но, поскольку я так и не знаю, куда мы едем, я не уверена, что взяла то, что надо. — Должно быть, это прозвучало по-детски, но мне было наплевать.

— У меня есть все, что надо. — Он взял меня за руку. — Ну же, идем, путь предстоит неблизкий, так что не будем терять время даром.

Сегодня у него была другая машина: новехонькая, отполированная до зеркального блеска. То, с каким видом он открыл дверцу, натолкнуло меня на мысль, что он хотел, чтобы я это заметила.

— У кого ты ее одолжил? — спросила я.

— Я ее не одалживал.

Не успела я забраться на пассажирское сиденье, он включил зажигание и помчался по узкой улочке, опустив стекла и включив радио на полную громкость.

— Ты что же, купил ее?

Он самодовольно кивнул:

— Ничего, а? И почти задаром.

Мы вырулили на шоссе, ведущее на юг, и Джанфранко показал на аббатство Монте-Кассино на вершине холма. Я бы предпочла, чтобы он держался за руль и смотрел на дорогу. Машину он вел с ужасающей скоростью, и ему явно нравилось висеть на хвосте у идущей впереди машины, чтобы иметь возможность поминутно давить на клаксон и в любую минуту пойти на обгон.

— Эта малышка мчится как пуля, — заметил он, постучав по приборной доске. — Мы в два счета доберемся до места.

Когда на обочине замелькали дорожные знаки, возвещавшие о приближении к Неаполю, я задалась вопросом, как далеко он собрался меня везти, но знала, что спрашивать бессмысленно. И только когда я поняла, что мы приехали в город, решилась заговорить:

— Джанфранко, ты привез меня в Неаполь. Здесь же небезопасно!

Он пожал плечами:

— Для туристов — очень может быть, но не для меня.

Я ждала, что он вот-вот остановится, но он продолжал нестись по мощенным булыжником площадям, с грохотом пересекая трамвайные линии. Я опустила стекло еще ниже и высунула голову. Здесь пахло совсем не так, как в Риме, и было куда грязнее, но зато и оживленнее.

— Скоро мы остановимся? — спросила я.

Джанфранко покачал головой:

— Нет, еще не скоро.

Мы миновали Везувий, и у меня захватило дух, потому что я прежде никогда не видела настоящего вулкана. Наконец мы выехали на дорогу, бежавшую вдоль побережья. Вскоре она сузилась и напоминала теперь узенькую ленту; по одну ее сторону возвышалась гора, а по другую зиял крутой обрыв. Даже Джанфранко приходилось сбрасывать газ на крутых поворотах и прижиматься к обочине, чтобы пропустить автобус.

Он вполголоса выругался.

— Мне чертовски повезет, если я сегодня не разобью ее вдребезги, — пробурчал он.

В конце концов мы въехали в живописный городок. Ничего подобного я в жизни не видела. Розово-белые домики пристроились прямо на отвесных склонах утеса, а чуть повыше узкой полоски пляжа выглядывала церковка с куполом из разноцветной черепицы. Перед нами расстилалось искрящееся бирюзовое море, на нем покачивались белые крапинки корабликов. Я не могла представить себе, как можно, живя здесь, не просыпаться каждое утро с улыбкой радости на губах.

Джанфранко нашел, где остановить машину. Когда я выбралась наружу, то с трудом удержалась на ногах, до того они занемели.

— Это Позитано, — объявил Джанфранко. — Постой здесь, а я принесу кофе и что-нибудь перекусить.

Он вернулся с рисовыми шариками, завернутыми в бумажные салфетки. Когда я надкусила маленький колобок, мне в рот потекла теплая сливочная масса расплавленной моцареллы.

— Ну что, теперь мы можем отправиться на экскурсию? — спросила я, когда мы покончили с едой.

Судя по выражению его лица, эта идея явно пришлась ему не по вкусу.

— Честно говоря, я немного побаиваюсь оставлять здесь машину.

Я так и покатилась со смеху:

— Джанфранко, ты шутишь? Неужели ты привез меня в эту даль, чтобы торчать у машины? Ну же, пошли, я хочу здесь все осмотреть.

