На вершине блаженства

Блисс пожала плечами и, приготовившись услышать взрыв хохота за спиной, вложила свою руку в его ладонь. Он легонько пожал ее пальцы. Никто не засмеялся.

Блисс вся дрожала.

– Тебе ведь семнадцать? – спросил он.

Она кивнула. Похоже, он знает про нее все.

– У тебя личная машина. Новенький кремовый «БМВ».

– А ты ездишь на черном «форде»-пикапе. – Она опять покраснела.

– О… надо же, оказывается, тебе известно о моем существовании. – Себастьян расплылся в улыбке. – Интересуешься?

– Тебя трудно не заметить. Ты гоняешь как сумасшедший.

– Почти никто не обращает на это внимания.

– Но ты… заметный, тебя все видят, – сказала Блисс. Ей было приятно ощущать тепло его руки. – Я слышала, как другие ребята говорили о тебе.

Ни один парень до этого дня не держал ее за руку. Ребята даже не заговаривали с ней. Про нее шептались, бывало, но никогда не подходили.

– Знаю, что они любят перемывать мне косточки, – проговорил Себастьян, снова угадав ее мысли. – И знаю, что именно они обо мне говорят.

Блисс немного успокоилась, расслабилась и уже не казалась такой настороженной.

– Послушай, мне и в самом деле нужно идти.

– Останься, прошу тебя. Хоть ненадолго.

– Неужели все, что болтают про тебя, – правда? Только не смейся на этот раз. Ответь.

– Ты не поверишь, но нет, неправда.

Блисс опустила голову:

– Все говорят, что я заносчивая и высокомерная. Они смеются, потому что я… ну, потому…

– Потому что ты ни на кого не похожа. Не соответствуешь здешним стандартам. И я тоже не на своем месте. Вот мы с тобой и оказались в стороне, правда, по разным причинам. Значит, ты и я – мы одинаковые, разве не так?

Она не удержалась от улыбки:

– Пожалуй. А почему ты на год бросил школу?

Он крепче сжал ее руку.

– Так, по семейным обстоятельствам. Считал, что смогу что-то доказать. Сглупил, конечно.

– Но ты же вернулся, – сказала Блисс. Заметив, как он нахмурился, как крепко сжал зубы, она добавила: – Не думай об этом. Что было, то прошло.

Себастьян пристально посмотрел ей в глаза:

– Со мной такого раньше не случалось.

Она не поняла, о чем он говорит.

– То есть… Ни одну из девчонок мне не хотелось узнать так, как хочется знать тебя.

Блисс едва удержалась от соблазна оглянуться и еще раз убедиться, что поблизости нет соглядатаев.

– Скажи что-нибудь. – Он положил другую руку ей на плечо. – Ты же не боишься меня. Значит, доверяешь.

– Да, наверное… Ты мне нравишься. – Блисс не верилось, что она сумела произнести эти слова.

Себастьян, расплывшись в улыбке, сверкнул белыми, крепкими зубами; его глаза вспыхнули зеленым пламенем.

– Смело! А ты молодец! Даже не верится… Слушай, давай сходим в кино?

Блисс растерялась. В голове стало совершенно пусто.

– Только не знаю, что сейчас идет. Не слишком часто бываю в кинотеатре.

– Не могу, – сказала Блисс, хотя ей ужасно хотелось пойти с Себастьяном. Она прикусила нижнюю губу. – Родители…

– Ясно. – Он насупился и отпустил ее руку. – Предложение не слишком удачное.

– Родители не позволяют мне ходить куда-либо, если только не они сами организовали мероприятие, – с горечью проговорила Блисс. – Мне очень хочется пойти с тобой в кино. И я пойду. Только…

– Правда?

Она с готовностью кивнула.

Он снова сверкнул улыбкой. И снова его глаза вспыхнули ярким пламенем. Блисс почувствовала, что не может сохранить на лице серьезное выражение. Ее охватило радостное волнение, и она просияла.

– Так, у тебя ведь перерыв в это время каждый день?

Блисс судорожно сглотнула.

– Да, – кивнула она.

– Мы можем проводить эти часы вместе… Обед и пятый урок. Если захочешь.

Она не решалась ответить.

– Можно ходить куда-нибудь вместе. Например, в библиотеку. В публичную библиотеку Сиэтла. Будем вместе заниматься.

Блисс засмеялась.

