Сегодня или никогда

Викки медленно опустилась на постель. В ее ушах стоял странный шум, в душе словно образовалась пустота. Вероятно, нечто подобное испытывает боксер, получив неожиданный удар в солнечное сплетение.

Так она сидела долго, ни о чем не думая. Потом в ее мозгу возникло: грандиозный провал. Спустя еще минуту Викки подумала: я потеряла Саймона навсегда.

Эта мысль причинила ей острую боль. Потому что, сколько бы Викки ни говорила себе, что им с Саймоном придется расстаться, в глубине ее души продолжала теплиться безумная надежда на обратное.

И вот сейчас она угасла.

Викки опустила взгляд на снимки. На всех, за исключением ее собственных и тех, на которых она запечатлела темнокожую топ-модель, был изображен Саймон. Красивый, обаятельный, словно оживляющий все вокруг себя.

Она закрыла глаза, и перед ее взором возник другой Саймон — разгневанный, задетый за живое, оскорбленный в лучших чувствах.

Викки вспомнила его презрительный, опаляющий взгляд, ее нижняя губа задрожала, к горлу подкатил ком, и она упала на постель, сотрясаясь от безудержных рыданий. У Викки было такое чувство, будто ее жизнь кончена.

Саймон вернулся только утром. Он был мрачен, под его глазами залегли тени. На Викки он едва взглянул.

— Жду тебя в вестибюле, — холодно слетело с его губ. Затем он взял свою сумку — саквояжи вместе со всем содержимым остались в доме близ Сен-Тропеза — и вышел из номера.

Викки присоединилась к нему через несколько минут. Она тоже выглядела не лучшим образом, потому что всю ночь пролежала с открытыми глазами, слишком потрясенная случившимся, чтобы уснуть. На ней были те же джинсы и вязаный хлопковый джемпер, в которых она прилетела сюда.

Увидев Викки, Саймон встал с дивана и повел ее на улицу, где их уже ожидало такси. Затем он помог Викки устроиться на заднем сиденье, но сам сел рядом с водителем.

В аэропорт они прибыли за двадцать минут до объявления посадки на рейс Париж — Лондон. За все время оба не произнесли ни слова.

То же самое продолжалось и в самолете. Здесь Викки и Саймон сидели рядом, но это не снизило степени возникшей между ними отчужденности. Находившийся ближе к проходу Саймон сразу развернул газету, а Викки оставалось лишь смотреть в иллюминатор. Время от времени она все же косилась в сторону Саймона, однако ей ни разу не удалось поймать его взгляд.

С другой стороны, так даже лучше. Что Викки могла сказать в свое оправдание? Что вынуждена была согласиться шпионить за Саймоном из-за своего ухудшившегося материального положения?

Без четверти одиннадцать самолет приземлился в аэропорту Хитроу.

Уже в здании терминала Саймон вдруг сам взглянул на Викки и сдержанно произнес:

— У меня здесь на стоянке автомобиль. Куда тебя подвезти?

Она прерывисто вздохнула — так сильно взволновало ее это неожиданное предложение. Несколько мгновений Викки вглядывалась в глаза Саймона, надеясь найти признаки того, что он смягчился, однако не увидела ничего, кроме прохладной вежливости.

С ее губ слетел новый вздох, на сей раз — разочарования.

— Спасибо, на метро доберусь.

Саймон кивнул.

— Что ж, прощай. — Он повернулся и сделал несколько шагов к выходу. Но потом вдруг остановился. Пару секунд простояв неподвижно, Саймон порывисто обернулся и, уронив сумку на пол, бросился к Викки.

Она тоже успела сделать шаг ему навстречу. В следующее мгновение Саймон заключил ее в объятия, крепко прижал к груди, затем взял лицо в ладони и принялся покрывать частыми горячечными поцелуями. Наконец прильнул к губам...

И время для обоих будто остановилось. Поцелуй очень напоминал тот, что произошел в выставочной галерее Мари Дюбуа, но был наполнен совершенно иным смыслом. Тот явился следствием восторженного порыва, а этот носил оттенок трагичности. И завершился так же внезапно, как начался.

Резко отстранившись от Викки, Саймон зашагал прочь, подхватив на ходу свою сумку.

