Дурная слава

— «Даймонд Д.» — крупнейшее из тех, что расположены поблизости, а возможно, и во всем штате… Вы ищете работу?

— Сейчас я ищу только возможности съесть-таки свой бифштекс, принять горячий душ и отоспаться за целый месяц.

С этими словами незнакомец, дав волю своему аппетиту, принялся энергично орудовать ножом и вилкой. Старр весело рассмеялась. Ей определенно нравился этот нахал. «Умен, бестия. И чертовски сексуален, — мелькнуло у нее в голове. — А что? Я бы не прочь…»

— Какая непосредственность! — не без ехидства, в тон незнакомцу промурлыкала Старр. Тут она заметила, что из-под манжета рубашки ее собеседника выглядывает красный шрам. — Похоже на свежий порез. Что с вами случилось?

Мужчина бессознательно крепче сжал нож, как бы проверяя подвижность своих пальцев.

— Примерно с месяц назад меня сбросила лошадь и я сломал запястье. Пришлось обратиться к хирургу, умевшему складывать картинки-загадки, чтобы собрать все воедино.

— Должно быть, пришлось поваляться в постели. — Немного, — продолжая трудиться над бифштексом, буркнул он.

Когда с едой было покончено, появился Рой. Поставив перед посетителем чашку с кофе, он снова удалился на кухню.

Незнакомец, откинувшись на спинку стула, зажег длинную тонкую сигару. Сигара была уже наполовину выкурена, когда снаружи послышался приглушенный рокот, с каждым мгновением становившийся все громче и громче.

Старр встала и крикнула Рою, что пора убирать со стола. Несмотря на довольно преклонный возраст и, похоже, врожденную лень, Рой оказался скор на руку: не прошло и минуты, как он уже вытирал столик.

— Что это за звук? — полюбопытствовал незнакомец.

— Перегоняют скот с «Даймонд Д.», — ответил Рой. — Теперь весь наш чертов городишко с неделю будет вонять навозом.

Незнакомец поднялся с места:

— Думаю, следует взглянуть. — С сигарой, зажатой в зубах, он вытащил из кармана пачку банкнот и, отсчитав несколько бумажек, протянул их Рою. — Этого хватит?

— Вполне…

Снаружи по-прежнему было жарко; пыль, поднятая копытами раздраженно мычащего скота, который заполонил всю улицу, делала жару еще невыносимее. Незнакомец подошел к краю деревянного тротуара и, опершись плечом о столб, принялся разглядывать стадо.

Погонщик на чалой лошади без челки остановился на перекрестке возле отеля. Двое других всадников оказались по другую сторону улицы. Один из них, неуклюжий мальчишка-подросток, возбужденно размахивая руками, пытался что-то объяснить своему спутнику, высокому широкоплечему мужчине на серо-стальной лошади. Судя по тому, с какой уверенностью держался этот тип, именно он был хозяином стада, а если не хозяином, то уж по меньшей мере старшим на ранчо.

По мере того как стадо входило в город, облако пыли становилось плотнее, а грохот подков — громче. Незнакомец был далеко не единственным, кто наблюдал за этой картиной. Похоже, жизнь местных жителей не изобиловала событиями, ибо желающих поглазеть на стадо становилось все больше и больше.

Наш незнакомец хотел уже вернуться в отель, как вдруг на противоположной стороне улицы появилась высокая стройная брюнетка, та самая, которая встретилась ему часом раньше.

Она шла ровным упругим шагом, слегка покачивая бедрами, и наблюдать за ней было приятно.

Женщина остановилась на углу прямо напротив дверей отеля. Гордо вздернув очаровательную головку, она с вызовом посмотрела на оказавшегося в нескольких шагах от нее мужчину, которого незнакомец посчитал за главного. Казалось, красотка готова была испепелить его взглядом.

«Ого! — мысленно воскликнул незнакомец. — Да в этой глуши кипят шекспировские страсти!» Он с изумлением и даже с восхищением смотрел на свою, условно говоря, визави. Последовавшие вслед за этой сценой события изумили его еще больше.

Женщина резко отступила от кромки тротуара, свернула под углом на грязную дорогу и направилась к небольшому зданию с декоративным фасадом, отделенному от отеля узким переулком. Секунду спустя всадник на серой лошади взмахнул хлыстом, и с дюжину животных, стараясь увернуться от ударов, повернули на боковую улочку. Вслед за ними последовали остальные. Женщина находилась уже почти на середине дороги — еще немного, и обезумевшие животные собьют ее с ног.

