Утраченный и обретенный (ЛП)

Он ненавидел меня.

И я ни капли не винил его за это. Не после того, как пятнадцать лет назад отвернулся от него.

Постояв еще немного, я все-таки направился на поиски спального мешка, чтобы разложить его у себя в палатке. Отыскав свой огромный рюкзак, отстегнул от него свернутый спальный мешок и бросил его на землю рядом с собой, пытаясь отыскать уже глубоко внутри рюкзака какую-нибудь теплую одежду, чтобы переодеться.

Под руководством Зендера подростки разделились на две группы по четыре человека, чтобы сформировать палаточные команды. Я не был уверен стоило ли мне присоединиться к одной из небольших групп ребят или сформировать нечто наподобие группы руководителей вместе с Зендером. Одна лишь мысль об этом заставила мой член дернуться.

Остынь, одинокий ублюдок, подумал я. Здесь тебе ничего не обломится, так что сделай одолжение и впади в спячку дней на семь.

Я оглянулся, чтобы посмотреть, где находится объект моих размышлений и наткнулся на него взглядом, когда тот склонился над своим рюкзаком в нескольких ярдах от меня. Уже практически полностью стемнело, но рассеянного света от ламп и фонариков было достаточно, чтобы я мог разглядеть его. Зендер снял ботинки и шорты и стоял в одних боксерах и футболке.

ОГосподьВсемилостивый. Он стоял там в одном нижнем белье.

Мышцы его бедер сжимались, когда он переносил вес с одной ноги на другую, роясь в своем рюкзаке в поисках чего-то. Длинные волосы были распущены и свисали густыми волнами на плечи. Он был босой, хотя сказал всем нам, чтобы мы никогда не ходили босиком.

— Ваши ноги — единственный способ передвижения здесь. Относитесь к ним, как к бесценному ресурсу. Мы не можем рисковать травмами ног, поэтому помните: никогда не ходите босиком. Никогда.

Было так трудно привыкнуть к его глубокому мужскому голосу. Этот звук и удивил, и в то же время успокоил меня, потому что в нем до сих пор угадывались знакомые интонации. Это был звук моего детства, счастливых приключений на огромном участке земли, которым владели мои родители, поздних ночей, проведенных бок о бок в его постели или моей, когда один из нас тайком пробирался к другому, чтобы побыть вместе. Разумеется, ничего другого между нами никогда не происходило. Тогда мы были слишком малы, чтобы тратить время на мысли о таких серьезных вещах, как секс, например. По правде говоря, нам это было и не нужно.

Ведь мы просто были друг у друга и этого уже было вполне достаточно.

— Хочешь, я попрошу у Тоби один из его ремешков, чтобы… возможно, вернуть твою челюсть на место? — голос Эйдена прорезал тишину, которой я был окутан, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

— Что? О чем ты вообще? — пробормотал я.

— Ты не перестаешь пускать по нему слюни с тех пор, как мы ступили на тропу. Это гребаная проблема, Беннет.

Я глубоко вздохнул, глянув на своего лучшего друга. Моего нынешнего лучшего друга. Черт, почему это походило на предательство Зендера, который, к слову, больше не хотел иметь со мной ничего общего?

— Ничего подобного, — глупо ответил я.

— О боже, — пробормотал Эйден, бросив свой спальный мешок и потянувшись за моим, по-видимому, чтобы положить его в мою палатку вместо меня.

— Просто иди трахни его ногу и покончи уже с этим, черт возьми.

Я ударил его по плечу и открыл бутылку с водой, чтобы смыть все доказательства наличия «слюней», о которых он говорил, не важно были ли они там на самом деле или нет.

— Заткнись. Тебе показалось. Но ты должен признать, что это большая неожиданность.

— Мягко сказано, — сухо проронил он. — Мне пойти сказать ему, что я знаю, какова твоя сперма на вкус и посмотреть, что он ответит?

Я подавился водой, пролив ее себе на шею и ботинки.

— Козел! Серьезно? — я уставился на него. — Ты такая гребаная задница, — прошипел я.

Эйден взглянул сквозь меня, предположительно в сторону Зендера, и повысил голос достаточно для того, чтобы тот его услышал.

— Кстати о заднице, я мог бы описать, каково это, погрузиться глубоко внутрь…

Я выронил бутылку и бросился к нему, чтобы зажать его рот рукой.

