Большое кино

Она видела, как дрожит его рука, принимая клочок бумаги с ее закорючкой.

— Не могу поверить, — признался Девин, — когда водитель тронулся с места.

Кит пристально посмотрела на молодого спутника. Разумеется, ему нелегко представить, что в свое время она была не главой киностудии, а актрисой, — когда Кит снималась в последней картине, ему было всего шесть лет.

— Говорят, твой любимый вице-президент повесил на стену у себя в кабинете плакатик с твоей фотографией из времен «Центурион пикчерс».

Кит улыбнулась:

— Ренди Шеридан? Боже, как бы мне хотелось посрывать все эти плакатики, собрать в кучу и сжечь! Давай-ка к делу, Дев.

Думаю, нам придется нелегко. Я тут кое-что набросала. Сперва прочти, а потом мы продумаем стратегию наступления.

Пока он просматривал желтые карточки, Кит потянулась к телефону и тут только заметила, что у нее вспотели ладони, — с приближением ответственного момента волнение росло.

В офисе трубку подняла Сьюзен, секретарь Арчера Ренсома.

— Привет! — сказала Кит.

— Добро пожаловать! — откликнулась Сьюзен. — А мы-то ломали головы: куда ты подевалась?

— Никуда. Просто самолет проторчал почти два часа на взлетной полосе.

— Так я и думала. В общем, не волнуйся, все пройдет хорошо. У Раша дела.

У Раша Александера, партнера и лучшего друга Арчера, дел всегда невпроворот. Только бы его совещания не повредили ее планам!

— Ладно, увидимся через час. — Кит положила трубку.

В багажнике лежал металлический чемодан с пленками: черно-белая съемка, почти без монтажа — плод двух месяцев работы. Сейчас все надежды возлагались именно на этот материал.

Кит со вздохом откинула голову, призывая себя к спокойствию.

Все в мире кино твердили, что для нее это тоже последний шанс.

Она вспомнила заголовок в пятничной «Вэрайети»: «Что ждет „Последний шанс“ — эвтаназия или золотой дождь?».

«Золотым дождем» назывались тройные сверхурочные, выплачиваемые при отставании фильма от графика. «Дождь» проливался в сюрреалистический период, когда вся группа — от парикмахеров до ведущих актеров — работала по две дневные смены и половину ночи, чтобы доделать фильм к сроку. Такая ситуация была для студии кошмаром, однако Кит шла на это. Она приехала в Нью-Йорк просить денег, конкретно — два с половиной миллиона долларов, на завершение «Последнего шанса». Единственная трудность заключалась в том, что она боялась обращаться к своему кузену. Полгода назад, когда она решила превратить бестселлер Германа Миллера в художественный фильм, Арчер Ренсом был далеко не в восторге. Теперь ей предстояло убедить его уступить ей деньги, которые можно было бы получить со страховых компаний после смерти на съемочной площадке Монетт Новак, инженю. «Последний шанс» необходимо доснять на «Горизонте», и пускай Арчер Рейсом не впутывает сюда свои проблемы с Комиссией по биржам и ценным бумагам!

Девин взял ее за руку.

— Очень сильный материал. Кит… Но разве я должен это озвучить?

— Ты представляешь «Горизонт», тебе и карты в руки. Главное, аккуратность и такт: мы со всем почтением предлагаем такие-то изменения, которые пойдут картине на пользу.

— А если он не согласится?

Кит отвернулась к окну.

— Тогда мы откажемся от проекта.

— «Юниверсал» только и ждет, чтобы его подхватить.

— И на здоровье! — Голос Кит звучал почти равнодушно. — Пусть берут его со всеми потрохами — в том виде, в каком он сейчас. Вот увидишь, как их бухгалтерам придется оплакивать убытки! А теперь к делу.

Молодой человек приготовился записывать, а Кит тем временем разглядывала себя в зеркальце пудреницы. О ней до сих пор говорят, что в свои сорок пять она выглядит как двадцатипятилетняя восходящая звезда, которую в свое время восхвалял «Голливуд рипортер»: «Кошачье изящество… Вздернутый носик, немигающие зеленые глаза, безупречные черты… Киска, угодившая в воду».

С тех пор киска вылезла из воды, отряхнулась и вскарабкалась довольно высоко — стала первым лицом на киностудии.

