Когда птицы молчат (СИ)

Мне не нравится это сборище. Но терпеть — обычная женская доля, мне не привыкать.

Нацепив на лицо учтивую улыбку, мы приближаемся к имениннику.

Валентин Петрович рядом с дочерью. Смотреть на нее мне вовсе не хочется, но из-за того, что именинник был вдовцом, обязанности хозяйки выполняет Настя. Если бы проигнорировала ее, то поступила бы невежливо. Хотя видеть ее, такую красивую, сияющую, в блестящем черном платье, было просто невыносимо.

С Днем рождения, — Влад по жмет руку большому боссу.

Желаю вам здоровья и успехов в делах, надеюсь, подарок понравится, — я передаю упакованную книгу и спешу отойти, пропуская следующих за нами гостей.

Мраморный пол, словно зеркало, отражает нарядные силуэты. Мы плывем среди этой толпы, изредка останавливаясь возле какой-нибудь пары. Влад перебрасывается ничего не значащими фразами, и мы дрейфуем дальше.

Как бы я себя не настраивала, все же не смогла сдержаться. Мои глаза ищут его в толпе, против моей воли останавливаются на каждой высокой темноволосой фигуре, но я не вижу Вронского.

Все поджилки трясутся перед этой встречей, хотя внешне я — само спокойствие и непоколебимость.

Как Хомутов держится, словно он император, — слышу я за спиной.

А он и есть император. Отгрохал такую империю. Теперь это лакомый кусочек.

Не для твоего мужа, дорогая, — язвительно замечает первая женщина. Подруга фыркает и отвечает:

Это мы еще посмотрим.

Сзади меня стоят две дамы под пятьдесят. Одеты элегантно и дорого. В ушах и на пальцах сверкают бриллианты. Прически идеально уложены. Холеные жены кого-то из высшего руководящего состава.

Ярик еще надеется, между прочим.

А что, у него есть какой-то повод?

Хомутову сегодня шестьдесят. Он уже давно не тот. Да и здоровье его подводит. Он определится с приемником.

И что заставляет тебя думать, что он назовет имя твоего мужа?

Потому что мой муж его первый заместитель.

У него есть дочь.

Сопливая малявка еще не доросла до управления компанией.

Ты кое-что забываешь, дорогая. Ну это и понятно, возраст.

Вторая дама фыркает.

Между прочим, я всего на год старше тебя.

Его дочь неровно дышит к Вронскому, это общеизвестно. И Хомутов спит и видит его своим зятем.

Я вздрагиваю. Мои догадки были верными. Вронский не зря ухлестывает за дочкой генерального. И на ужин они собираются вместе, почти как семья.

Он не тот человек, который смог бы рискнуть всем ради обычной женщины среднего возраста с ребенком.

Тогда чего же его не видно? Где он, будущий зять? Почему не стоит рядом со своей невестой?

Я задаюсь тем же вопросом. Значит, его действительно еще нет на приеме. Что-то случилось? Поссорились? Он умный мужчина, не стал бы рисковать карьерой.

Легок на помине, — произносит женщина за моей спиной.

Я непроизвольно поворачиваю голову ко входу.

Высокий, статный, он заходит в холл, словно является владельцем этого заведения. С огромным букетом темно-красных роз и коробкой в праздничной упаковке он подходит к отцу и дочери, не сводя улыбающихся, слегка насмешливых глаз с этой пары.

Мое сердце делает кульбит и замирает.

Он пожимает руку Хомутову, что-то говорит ему, вручая подарки, и целует Настю. Крепко и быстро, как целуют свою девушку или жену, не стесняясь присутствия ее родителей.

Я закрываю глаза и понимаю, что не дышала все это время. Затаилась, словно подсматривала момент семейной идиллии.

Нас приглашают за стол. Банкетный зал невероятно роскошен. Цвета слоновой кости с золотой отделкой. Белоснежные скатерти на столах, украшенных живыми цветами. Столовые приборы из серебра.

Нет, это далеко не наш уровень. И если честно, я не стремлюсь к этому. Есть что-то давящее в атмосфере богатства.

Наш столик довольно далеко от главного. Меня это устраивает. Там, рядом с Настей, сидит Вронский. Он мило улыбается ей и говорит что-то, склонившись к ее хорошенькой головке.