— Закрой. Блядь. Свой. Рот. — процедил я ему сквозь зубы. — Начнем с того, что я даже без понятия, что вообще в тебе нашел когда-то.

— О, да ладно. Ты втрескался в меня по уши. Признай это, — произнес Эйден с усмешкой.

— Я был молод и глуп, — пробормотал я.

— У тебя просто отличный вкус, — исправил он, подмигнув мне. Его глаза снова скользнули к моей заднице. — И вся эта твоя властная командирская хрень, которая рвется из тебя, пока ты отдаешься, просто адски горяча.

— Иисусе, — пробормотал я, слегка наклонившись вперед, чтобы стащить с себя мокрую футболку, прилипшую к коже.

— Не могу дождаться, чтобы хлопнуть по этой заднице, когда нагну тебя над каким-нибудь валуном или прислоню к дереву, — промурлыкал Эйден, и я отпрыгнул от него, когда его рука скользнула по моему заду.

— Какого, блядь, хрена ты творишь?

Эйден был из тех, кто любит распускать руки, но у нас с ним существовали определенные границы.

— Вы двое закончили? — низкий голос Зендера прорычал где-то позади, когда он приблизился, глядя на нас с расстояния в несколько футов.

Игра света сформировала тени вдоль его щетинистой челюсти, и я заметил, что Медведь неотступно следовал за ним. Мне стало интересно, есть ли у него в жизни еще кто-нибудь, кто любит его так же сильно, как этот пес.

Я послал Эйдену убийственный взгляд, отлично понимая теперь почему он лапал меня и нес всю ту чушь — потому что видел, как Зендер направляется в нашу сторону.

— Я не буду делить с тобой палатку, если ты собираешься быть задницей, — сказал я Эйдену.

— Вы двое не можете спать вместе. Я имею в виду рядом друг с другом. Вам нужно переместить свои палатки так, чтобы каждый из вас был рядом с одной из детских групп. Рассредоточьтесь, — скомандовал Зендер.

Рот Эйдена изогнулся в уголках, но прежде чем он успел выдать свой очередной едкий комментарий, Зендер добавил:

— Поспите немного. Солнце рано встает в дикой природе.

И с этими словами он развернулся, убрав свою великолепную проклятую задницу в самый дальний конец лагеря, оставив меня наедине с моими размышлениями о том времени моей жизни, когда я действительно был молод и глуп.

Глава 3

Зендер

Беннет гей.

Каковы вообще, блядь, были шансы?

Позднее утро успокаивало мою кожу теплыми солнечными лучами, когда я окончательно осознал, что был не просто загнан в ловушку, вынужденно застряв с этим мудаком на семь невыносимо долгих дней и ночей, а что теперь мне придется мириться еще и с тем фактом, что он играл за мою команду. И если только одно это уже само по себе не было достаточно хреново, то, по-видимому, вдобавок ко всему он захватил с собой дружка по команде для этой поездки.

Неудивительно, что я возненавидел Эйдена Вейла практически сразу. Я думал, это из-за того, что он идеально соответствует эдакому образу богатенького банкира с Уолл-стрит, а я терпеть не могу таких парней. Не то чтобы так было всегда. Нет. Это началось с того момента, как я вошел в двери Ноллвудской Академии в первый день старшей школы и мне быстро напомнили, что, несмотря на то, что я был лучшим другом золотого мальчика Беннета Кроуфорда почти десять лет, я по-прежнему оставался неудачником не из их круга.

Хотя в моем случае не было вообще никаких «кругов» … только обширные, нетронутые акры идеально ухоженного зеленого газона, что отделяли роскошный дом семьи Беннета от маленького коттеджа смотрителя, которым был мой отец. В этом коттедже, на краю собственности поместья, мы с отцом и жили. Я вспомнил свой первый день в моей новой школе. Мне пришлось игнорировать тихие перешептывания других детей за спиной, когда они удивлялись появлению «этого пацана со стипендией». Я повсюду искал Беннета, ему нужно было быть в школе раньше меня для тренировки команды, но к тому времени, как я его нашел, у него в руках уже были книги, а сам он прекрасно вписался в большую группу парней, которых я никогда не встречал раньше. Я ожидал, что он притормозит и подождет меня, пока я возился со своим шкафчиком, но Беннет всего лишь кивнул мне и сказал, что догонит позже.