Ты прекрасный друг(СИ)

Наконец, началась перемена. К кабинету стали лениво подтягиваться мои одноклассники. Кое-кто, узнав о моем дне рождения из социальной сети, наспех поздравил.  Когда в толпе школьников я разглядела Маринку, сердце мое екнуло. Я напряглась. Подойти и поблагодарить за подарок? Маринка прошла мимо, как ни в чем не бывало, и вновь села за парту Кораблева. Мне ничего больше не оставалось, как тоже пройти в класс за свою парту и продолжить сверлить затылок Петровой все оставшиеся занятия.

На последнем уроке меня больно ткнул карандашом в спину мой одноклассник Марат, который сидел сзади.

 – Ай! Чего тебе? – резко обернулась я и недовольно зашипела на одноклассника. Вообще мы с Маратом редко общаемся, как и с остальными «школьными товарищами». Казалось, парень вообще не вникал в учебный процесс, только громко слушал тяжелую музыку в наушниках, чем порой неимоверно раздражал.

– Ты зачем выселила Петрову? – прошептал в ответ Марат.

– Ты заболел что ли? – возмутилась я, – Никого не выселяла!

– Она не вернется на свое место?

– Тебе-то что? – буркнула я.

– У нее хоть спросить что-нибудь можно, – нагло заявил Марат, – по физике, например. А с тебя что возьмешь?

– Ну, знаешь ли!

– Сидим теперь тут «на Камчатке», как два дерева…

Я сердито отвернулась от Марата. Но одноклассник не отставал. Вновь последовал укол от карандаша в спину.

– Марат, я сейчас тебе этот карандаш засуну…

– Вы Кораблева что ли не поделили? – не унимался парень.

– Ты чего пристал? – вновь громко зашептала я, – Поговорить больше не с кем?

– Да, скучно…

В это время наша историчка Ольга Ивановна, та, что божий одуванчик, пытала расспросами Лильку Коршунову. Та стола у доски красная, как рак, а остальные, все кому не лень, подсказывали ей нужные даты. Ольга Ивановна была глуха на одно ухо и, казалось, вообще не слышала всеобщего возбуждения. А на наше с Маратом бурное шипение никто и подавно не обращал внимание.

– А зачем вы избили Кораблева? – неожиданно спросил у меня одноклассник.

– Кто мы? – насторожилась я.

– Ну, вы с Петровой… Вам надо было между собой махач устроить, как на дуэле. Бедный парень-то тут при чем.

– Маратик, сходи в медпункт, – посоветовала я, – У тебя, похоже, с головой проблемы.

– Да, брось ты! – поморщился Марат, – не верю я в эту историю со спасенной старушкой.

– Я рада, что ты не видишь в Кораблеве героя нашего времени, – ответила я и вновь отвернулась. Тогда Марат подтянулся ко мне и горячо зашептал прямо в ухо:

– А ведь я так и думал, что Кораблев на тебя запал. Выспрашивал все у нас с пацанами, как да че.

– Что еще за «че»? – удивилась я, – Когда спрашивал?

– Да давненько уже, в сентябре…

Я недоуменно уставилась на доску. Зачем Антону обо мне спрашивать?

Наконец раздался долгожданный звонок. История была последним уроком. Я побросала пенал и тетрадь в сумку и припустила из класса на первый этаж. Мне нужно было перехватить Маринку на выходе из школы. Я отстояла огромную очередь в гардеробе, схватила свое теплое зимнее пальто и, натягивая его на ходу, выскочила за дверь школы. На крыльце я намотала шарф и огляделась: Маринка уже в одиночестве брела по аллее. Я, минуя сразу несколько ступенек, скатилась со школьного крыльца и помчалась в сторону подруги. До этого всю ночь шел дождь, утром лужи покрылись толстой коркой льда.

– Марина-а-а, – крикнула я  Петровой, тут же поскользнулась и, размахивая руками, покатилась в сторону подруги.

– Боже, Инна, осторожнее! – обернувшись, Маринка раскинула руки мне навстречу, и я прикатилась прямо в ее объятья. Обе мы чуть не повалились на мерзлый асфальт.

– Марина! – выдохнула я изо рта имя подруги вместе с паром, – Спасибо тебе большое за подарок!

Маринка стушевалась.

– Да не за что… С днем рождения тебя, Инна.

Я все еще висела на подруге. Прохожие, косясь, обходили нас стороной. Наконец, отцепившись от Маринки, я поинтересовалась, как ни в чем не бывало:

– Ты сейчас куда? Домой? Пошли вместе?

– Нет, Инн, я к Антону в больницу, – тихо произнесла Маринка, – Его скоро выписывают, нужно занести кое-какие вещи…

Я, помолчав, предложила:

– Можно с тобой?

– Со мной? – удивилась Маринка, – Инна, ты уверена?