Чуть поодаль трое мальчишек гоняли в футбол. Джанфранко подкинул им немного мелочи и указал на машину.

— Присмотрите за ней, ладно? — сказал он и с неохотой последовал за мной по узким крутым улочкам, то и дело оборачиваясь.

Мы вместе карабкались по бесконечным ступенькам и проходили мимо вплотную примыкавших друг к другу домов, поминутно останавливаясь, чтобы я могла бросить взгляд на витрину дорогого бутика или заглянуть в прохладный полумрак церкви. Джанфранко явно скучал, но меня это не волновало. Мне хотелось увидеть как можно больше. Я знала, что вряд ли когда-нибудь снова окажусь в Позитано.

Спустя час или два Джанфранко не выдержал:

— Катерина, у меня уже ноги гудят. Сегодня у меня выходной, мне отдохнуть надо. Давай вернемся и посидим на пляже.

Внизу, на пляже, царил шик. В холщовых шезлонгах возлежали холеные дамы в шляпах с широкими полями, все в золотых украшениях, с ярко накрашенными губами. Я в своей простенькой, сшитой своими руками юбчонке явно пришлась здесь не ко двору.

Мы пробыли там совсем недолго. Джанфранко решил, что снова проголодался, и выразил желание пообедать на террасе помпезного отеля, нависавшего над пляжем.

— А ты не боишься, что там все очень дорого? — спросила я.

Он снисходительно махнул рукой:

— Я могу себе это позволить. Я, в отличие от Беппи, домой ни гроша не отсылаю.

И все-таки, когда мы вошли на террасу, я нерешительно затопталась за его спиной. Я была уверена, что официанты в два счета поймут, что мы за птицы. Но Джанфранко были чужды подобные сомнения. Напротив, он даже вогнал меня в краску, забраковав предложенное нам сначала место и настояв на том, чтобы нас посадили за столик с более достойным видом.

Он заказал спагетти с моллюсками и графин охлажденного белого вина. Я никогда прежде не ела моллюсков, поэтому внимательно наблюдала за Джанфранко, чтобы понять, что делать. Наматывая на вилку спагетти, надо было следить за тем, чтобы не забрызгаться оливковым маслом, в котором они буквально плавали. Когда я в конце концов отправила их в рот, то поняла, что жую что-то неимоверно вкусное, отдающее морем, чесноком и свежей петрушкой. Я сразу вспомнила Маргарет: она бы оценила это блюдо.

Потом в углу террасы уселся старичок с гитарой и негромко, но проникновенно запел неаполитанскую любовную серенаду.

— Вот бы Беппи сейчас был с нами, — вздохнула я. — Ему бы понравилось.

Джанфранко надулся как индюк.

— Он никогда в жизни не бывал в подобных местах, — коротко отрезал он и, жестом подозвав официанта, заказал кофе с мороженым.

— Что мы дальше будем делать? Снова спустимся на пляж? — спросила я.

— Нет, вернемся к машине. Я хочу двинуться дальше, чтобы ты могла увидеть все побережье Амальфи.

— Но нам вовсе не обязательно… — начала я, но он и слушать меня не захотел. Решение было принято.

Если бы мы ехали хотя бы немного медленнее, поездка была бы приятной, но он гнал как безумный по узенькой дороге, которая, как мне казалось, вот-вот приведет нас в пропасть. Последним пунктом нашего путешествия стал городок под названием Вьетри-суль-Маре, где на обочинах дорог громоздились яркие расписные вазы, а придорожные сувенирные лавочки были битком набиты декоративными тарелками, чашами и плитками, расписанными в той же броской манере. Джанфранко настоял на том, чтобы купить мне в качестве сувенира кафельную плиточку ручной работы, хотя я уже переживала из-за того, что он и так достаточно много на меня потратил.

А потом мы возвращались назад по извилистому шоссе, ненадолго задержавшись в Амальфи, чтобы Джанфранко мог освежиться пивом с оливками, прежде чем тронуться в неблизкий путь назад, в Рим.