Малыш, который живет под крышей (СИ)

— Ты всегда так ездишь? Или передо мной выпендриваешься? — наверное, он слегка обнаглел. Но она его уже не высадит, Макс был уверен.

— Чего мне перед тобой выпендриваться, — они, как мимо стоячей, пролетели мимо очередной фуры. — Я тебя вижу в первый и в последний раз в жизни. Просто домой хочу. Очень.

— Дорога мокрая… — с тоской пробормотал Макс. Он так себе не позволял ездить. По крайней мере, не по мокрой трассе. Не в сумерках.

— Резина хорошая, за рулем профессионал. Спокойствие, МалЫш, только спокойствие. У меня права десять лет.

На это Макс предпочел не отвечать. Он сам получил права шесть лет назад и считал себя опытным водителем. А тут какая-то девица…

— Ну, давай, рассказывай.

— Что рассказывать? Ты хоть тему обозначь — что тебе интересно.

— Как космические корабли бороздят Большой театр. И почему ты все-таки МалЫш.

— МАлыш — обыкновенная польская фамилия. У меня отец — поляк. Валериан МАлыш.

— Я догадалась. А мать?

— Русская.

— Вот как? А дальше? Ну, что я из тебя по одному слову вытаскиваю? Обещал развлекать — развлекай.

— Давай, я тебе лучше анекдот расскажу, — выкладывать всю историю своей семьи Максу совершенно не хотелось.

— Давай, — легко согласилась чернявая.

Анекдотов и баек Макс знал много — спасибо Костяну, регулярно просвещал. Так что следующие полчаса прошли в непринужденной обстановке. А потом в возникшей паузе у Макса вдруг некстати заурчало в животе. Зря он модничал в ресторане в Москве — то немногое, что он там съел, бесследно сгорело в адреналиновой топке при марш-броске по трассе.

— На заднем сиденье пакет.

— И что?

— Достань.

Велено — сделано.

— Там баночка с энергетиком — это мне. А себе там бутерброды распакуй, и бутылка с компотом должна быть.

Макс послушно пошуршал содержимым пакета. Достал потребованный энергетик.

— Слушай, но это же сплошная химия.

— Химия, не химия, но без этого я засну за рулем. Давай сюда. И бери бутерброды.

— А ты?

— Я не буду. Мне родственники в дорогу насобирали. Но я все равно есть не буду. Иначе в сон потянет. А я и без этого…

Макс вредничать не стал. Развернул пищевую пленку и, недолго думая, впился зубами. Вкусно. Или это просто он голодный?

— С чем бутерброд? — он с трудом подавлял желание урчать от удовольствия.

— Понятия не имею, — «Карлсон» поставила баночку в специальную подставку-держатель. — Тетя делала. Я все равно есть не собиралась. Вкусно?

— Вкусно! — и не слукавил. Белый хлеб, майонез, какое-то мясо и тонко порезанный огурец. С голодухи — просто нереально вкусно. Главное — не чавкать.

— На здоровье. Тете передам, что бутерброды ей удались, — хмыкнула девица. А потом вдруг что-то пикнуло, музыка стихла и «Карлсон» произнесла совершенно другим голосом: — Привет, мам.

— Здравствуй, Кирочка, — донесся из динамиков энергичный женский голос. — Ты как?

— Нормально, мам. Через пару часов буду дома.

Макс с любопытством покосился на свою «водительницу». Оказывается, простенькая с виду «субара» оборудована системой громкой связи. Да и смена тона и самой манеры общения интриговала. Но бутерброд интриговал больше.

— Как дядя Боря?

— Молодцом, мам. Он держится. Тетя Люба — тоже, — Максу показалось, что тон черноглазой, как выяснилось, Киры, стал чуточку торопливым. — Передавали тебе привет.

— Ох… Надо было с тобой ехать. Ладно, — женщина в динамиках саму себя остановила. — В другой раз. Кирюша, ты едешь аккуратно?

— Конечно. Сто километров в час, мам, я знаю правила.

Макс подавился бутербродом от такого вопиющего вранья. Закашлялся.

— Кира… — голос в динамиках похолодел. — Кто с тобой в машине?

Кира бросила на Макса вполне красноречивый взгляд. Очень красноречивый.

— Я взяла пассажира. Он оплатил бензин.

Макс машинально отметил прошедшее время.

— Кирочка… — голос в динамиках зазвучал угрожающе проникновенно. — Тебе озвучить статистику по пропавшим без вести по Питеру и Ленобласти? А по найденным неопознанным трупам?

