Любить мужчину

Но и это еще не самое худшее! Он знает теперь историю кузины Клеменс и убежден в том, что Кристи могла по женской линии унаследовать душевную болезнь.

А вдруг это уже случилось, и ее плохие нервы, быстрая утомляемость и медлительность — первые сигналы того, что она уже погружается в пучину безумия?

Тогда ее долг — отпустить Айвора, освободить его от брачных клятв.

Кристи встала и на цыпочках подошла к телефону.

— Энн, прости, что я разбудила тебя. Надо, чтобы ты какое-то время пожила с Айвором и Юджином. Не расспрашивай меня ни о чем. Просто это необходимо.

Повесив трубку, она огляделась. Все эти атласные обивки и шторы, пальмы и кактусы, взятые из ботанического сада, красивая мебель, животные — все это появилось в доме благодаря ей или по ее совету.

Вот хотя бы молодая акация, ветви которой теперь так тревожно стучат в стекло веранды… Разве не она выбрала ее? Айвор посадил деревце, а потом целовал жене руки, волосы, губы…

Взяв со стола лист бумаги, Кристи крупными буквами написала:

Айвор!

Прости, что у нас ничего не вышло. Я даю тебе свободу. Если бы ты вскоре женился снова, я не чувствовала бы себя такой виноватой.

Кристи.

Она пошла к дверям, но потом вернулась к столу и приписала:

Пожалуйста, не выгоняй из дома животных.

Нет, все-таки я не могу уехать без объяснения с ним, вдруг поняла Кристи. Сейчас мне надо уйти, но днем между нами непременно должен состояться серьезный разговор. Вот только нельзя допустить, чтобы это происходило тут, в тех самых комнатах, где все так напоминает о нашей любви.

Кристи вспомнила, что попросила Грега в полдень заехать в коттедж. Она собиралась переговорить с ним о его семейных делах, о Дорин. Так, решила она, а в час дня пусть туда же приедет Айвор.

Встретимся в коттедже в час дня, — приписала Кристи в постскриптуме.

На пути в коттедж она с трудом преодолевала сонливость, виной которой, скорее всего, была бессонная ночь.

Кристи едва не врезалась в огромный вяз у въезда в поселок, потом проглядела два запрещающих знака… Будь за рулем мужчина, ему наверняка пришлось бы расстаться на несколько месяцев с водительскими правами, но ее инспектор лишь вежливо пожурил.

Неужели я ему понравилась? — спросила себя Кристи. Может быть, я просто не знаю себе цену? Да нет, знаю, и веду себя правильно — везде и со всеми, за исключением одного-единственного человека.

Видимо, Айвор не до конца проштудировал науку под названием Кристи Карлтон, потому что не один только страх был причиной ее затянувшегося одиночества. Она стремилась найти человека, который был бы во всем выше ее, но не учла, что имеющий превосходство не может стать близким. Его скорее воспринимаешь как врага и держишь на почтительном расстоянии.

Если такой человек однажды почтит слабую женщину своей похвалой или лаской, она будет счастлива всю оставшуюся жизнь. Его можно приблизить к себе на день или неделю, и, если не сгоришь, жить дальше, согреваясь воспоминаниями. Но задержись он дольше — и не будет уже ни радости, ни любви, ни настоящей жизни.

Надо было остаться любовницей Айвора, тогда был бы у тебя и покой и уют, с горечью говорила себе Кристи. Тебя бы почитали, ценили… А теперь ты будешь всем просто смешна. Да и как ты сможешь его забыть?

Есть одно суровое жизненное правило: стоит сказать человеку, что он сильнее тебя, и окажешься под пятой даже у пигмея.

Больше так нельзя. Это безумие.

Наконец Кристи подъехала к коттеджу, и ей сразу же вспомнился запах плесени в коридорах и оскорбительные слова Юджина Айшема.

Теперь тут все было по-другому — новые обои, белоснежные потолки… Даже старый сад казался каким-то обновленным.

Ее встретили гитарные переборы, шум пишущей машинки и стрекотание швейной. Потом она услышала восторженные приветствия парней и девчонок, которых вытащила из нищеты, дав работу и крышу над головой.

Я не написала о них Айвору, спохватилась Кристи, но тут же успокоила себя тем, что он не станет выгонять их.

Грег появился точно в назначенное время.

— Уверяю тебя, Кристи, Дорин сгустила краски. Видишь ли.., помимо увлечения страстью, бывает увлечение дружбой. Другое дело, что к такой интеллектуальной дружбе жены ревнуют едва ли не больше… Боюсь, что наши с Дорин отношения не сразу войдут в нормальную колею. К тому же дети взрослеют, а чего-то другого, прочно связывающего нас…

— Дети всегда нуждаются в заботе отца и матери, — строго прервала его Кристи. — И это счастье, Грег, что у вас с Дорин они есть. Вот у нас с Айвором, похоже, никогда не будет детей.

Тут она услышала у себя за спиной веселый смех.

— С чего ты это взяла? — Как и в прошлый раз, во время разговора с Юджином, Кристи не услышала, как Айвор подошел. На ногах у него были все те же мягкие кеды.

— Что за манера неслышно подкрадываться сзади! — встрепенулась она.

— А что за манера потихоньку сбегать из дома? — парировал он.

— Ты прочел мою записку? — с тревогой спросила Кристи. Не дожидаясь ответа и не смущаясь присутствием Грега, она подошла вплотную к мужу и прижалась к его груди. — Прости меня! А если прощаешь, то научи, как мне перевоспитать себя, чтобы не впадать в уныние и не сходить с ума от сомнений в себе. Иначе я просто сделаю твою жизнь невыносимой.

— Прости меня и ты, моя девочка. Все дело в том, что ты переутомилась, и причиной тому, пожалуй, стал мой дядя…

— Нет, — возразила Кристи, — мы же с ним подружились.

— И все же тебе необходимо отдохнуть и от него, и от своих благотворительных затей. Я уже обо всем договорился с Дорин и Энн Холлис, так что послезавтра мы с тобой отправляемся в большое свадебное путешествие.

Мы будем все время вдвоем. Мы увидим лондонские гавани, шотландский вереск, альпийские луга… И моря — много больших и малых морей… И весну в Севилье, связанную для тебя с неизгладимой печалью, но все-таки прекрасную. Там еще более явственно предстанут перед нами образы твоих родителей. Однажды они явятся нам совсем как живые, и тогда мы скажем им, что близок день рождения их первого внука. Так едем? — Айвор прижал к своим губам ее ладонь и долго не отпускал.

— Что ж, мне пора! — заметил Грег. — В два часа мы с Дорин идем обедать в лучший ресторан по случаю примирения. Пожелайте нам счастья.

Он откланялся и пошел к выходу.