Себастьян криво усмехнулся:

– Странно слышать такое от меня. Правда? Вообще-то я учусь не так уж плохо. Но мог бы учиться еще лучше, если бы немного постарался.

– У тебя лицо становится совсем другим, когда ты улыбаешься. Ты мгновенно меняешься. Мне раньше казалось, что ты вообще не умеешь радоваться.

– Не было оснований. Не было особых причин для радости. – Теперь он смотрел серьезно. – Можешь считать, что совершаешь благое дело, помогаешь испорченному парню Себастьяну работать над собой, исправляться. Пойдешь с ним в библиотеку – и он, возможно, возьмется за ум.

– Не знаю…

– Боишься, что нас увидят вместе и начнутся разговоры?

– Нет, не боюсь. Я пойду в библиотеку. Там почти не бывает школьных знакомых.

Он опять склонил голову набок, чтобы заглянуть ей в глаза, – это движение очаровало ее.

– Значит, Блисс, ты придешь завтра?

– Не следовало бы мне это делать…

– Мы можем приехать не вместе. Ты на своей машине, а я на своей.

– Не знаю…

– Чего ты боишься? Мы не сможем даже толком поговорить! Все будут укоризненно смотреть на нас и шикать. Придется молчать.

– Пожалуй, ты прав, – сказала Блисс. И почему, собственно, ей нельзя самой выбирать себе друзей? Почему нельзя делать то, что давным-давно делают другие девчонки?

– Тогда до завтра? – Себастьян вопросительно посмотрел на нее, и Блисс заметила, что он пытается скрыть волнение. – Значит, встретимся в библиотеке?

– Да.

Прошло двенадцать недель.

Все это время каждый день, кроме выходных и каникул, они встречались в перерыве и проводили вместе весь обед и пятый урок. Обычно они ездили в библиотеку, но иногда уединялись в небольшом парке на побережье. День на сей раз выдался холодным, особенно для мая. Так что опять предстояло ехать в библиотеку.

Времени идти к шкафчику и относить туда вещи уже не оставалось – забросив на плечо сумку, Себастьян помчался на стоянку.

Толпа в коридоре, как всегда, расступалась перед ним. Никто из них не знал Себастьяна, но все осуждали его за поступки, которых он не совершал. А разве грешно быть самим собой?..

Он торопился добраться до стоянки, пока Блисс не уехала.

Блисс, Блисс, Блисс… Себастьян видел ее даже с закрытыми глазами. Черт возьми, он видел ее все время – и во сне, и наяву. Почему эти ничтожества не замечали, какая она милая, славная – просто необыкновенная?!

Ему ужасно повезло, что все они оказались слепцами и никто из них ей не приглянулся – были не в ее вкусе.

А он, Себастьян, в ее вкусе?

Да. Блисс сама так сказала, значит, так оно и есть.

Он распахнул дверь и выскочил на ступени – отсюда видны были спортивные площадки и автостоянка.

Небо, хоть и безоблачное, казалось каким-то серым… Ни на минуту не утихающий ветер, разогнавший облака, гнул в дугу пихтовые деревья, посаженные идеально ровными рядами. Между пихтами были припаркованы машины. И тут он увидел Блисс в ярко-красной стеганой куртке. Она торопилась к автостоянке. Себастьян стремительно сбежал по ступеням.

– Эй, Блисс! Подожди меня!

Она остановилась, обернулась.

Он знал, что Блисс нахмурилась, хоть и не рассмотрел издалека ее лицо. Она, конечно же, встревожилась, решила, что случилось нечто непредвиденное. Они договорились не привлекать к себе внимания, где бы ни находились.

Себастьян бежал во весь дух.

– В чем дело? – В ее голосе была тревога. – Себастьян, что случилось?

Он подскочил к ней, обхватил руками за талию и чуть приподнял.

– Слушай, я уже говорил тебе, что ты просто кошмарно целуешься? – прошептал Себастьян.

Изумленная, она несколько секунд молчала. Затем принялась колотить его по плечам кулачками. При этом приговаривала:

– Ты гадкий, испорченный, безнравственный, порочный тип. Мерзавец, негодяй. Ты…

– Терпеть не могу, когда люди ругаются последними словами.

Она опять его ударила.

– Я не ругаюсь. Ты напугал меня. А уж если нас кто-нибудь увидит сейчас, сплетни разлетятся мгновенно, глазом не успеешь моргнуть. Пусти меня. Слышишь? Сейчас же отпусти.