Тихая гавань

Куинн и Элли набрали пригоршни пепла и бросили их за борт. Их мама с папой умерли в океане, который они любили больше всего на свете. Она представила себе папу на носу лодки и маму, смотрящую на него с нежностью и любовью.

— Мамочка, папочка... — прошептала Куинн.

И Элли повторила то же самое. Тетя Дана тоже взяла горсть праха.

— Сэм, ты тоже, — сказала Куинн.

— Я? Но я же не...

— Ты тоже член нашей семьи, — сказала Куинн твердо.

Сэм присоединился к ним, а тетя Дана обвила рукой его талию и уткнулась лицом ему в плечо, чтобы не было видно слез. Потом Элли кинула в море букет белых цветов.

Куинн тоже плакала. Родители вернулись в море. Она глядела на отражающиеся в воде лучи солнца, на уплывающие все дальше цветы, думала о полной луне, которая сияла вчера ночью, и о том, что ее серебристый свет еще живет в волнах и русалки приплыли, чтобы забрать родителей туда, где им будет хорошо.

— Прощай, мамочка, — прошептала Куинн.

Прощай, любовь моя, прощай, Акуинна Джейн. Я знаю: с тобой все хорошо. Тебя любят.

Куинн расслышала эти слова в шуме ветра, а взглянув через плечо сестры, увидела прозрачную волну, в которой шныряли крохотные рыбешки с зелеными хвостами. Хотя солнце еще светило вовсю, Куинн готова была поклясться, что разглядела серебряную русалочью сеть, полную любви, морского огня и охапок белых цветов.