– Уверена, – вздохнула я. – Думаю, мне есть, что ему сказать.

Маринка расцвела на глазах и тут же схватила меня под руку.

– Конечно, пошли! Что за сапожки на тебе? Такие хорошенькие, но, похоже, жутко скользкие!

– Мама заставила нацепить в честь праздника, это ее, – проворчала я.

Маринка, прижимаясь ко мне, счастливо рассмеялась. Время от времени нас опережали спешащие домой школьники с большими яркими ранцами. А мы медленно брели по аллее. Столько всего нам нужно было друг другу сказать...

***

В приемном покое дежурная заставила нас накинуть на плечи белые халаты.

– Как считаешь, Антону при виде меня не станет хуже? – озабоченно спросила я, натягивая на ноги бахилы.

– Инна, у Антона перелом ключицы и легкое сотрясение, – укоризненно ответила Маринка, – Это, конечно, не есть хорошо. Но ты говоришь так, будто он только что спустя двадцать лет вышел из комы…

– Тоже верно, – согласилась я. Меня охватило жутко волнение. От предстоящей встречи с Кораблевым даже немного мутило.

Мы поднялись на четвертый этаж.

– Вон та палата, предпоследняя, – указала пальцем Маринка. В это время оттуда вышла хрупкая блондинка. Сестра Кораблева. Она медленно шла по коридору навстречу нам, уткнувшись в смартфон, и я смогла разглядеть ее получше. На выставке мне было как-то не до этого. Сестра, действительно, была похожа на Антона. Такие же темно-карие глаза, волнистые белокурые волосы. Красивая. Теперь все, действительно, вставало на свои места. Семейный ужин четы Кораблевых, и пакеты с продуктами и вином… А, интересно, сестра осталась учиться в прежней школе?

– Привет, Вика! – поприветствовала блондинку Марина.

Вика оторвалась от смартфона и, увидев Маринку, просияла:

– Привет, Мариш! – однако, заприметив меня, нахмурилась. Неужели сестра Антона в курсе, кто виновен во всех его бедах? Я готова была сквозь землю провалиться, так мне было стыдно.

Маринка обменялась с Викой парой незначительных фраз, тепло попрощалась, и мы, наконец, зашли в палату. Просторное светлое помещение, две кровати, цветочный горшок на окне, на стене выключенный плазменный телевизор. «Папочка мог бы и отдельную вип-палату сыночку взять», – сварливо подумала я. Но, заметив, как Маринка по-хозяйски уселась на пустующую кровать, поняла, что это и есть самая лучшая палата в больнице. Пустующее спальное место предназначалось для родственников.

Антон лежал на кровати у окна. Перевязанная рука в гипсе, худощавое бледное лицо. Мне стало жарко, сердце ёкнуло.

– Ого, – хрипло отозвался Кораблев, – Какие люди в Голливуде.

– Сплошные звезды, а не люди, – криво улыбнулась я, еще не зная, как себя вести с одноклассником.

– Ты зачем ее притащила, Марин? – сердито спросил Антон.

– Никто ее не тащил! – вступилась за меня Маринка, – Она сама пришла, добровольно! Инне есть, что тебе сказать!

Ну, в чем-то Антон был прав. Учитывая, что по гололеду в маминых сапогах Маринка в прямом смысле доставила меня на себе до здания больницы. Тащила то есть.

– Марин, а можно мы наедине с Антоном поговорим? – тихо попросила я подругу.

– Конечно-конечно! – Маринка вскочила с кровати, – Удаляюсь!

Марина неслышно выбежала за дверь. Настала томительная тишина. Антон хмуро пялился в окно. Я топталась на месте, чувствуя себя еще более глупо в этом больничном белом халате.

– Ну, что? Ради Маринки будем держать нейтралитет? – вяло предложила я. О том, как буду извиняться, даже страшно было представить.

– За что ты так ненавидишь меня, Инна? – вдруг спросил Антон, не отрывая взгляд от окна.

Я растерялась. Действительно, с чего началась моя неприязнь к Антону? Он мне не нравился, потому что меня выгнали в первый учебный день с урока из-за болтовни о нем? Нет, конечно, нет. Сейчас Антон лежал передо мной такой беззащитный, без своей наглой ухмылки, которая всегда так меня раздражала. И глаза его необычные темно-карие были грустными, а взлохмаченные светлые волосы делали Антона растерянным. Пожалуй, никому и никогда не признаюсь, что Антон мне понравился с первого взгляда. Да, Кораблев – единственный парень, на чью внешность я впервые засмотрелась, как на красивую картинку. Не зря Сашка отмечал, как меняется мое лицо при упоминании имени Кораблева. Помню, мне нравился один мальчик в детском саду. Ох, и досталось ему от меня. Я обзывала его, дралась с ним на сончасе, отбирала игрушки. Тут было что-то подобное.