Мне кусок не лезет в горло, хотя такой еды я еще не пробовала никогда. Официанты порхают, как бабочки. Бокалы постоянно наполнены. Дорогой коньяк пахнет, словно изысканная туалетная вода — я улавливаю десятки оттенков запаха и вкуса.

Тосты в честь именинника звучат пафосно. Некоторые говорят просто, но искренне, но таких меньшинство.

Спустя час я начинаю чувствовать легкое головокружение. Перепила? Не может быть, я растягивала чудесный напиток, цедила по каплям. Меня начинает трясти, словно в лихорадке.

Ира, ты вся красная, — говорит Влад.

Что-то нехорошо, — отвечаю я. В голове шумит. — Пойду, пройдусь.

Несколько пар поднялись, чтобы потанцевать под легкий блюз в исполнении квартета, и я вышла из-за стола вместе с ними. Движение гостей позволяет мне незамеченной покинуть зал.

Меня шатает, словно пьяную. Я решаю выйти на свежий воздух. Алкоголь? Давление? Скорее всего последнее.

Липы уже готовятся расцвести и одурманить сладким запахом широкую аллею. Мои шаги почти неслышны. Я ступаю аккуратно и медленно, потому что боюсь упасть. На минутку прислоняюсь к шершавому стволу, пытаясь сохранить равновесие и иду дальше.

Нервы! Вот из-за чего мне так плохо. Когда-то нечто похожее случилось со мной после того, как папа перенес сердечный приступ. Я ехала вместе с ним и мамой в скорой, ждала под реанимацией, успокаивая маму. Потом отвезла ее домой и расклеилась под своим подъездом.

Я и не замечала, что была напряжена до предела, стараясь не рассыпаться на части на этом проклятом приеме, держать себя холодно и отстраненно. А на самом деле боялась. Боялась увидеть его еще раз, встретится с его глазами, услышать низкий голос.

Здание ресторана почти скрылось за зеленью пышных крон. Влад будет меня искать. Ну, ничего, лучше здесь, пока никто не видит, отойти немного и свеженькой вернуться к остальным гостям.

Молоточки громче застучали в висках, голову сжало так, словно я опустилась глубоко под воду.

Внезапный приступ тошноты выворачивает меня наизнанку. Я сбегаю с дорожки в сторону и припадаю к дереву, ища опору.

Все дорогая еда и изысканный коньяк покидают желудок. Меня сотрясает дрожь, пока новый приступ не заставляет согнуться пополам. Чьи-то руки обхватываю меня сзади за талию и убирают волосы с лица. Влад все-таки нашел меня.

Мучительные спазмы сотрясают тело, пока желудок не опустошается полностью.

Я отплевываюсь, чувствуя, как слабею. Мне нужно выпить лекарство. Но мы за несколько километров от ближайшей аптеки. Господи, как неловко все вышло.

Влад протягивает мне носовой платок, я вытираю лицо и рот. Не помню, чтобы я ему клала его.

Тебе лучше?

Я вздрагиваю. Это не Влад. Это…

Он разворачивает меня к себе, бережно придерживая, будто я могу сломаться в его руках. Лицо Сергея обеспокоенно, губы плотно сжаты.

Нет, не совсем.

Что тебе нужно? Что принести?

Эналаприл или что-то похожее.

Что это? От тошноты?

От давления.

У тебя высокое давление? — он обескуражен.

Да. Подскочило что-то.

Ты не…

Я соображаю медленно, но все же до меня доходит, что он имеет в виду.

Да сколько же можно повторять, я не беременна. Мне плохо.

Я думал, что … Я полагал…

Я не жду ребенка. И не ждала. Я бы не стала это скрывать.

Ты могла сделать… — слова, похоже, застряли у него в горле.

Я бы никогда не сделала от тебя аборт, — замолкаю, понимая, что сболтнула лишнее. И ясно осознаю, что сказала правду только что. Даже если бы знала, что это разрушит мой брак, даже если бы Сергей ушел, не оглядываясь, не смогла бы убить в своем теле доказательство моей любви. Иметь ребенка от любимого мужчины — это непередаваемое удовольствие, благословение небес.

Он меняется в лице. Растерянность, пронзительная нежность, обеспокоенность.

Ты можешь идти?

Да, думаю, да.

Меня все еще штормит. Он поддерживает меня, пока мы медленно идем по аллее в сторону ресторана. Когда я спотыкаюсь, чувствую тепло и силу его рук на своем теле.