Непутевая

— Вы не хотите попробовать другое лекарство? Старое не помогает моей матери — миссис Бэбкок из триста седьмой палаты.

— Существуют разные средства, чтобы поддержать тромбоциты и уменьшить хрупкость капилляров, — ответил он.

— Вы найдете то, что поможет?

Он поднял голубые глаза к потолку.

— Надеюсь. Иначе для чего я здесь, мисс Бэбкок?

— Пожалуйста, объясните мне, как они действуют?

— Э… ну, ладно. Мы точно не знаем. — Джинни могла поручиться, что ему очень нелегко признать, что он чего-то не знает.

— А если она и дальше будет отказываться их принимать?

— Сделаем переливание крови. У нее анемия, ей нужна донорская кровь. — Он сочувственно улыбнулся и вернулся к своей работе.

Вернувшись домой, она сразу направилась к сосне. Но ни на ветках, ни на земле птенцов не было. Может, родители дали им несколько уроков и научили летать? Вот и чудесно! Она хотела идти домой, но слабый писк остановил ее: под веткой, вцепившись в нее острыми коготками, вертикально висели три маленьких стрижа. Может быть, они предпочитают висеть, а не сидеть? Пусть висят.

Она вернулась в хижину, приготовила сэндивичи с тунцом и подошла к окну. К сосне на согнутых лапах подкрадывалась пестрая кошка. Джинни закричала и стремительно выскочила во двор. Кошка убежала, а птенцы, упавшие с ветки, беспомощно ползали по земле. Она подняла их и снова посадила на мохнатую сосновую ветку.

— Черт бы тебя побрал! — крикнула она сидящему на трубе стрижу. — Поднимай свою задницу и лети сюда. Твоим детям нужна помощь! (Конечно, зря она злится, птицы есть птицы, глупо требовать от них человеческих поступков, но, с другой стороны, разве не находят они без всякого компаса дорогу домой через тысячи миль?)

Джинни вернулась в хижину и набрала номер доктора Тайлера. Никто не ответил.

Ехать в больницу не хотелось, и она выбрала самый длинный путь — мимо Халлспортской средней школы. На треке никого не было — ни Джо Боба, ни его «мальчиков». Около двери в Халлспорт тренировались три девочки с развевающимися над головами коричневыми и серыми флагами. Она остановилась. Казалось, прошлое никуда не уходило: сейчас ей дадут ее флаг…

— Вам помочь?

— Что? — очнулась Джинни. Около джипа стоял молодой человек с влажными белокурыми волосами. Она узнала Билла Барнса, «лошадку» Джо Боба.

— Вы, похоже, чем-то расстроены? Может, вам показать дорогу? Или еще что-нибудь?

— Нет, спасибо. Я просто залюбовалась девочками.

— Правда здорово?

— Неплохо. Я тоже была чиэрлидером, — почему-то не удержалась и похвалилась она.

— Неужели? — У него была очень красивая улыбка и белые зубы. Ей стало немного обидно, что он не поверил ее словам, и она едва удержалась, чтобы не начать уверять его, что была тоже стройной, свежей и грациозной — ничуть не хуже этих девочек.

— Давно?

— Десять лет назад. Непохоже, чтобы за эти годы упражнения изменились.

— Вы находите? — Он явно смеялся над ней, и она с грустью ощутила свой бальзаковский возраст.

— Мне пора. Спасибо, что предложили помощь. — Она завела джип. — Вас куда-нибудь подвезти?

Он покраснел и неуверенно сел в машину.

— Конечно.

— Куда?

Он замялся. Джинни прекрасно понимала его состояние. Он не знал, действительно ли она просто хочет подвезти его или ждет чего-то большего? Джо Боб часто хвастал, что женщины — «мамочки», как они с Доулом называли их — предлагают подвезти его после матча. Бывшие чиэрлидеры или подружки футбольных звезд, старея, хотели приобщиться к былому триумфу. Когда-то красивые, стройные, они поблекли, потеряли свой стиль в монотонной домашней работе и заботах о детях и надеялись хоть на мгновение вернуть прошлое. Джинни сама не знала, зачем предложила парню подвезти его. Может, она тоже «мамочка» в его глазах?

— Вы живете в Халлспорте? — краснея, спросил парень.

— В Вермонте.

— В Вермонте? — Он недоверчиво посмотрел на нее.

— Да. А моя мать живет здесь.

— Вы приехали навестить ее?