— Мама!

— Не «мамкай»! Кто он?!

— У меня его паспорт! Он нормальный!

— Что значит — «нормальный»? Кого ты там подобрала на трассе? Алкаша какого-то?

— Мама, он совершенно нормальный! — Макс практически физически чувствовал, с каким нажимом произносится каждое слово. — Он архитектор. Из Питера.

Какое-то время динамики молчали.

— Архитектор? Паспорт видела, говоришь? Диктуй данные, я проверю. Как раз за компьютером.

— Мам, ты на работе, что ли?

— Да. Николай Васильевич попросил выйти, кое-что сделать нужно срочно. Диктуй.

Его данные продиктовали. Из динамиков явственно слышались щелчки клавиатуры.

— Нет. Ни одного Малыша нету. Чисто. Кира?

— Да?

— Ты его паспорт хорошо рассмотрела? — голос в динамиках стал немного другой. Заинтересованный.

Кира-Карлсон издала неразборчивое мычание.

— Сколько ему лет?

— Примерно мой ровесник, — тон девушки был странно мрачен.

— Что там со страницей «семейное положение»? Кольцо на пальце есть?

— Мама, перестань, пожалуйста!

— Что — «перестань»? У тебя в машине молодой, возможно, неженатый мужчина интеллигентной профессии. Он симпатичный?

— Немочь бледная. Тощий и страшный.

Тут Макс не выдержал. И подал голос.

— Я вполне симпатичный. И не женат. Если вас это интересует. Здравствуйте… кстати.

Кира покрутила пальцем у виска. Макс не выдержал и дернул ее руку обратно на руль. Сам покрутил пальцем у виска. Кира в ответ показала ему язык. Детский сад. Динамки угрожающе молчали.

— Значит, молодой, симпатичный, неженатый архитектор… — наконец, задумчиво произнес женский голос.

«А я еще я вышивать умею. И на машинке строчить» — у Макса хватило ума не произнести это вслух.

— Вы — петербуржец? — продолжился допрос.

— Коренной.

— Чем на жизнь нынче архитекторы зарабатывают?

— Дома проектируем. Перепланировка. Реконструкция. В общем, никакой работой не гнушаемся, — Макс, против своей воли, начал улыбаться.

— Почем до сих пор не женаты?

От прямоты вопроса Макс снова закашлялся. А, может, это простуда уже началась.

— Да как-то… знаете… не сложилось. Работа, карьера, бизнес собственный недавно открыл. Но я не теряю надежды.

Кира сделала характерный жест, будто сворачивает кому-то шею. «За руль держись» — почти беззвучно прошептал он в ответ.

— Ну-ну, — задумчиво протянул голос из динамиков. — Значит так, молодой человек. Слушайте меня внимательно. С вами говорит капитан полиции Биктагирова Раиса Андреевна, заместитель начальника эскпертно-криминалистического отдела главного следственного управления города Санкт-Петербурга. Мне известно ваше имя. Я знаю, что вы едете в одной машине с моей дочерью. И если через два часа она не появится дома…

— Через два с половиной, мам.

— Хорошо. Так вот. В этом случае через два часа тридцать две минуты по адресу вашего постоянного проживания выедет группа быстрого реагирования. В бронежилетах и с автоматами. Вам все ясно?

Смешно. Да не очень. Резковаты переходы от маньяка к потенциальному жениху и обратно.

— Так точно, товарищ капитан. Буду беречь вашу дочь как зеницу ока. Пыль с нее сдувать.

— Вольно. Кирочка, как подъедешь — позвони. Выйду, помогу сумки донести. Люба там, поди, насобирала солений-варений, да?

— Да, мама. Обязательно позвоню, как подъеду.

Снова что-то щелкнуло, вновь заиграла музыка. И какое-то время, кроме гитарных басов и ударных, не было слышно ничего. Макс смотрел на ее руки, лежащие на руле. Черные кожаные перчатки с неровно обрезанными пальцами. Руки у нее крупные, пальцы длинные. Барабанят по рулю. Молчит и пальцами барабанит. И тут Макс понял, что удары пальцев по рулю не просто так, а ровно в такт несущейся из динамиков музыке. Ритм быстрый, сложный, а она попадает. Вот поди же ты…

— Сволочь ты неблагодарная, МалЫш. Я тебя подобрала, обогрела, накормила. А ты…