— Сумасшедшая! — завопил незнакомец. Женщина оглянулась, но было уже поздно: добежать до тротуара она не успевала.

— Пригнитесь! — стараясь поскорее сообразить, что делать, крикнул незнакомец.

Но гордячка даже и бровью не повела. С хладнокровием, которому позавидовал бы и бывалый ковбой, она принялась умело орудовать хлыстом, отгоняя от себя несущихся во весь опор животных. Незнакомец был бы рад аплодировать такой находчивости, но времени на аплодисменты не было. Не долго думая он бросился к ковбою на чалой лошади и схватил ее за повод.

Прежде чем ковбой смог что-либо возразить, наш герой рванул его за рубашку и стащил на тротуар. Через секунду он уже был в седле и, проклиная отсутствие шпор, заторопил лошадь в сторону брюнетки.

На мгновение женщина пропала из виду. Но вскоре незнакомец снова увидел ее, все так же отважно размахивающую хлыстом и пытающуюся сохранить уменьшающийся на глазах зазор между собой и наступающими животными.

Чалого не надо было особенно понукать, чтобы он нырнул в просвет, расчищенный женщиной. Низко пригнувшись в седле, незнакомец схватил ее за талию и рванул кверху, не обращая внимания на то, что она яростно закричала и тотчас же ударила своего спасителя хлыстом.

— Вы, негодяй, отпустите меня!

Изо всех сил стараясь удержать пятящуюся назад лошадь, «негодяй» все-таки ухитрился увернуться от удара хлыста и окоротить гордячку.

— Смирно, вы, черт бы вас побрал! — прорычал он.

В ее черных глазах полыхнуло пламя. Но она взяла-таки себя в руки и, уцепившись за сбрую, проворно взобралась на чалого. Лошадь, опиравшаяся теперь на все четыре ноги, споткнулась и чуть не опустилась на колени. Незнакомец натянул поводья и вздрогнул, почувствовав, как заныл шрам на левом запястье. Ему стоило неимоверных усилий натянуть поводья и выехать на обочину.

Основная часть стада уже схлынула. Опасность миновала. Мимо них со свистом пронеслись два ковбоя, изо всех сил подгонявшие замешкавшихся на перекрестке животных.

Когда улица опустела, женщина не долго думая спрыгнула на землю. «Она вовсе не так высока, как кажется», — подумал незнакомец, с любопытством разглядывая красотку.

Она стояла спиной к нему, ее одежда и волосы были густо припорошены пылью.

— Вы в порядке? — поинтересовался он.

Женщина повернулась к нему лицом, и в глазах ее снова вспыхнуло пламя гнева.

— Не пытайтесь делать вид, что вам есть до этого дело! Скот направили на меня специально. Я слышала щелканье бича! Но не думайте, что меня удалось запугать. Знайте, это не сработало. Вы слышите? Не сработало!

Она вся дрожала, то ли от гнева, то ли от пережитого страха, — от чего именно, сказать наверняка было трудно. Но лицо ее, оживленное и прекрасное в своей ярости, пылало, в нем чувствовалась порода и сила. Незнакомец не мог оторвать от нее глаз — она завораживала его, возбуждала плоть, будоражила воображение, как глоток хорошего виски.

— «О сердце тигра в женской оболочке», — пробормотал он и, переводя дыхание, чуть громче добавил — «Генрих VI», Шекспир.

— Что? — Красавица смутилась, но тотчас же взяла себя в руки. — Отправляйтесь к Де Парду, — твердо сказала она, — и скажите ему, что он проиграл.

Незнакомец в неподдельном изумлении вскинул брови:

— А кто это Де Пард?

Женщина остановилась. Посмотрела на чалого с клеймом «Даймонд Д.» на бедре, потом перевела взгляд на своего спасителя. Выражение ее лица было настороженным и недоверчивым.

— Разве вы не работаете на Де Парда?

— Так это он хозяин лошади? У меня не было времени узнать его имя, когда я скинул его на землю.

Он обернулся, положил поводья на шею лошади, потом шлепнул ее по крупу, пуская рысью.

— Вы, должно быть, новичок здесь. — Она прищурилась, внимательно и зорко разглядывая его.