— Да. — Она завела двигатель и медленно поехала по Халл-стрит. Интересно, назначит он ей свидание или нет? У нее давно не было мужчины, а безумная связь с совсем юным мальчиком может оказаться именно тем, что ей сейчас нужно: просто сексом, без оглядок на прошлое и надежд на будущее. Одним словом, ерундой. В конце концов, если Айра выгнал ее за измену, которой не было, у нее есть все основания изменить ему. Чем бы они ни занимались тогда с Хоком — это не было супружеской изменой.

— В какие спортивные игры вы играете?

— Во все.

— Но какая-то нравится вам больше?

— Наверное, футбол. Я надеюсь получить в следующем году футбольную стипендию. А потом стану тренером.

Джинни сделала круг по площади и снова выехала на Халл-стрит. Наступал вечер, и, как во времена ее молодости, молодежь каталась по городу на машинах.

— Когда-то мы тоже вечера напролет утюжили Халл-стрит, — вздохнула Джинни. — А в «Росинку» вы еще не ездите?

— Конечно. Хотя многие предпочитают «Вершину Сау Гэп». А еще есть «Макдональдс».

Единственным отличием этих ребят от них, как удалось разглядеть Джинни, было то, что они носили не короткий ежик, а длинные волосы и усы, одеты не в узкие джинсы и футболки, а расширенные книзу брюки и тенниски.

У красного огня светофора рядом с джипом остановился «чеви». Сидящие в нем ребята — наверное, приятели Билла — смеялись и делали неприличные жесты. Он покраснел и отвернулся от них.

Джинни стало смешно. До нее дошло, что она — никакая не «мамочка», что восторженная девочка-чиэрлидер и Джо Боб Спаркс давно умерли, и что даже такое накачанное тело, как у Билла, не способно возбудить в ней настоящую страсть.

— Вы хотите стать тренером? — спросила она, решив положить конец этому двусмысленному положению. — Я встречалась с вашим тренером, Джо Бобом Спарксом.

Парень стиснул колени, охватил себя руками и уставился прямо перед собой.

— Тренером Спарксом? — прохрипел он.

— Да. Мы встречались почти два года. — Джо Боб, похоже, здорово потрудился, если при одном упоминании его имени — как когда-то имени Бикнелла — парень задрожал и притих. Интересно, крадется ли Джо Боб среди машин в кинотеатре на свежем воздухе, выискивая нарушителей комендантского часа?

— Где ты живешь? — мягко спросила она. Парень еле слышно пробормотал адрес, и она отвезла его прямо к дому, с облегчением проследив глазами, как он выскочил из джипа и стремительно влетел в подъезд.

Джинни приехала в больницу, когда мать заканчивала ужинать.

— Привет, мама, — сказала она, садясь на диван.

— Удивительно, что ты соблаговолила прийти, — бросила мать.

— Я ведь была здесь днем, — сдержанно напомнила Джинни. — Разве ты забыла? Мы смотрели «Тайные страсти».

— Конечно, нет. Ты что, думаешь, я совсем одряхлела?

Джинни подошла к окну. Ранний вечер — самое красивое время дня в Халлспорте. Солнце уже село, но еще не спряталось за горизонт. Завод, предгорья, церковная площадь, железнодорожная станция — все купалось в мягких золотых лучах; и все Божьи существа, даже ее сварливая мать, казалось, замерли на мгновение, отрешившись от дневной суеты перед долгим ночным отдыхом и забвением. Она глубоко вздохнула.

— Тебе так быстро надоело здесь? — спросила мать. — Учти, я не просила тебя уезжать из Вермонта.

— Нет, мама, не надоело. Я просто устала, удивляясь своему терпению, наверное, унаследованному от майора, — ответила Джинни.

В палате Джинни снова включила телевизор. После политических карикатур стали показывать спектакль про ковбоев.

— Ну, как вы себя чувствуете? — показалась в дверях мясистая голова доктора Фогеля.

— А как, по-вашему, я могу себя чувствовать? — отрезала миссис Бэбкок.

— Хорошо. Отлично, — неопределенно хмыкнул доктор Фогель.

— Доктор, я умираю?

Он помолчал и глубоко вздохнул:

— Откуда такие черные мысли, миссис Бэбкок? Да еще в такой чудесный вечер… Прошу вас, поверьте: мы делаем все, что нужно. Используем самые новые лекарства, имеющиеся в нашем распоряжении, делаем все нужные анализы. Но… — он снова помолчал, — все это поможет только в том случае, если вы будете с нами заодно. — Он быстро повернулся и исчез.