Викки осталась на месте и стояла до тех пор, пока Саймон не скрылся из виду. Тогда и она взяла свою дорожную сумку и направилась в метро. В ее глазах дрожали слезы.

— Вот и вся история, — завершила Викки невеселый рассказ о своей неудавшейся попытке сыграть роль частного агента. Она сидела в офисе Меган, куда приехала прямо из аэропорта.

Меган повертела меж пальцев карандаш.

— М-да... Подобного в моей практике еще не было. Случалось, что объект наблюдения бесследно исчезал, но чтобы он вообще оказался не тем человеком... Представляю, как будет разочарована Стефани! Придется вернуть ей деньги...

— Я сделаю это при первой же возможности! — горячо заверила ее Викки. — Я...

— Да погоди ты! — отмахнулась от нее Меган. — Тебе бы со своими проблемами разобраться. Я тоже хороша: ничего не проверила, восприняла твои слова как должное. Ты-то новичок, а для меня подобная беспечность непростительна. В общем, на этом деле мы обе изрядно прокололись. Ладно, давай снимки.

Викки удивленно взглянула на нее.

— Зачем они тебе?

— Поеду покажу Стефани. Неудобно с пустыми руками являться. И потом, ты действительно проделала немалую работу.

Вздохнув, Викки достала из сумочки пачку фотографий, забрала те, на которых была изображена она сама, а остальные протянула Меган.

— А там что? — спросила Меган.

— Это Саймон меня снимал. Оставлю на память.

— Хорошо. Ну, поезжай к себе, а я вечером позвоню.

Викки ожидала самого плохого, но, к своему удивлению, в квартиру попала без проблем. Скорее всего, миссис Хопкинс хотела добиться от нее денег, а не просто выставить на улицу.

Опустив сумку на пол, Викки подняла взгляд и увидела по-прежнему висящий на карнизе для штор розовый воздушный шарик, который она подняла с тротуара напротив дома Саймона на Кингстон-уок.

Не сводя с шарика глаз, Викки отодвинула стул и села, положив на стол руки. Некоторое время она сидела неподвижно, заново вспоминая завершившееся сегодня путешествие. Потом открыла сумочку и вынула две свои фотографии. Одну оставила на столе, другую вернула на прежнее место. Затем решительно поднялась и вышла из квартиры. Ее слегка покрасневшие глаза были сухими. Она направлялась в театральное агентство.

Вечером ей позвонила Меган.

— Ты не представляешь, что произошло! — с ходу закричала она в трубку. — Просто фантастика! Но сначала самое главное: Стефани заплатила тебе за работу.

— Как... Ведь я...

— Слушай! Помнишь фотографии темнокожей красотки с блондином, ты еще сказала, что это топ-модель? Так вот, едва увидев эти снимки, Стефани так в них и вцепилась. И даже не сразу меня поняла, когда я стала рассказывать, что ты следила не за тем человеком. Оказывается, это и есть тот парень, в которого влюблена ее дочка! Представляешь? Кстати, Стефани утверждает, что показывала тебе его фото.

— А знаешь, у меня было такое чувство, что я уже где-то видела того парня, — задумчиво произнесла Викки. — И по-моему, даже догадываюсь, где именно. В гостиной Стефани валялся на полу какой-то снимок, журнальная вырезка. Помнится, я подняла его и положила на столик. Там был изображен светловолосый парень, и я еще подумала, что, возможно, это какой-то родственник...

— Вот видишь! Стефани говорит, что он часто бывает в Париже, потому что одевается у какого-то мужского кутюрье.

— У Дени Ленотра, — медленно произнесла Викки. Вдруг все стало на свои места. Жаль только, что это не могло отменить разрыва с Саймоном.

— Так что завтра жду, — сказала Меган. — Приезжай за гонораром.

— Спасибо, приеду, — ответила Викки. И повесила трубку.

— К тебе посетитель! — сообщила костюмерша Джейн, заглядывая в гримерку, куда вернулась по окончании спектакля Викки.

— Кто? — спросила та, слегка задыхаясь. В ее ушах до сих пор звучали аплодисменты зрителей. Сегодняшний спектакль прошел с таким успехом, что Викки, как исполнительнице одной из главных ролей, пришлось несколько раз выходить на поклон.