Однако ее по-прежнему преследовал все тот же кошачий образ.

Ее называли «женщина-кошка». Даже в деловых колонках за ней закрепилось прозвище Кошечка. «Вчерашней партнершей Пола Ньюмена в баре „Поло Лондж“ была сама Кошечка. Оба выглядели так, словно только что слопали на пару канарейку».

— Пункт пятый? — услышала она голос Девина. Проверив, не распустились ли собранные в пучок волосы, она захлопнула пудреницу.

— Итак, напряжение должно возникнуть раньше середины второго акта, иначе зритель начнет зевать от скуки.

— Ты настаиваешь, чтобы я это говорил?

Она снисходительно улыбнулась:

— Конечно, нет! Просто скажи, что напряжение лучше растянуть во времени.

Девин кивнул:

— Ты мастерица иносказания. Кит, мне до тебя далеко. Я всегда либо слишком напираю, либо занимаю оборонительную позицию. Мне страшно гладить Уоткинса против шерсти — все-таки он добился трех «Оскаров». Два из них он получил за фильмы, которые я обожал школьником.

— Эй, выше голову! — Кит похлопала его по руке. — Последние его четыре фильма не дали вообще сборов. Уоткинс к нам прислушается. Если и не согласится, то прислушается наверняка. Возьмет с собой наш списочек, подумает — и предложит свой.

— Прямо как переговоры между профсоюзом и работодателем! — вздохнул Девин.

— Совершенно верно, — серьезно сказала Кит. — Работодатели — мы, а они — работники, пусть высокооплачиваемые.

Никогда этого не забывай.

— И все же с твоей поддержкой мне было бы легче.

— Рада бы, да не могу. Мне надо поговорить с Арчером.

Первым делом я должна показать отснятый материал ему.

— Перспектива не блестящая, а?

— Энтузиазма не вызывает, это правда. Правильнее сказать, я не испытываю энтузиазма по поводу всей этой поездки.

Если только он вообще не прикроет лавочку, я тут же мчусь назад — надо срочно решать, кому предложить роль Лейси.

Эти слова прозвучали почти трагически.

— Будем надеяться, что Рейсом пойдет тебе навстречу, — подбодрил ее Девин. — Кузен все-таки.

— Арчер Рейсом никогда не придавал значения родству, — ответила Кит, задумчиво глядя на приближающиеся огни тоннеля.

После полутора недель ливней, вызвавших многочисленные оползни, Лос-Анджелес переживал не лучшие времена.

И именно тогда произошло слияние «Рейсом энтерпрайзиз» и «Горизонт пикчерс». Арчер Рейсом появился на студии без предупреждения. Он побывал повсюду — от актерских гардеробных до режиссерских бунгало — и обменялся рукопожатием буквально со всеми, вплоть до статистов и вспомогательного персонала. К моменту его появления в кабинете Кит на студии только и разговоров было, что об ожидающих ее счастливых временах, но Кит была готова и к другому повороту событий.

— Говорят, кузен, ты успел очаровать здесь всех до одного?

Он прикрыл за собой дверь.

— У меня всего два часа перед возвращением на Восточное побережье. Ты должна первой узнать о серьезных переменах, которые здесь произойдут.

— Серьезные перемены?

Он расхаживал по просторному кабинету, не обращая внимания на красочные картины студийной жизни, открывавшиеся из затемненных окон.

— Эта студия уже пять лет идет ко дну. Еще год — и ей конец.

— К твоему сведению, кузен, — тихо начала Кит, — когда я полгода назад перешла сюда с «Уорнер бразерс», моя цель как раз в том и состояла, чтобы изменить ход событий. По-моему, я не зря потратила время.

— Наши впечатления могут быть обманчивыми, девочка.

Все меняется. Если тебе хочется надежности, то ты занимаешься не своим делом.

— Именно своим! Все, что мне нужно, — это возможность осуществить мой план. Ведь ты с ним ознакомился? — Улыбка Кит была не слишком теплой. — На его претворение в жизнь потребуется два с половиной года.

Пока она говорила, Арчер придирчиво разглядывал афиши на стенах — рекламу ее старых фильмов. «Красные туфельки», «Двойное возмещение», «Жюль и Джим», «Письмо», — а затем продолжил, словно не слыша ее слов: