I can lift you up (СИ)

Антон лукаво сощурил глаза и чуть наклонил голову, словно оценивая сказанные мной слова.

– А ты хочешь?

– Чего? – ненавижу косить под дурочку, но в горле пересохло настолько, что ничего другого я бы не смогла сказать.

– Хочешь, – самодовольно протянул он, закусив нижнюю губу. Антон не спрашивал, он утверждал. – Хочешь почувствовать мой язык в своём ротике, а мои руки на своей заднице. Я ведь знаю, что ты до сих пор течешь по мне.

– Просто заткнись, – я скрестила руки на груди и вжалась спиной в стенку. Было противно. Не от его слов. А от того, что моё тело так остро на них реагировало: вездесущие мурашки и чёртово напряжение внизу живота.

Антон рывком встал на ноги, швырнув полупустой портфель в самый угол кабинки. Особо не церемонясь, парень подхватил меня за талию, поставив напротив себя и вжав моё тело в стену. От ощущения его рук на своём теле хотелось застонать от удовольствия.

– А хочешь правду? – я не могла ничего ответить, только кивнула, чувствуя, как его руки сжимают мои рёбра. – Ты думала, я не замечал, как ты пялишься на меня в аудиториях? Не видел, как ты показушно трёшься со своими мальчиками в коридорах университета, когда я появляюсь на горизонте? Я не слепой, – его лоб соприкоснулся с моим, он вжимал мой затылок в стену, но мне нравилось ощущать его власть надо мной. До дрожи. – Знаешь, почему никто из них не трахает тебя? Потому что Я запретил. Каждому парню, которого видел рядом с тобой, я сказал, чтобы он держал подальше свои липкие ручонки от тебя. И они не смеют ослушаться. Ни один из них.

Слышать это было странно. С одной стороны моё самовлюблённое «я» было против подобного контроля. Но осознание того, что этот чертовски красивый парень, по которому я сохну уже столько лет, так остро ревнует меня, отдавалось теплом в животе.

– Что за хрень? – прошептала я, не зная, как реагировать на эти слова. – Я не твоя собственность.

– Моя. Кошечка, ты ведь знаешь, что ты всегда была моей, – я вздрогнула, когда почувствовала, как его рука движется по внутренней стороне моего бедра вверх. Я задохнулась, когда кончик его пальца дотронулся до мягкой плоти, скрытой кружевом моего белья. – Именно поэтому никто и никогда не трогал тебя там, где трогаю тебя я.

– Почему ты так уверен? – мой слабый протест потерялся на фоне ярких ощущений, что доставляла его рука, ласкающая меня сквозь трусики.

– Потому что ты хочешь только меня. Всегда хотела. Я просто дал тебе время подумать, – он дотронулся губами до кончика моего носа и улыбнулся. – И, если честно, меня забавляла наша затянувшаяся игра в ненависть.

Дал мне подумать? Четыре года?

Его губы встретились с моими совершенно внезапно, как раз в тот момент, когда я собиралась что-то ответить Антону. Он убрал руку с моей промежности, сжав ладонями мои ягодицы. Чувствовать его дыхание в себе было волшебно: моё тело горело от этих ощущений, которые, он был прав, я никогда не испытывала прежде. Потому что знала, что я всегда была его.

Я зарывалась пальцами в его волосы, ласкала ладонями шею и сжимала его плечи, пока он зацеловывал до красноты мои губы. И именно сейчас казалось, что всё правильно.

Что я вышла из квартиры именно в ту самую минуту.

Что чёртов лифт застрял именно сегодня не просто так.

Что когда-то давно стащила машинку у мальчика в смешной красной кепке и познакомилась с его братом, который сводит меня с ума одним своим взглядом.

<p align="center" style="box-sizing: border-box; max-height: 1e+06px; margin: 0px;">

***

Я расстёгивала его рубашку, скользя дрожащими пальцами по перламутровым пуговкам, когда лифт внезапно тронулся.

За считанные секунды мы оба привели себя в порядок и, украдкой поглядывая друг на друга, вышли на девятом этаже.

Антон позвонил в дверь собственной квартиры и тихо прошептал:

– Я рад, что ты сегодня надела эти сексуальные трусики.

– Какое тебе дело до моих трусиков? – нагло усмехнулась я, стоя чуть позади него, изучая взглядом его ровную спину.

– Будет охренительно здорово снять с тебя их сегодня. Зубами.

Хотелось зарыться пальцами в его волосы и с силой ударить его головой о собственную входную дверь, чтобы впредь он думал перед тем, как говорить мне подобные грязные вещи.

Но я просто стояла и улыбалась.