Просто неотразим

– Я просто высказал тебе свою идею. Я доверяю тебе. У тебя природный талант, и ты будешь потрясающе выглядеть на экране.

Джорджина прижала руку к груди и сдавленным голосом произнесла:

– Я?!

– Да, ты. Я уже поговорил об этом с управляющей каналом, и она считает, что это отличная идея.

Чарлз ободряюще улыбнулся ей, и Джорджина почти поверила, что сможет нормально держаться перед камерой и вести собственное шоу. Предложение Чарлза импонировало творческой стороне ее натуры, однако реальность ставила на нем крест. Из-за дислексии. Она научилась компенсировать ее, но когда теряла бдительность, продолжала читать слова неправильно. Если она находилась в смятении или волновалась, ей все еще приходилось останавливаться и вспоминать, где право, а где лево. К тому же встанет вопрос о ее излишнем весе. Камера прибавляет не менее пяти фунтов. А у нее и так уже есть несколько фунтов лишнего веса. Добавить к ним пять экранных, и на телевидении появится толстуха, которая читает несуществующие слова. Нельзя забывать и о Лекси. Джорджина сразу пришла в ужас, прикинув, сколько часов ее дочь проведет в подготовительной группе или с приходящими нянями.

Она посмотрела Чарлзу в глаза и сказала:

– Нет, спасибо.

– Ты даже не хочешь обдумать мое предложение?

– Я уже обдумала, – ответила она, взяла вилку и занялась своим салатом.

Ей больше не хотелось возвращаться к этому. Не хотелось думать о только что отвергнутых ею возможностях и перспективах.

– Ты даже не хочешь узнать, сколько за это будут платить?

– Нет. – Все равно половину отберет государство, и она будет выглядеть толстой идиоткой всего лишь за половину причитающейся ей суммы.

– А может, все же еще подумаешь?

Чарлз выглядел таким расстроенным, что Джорджина согласилась:

– Хорошо. – Но она знала, что не передумает.

После обеда Чарлз проводил ее до машины, и когда они остановились у темно-бордовой «хонды», он взял ключи из ее руки и сам вставил ключ в замок.

– Когда я снова тебя увижу?

– В эти выходные я занята, – сказала Джорджина. Ее мучила совесть – ведь она так и не рассказала Чарлзу о Джоне. – Почему бы тебе и Эмбер не поужинать у нас с Лекси во вторник вечером?

Чарлз взял ее руку и вложил в нее ключи.

– Звучит заманчиво, – сказал он, погладив ее по предплечью. – Но мне хотелось бы почаще видеться с тобой наедине.

Чарлз поцеловал ее в губы. Его поцелуй был как приятная передышка в суматошном дне, как короткий отдых или погружение в теплый бассейн. Ну и что из того, что его поцелуи не сводят ее с ума? Ей не нужен мужчина, от которого она теряет контроль над собой. Ей не нужен мужчина, который одним прикосновением способен превратить ее в буйную нимфоманку. Она уже побывала там и очень сильно обожглась.

Джорджина прикоснулась языком к его языку и услышала, как Чарлз судорожно втянул в себя воздух. Его руки обвились вокруг ее талии, и он прижал ее к груди. Было очевидно, что он хочет большего. Если бы они не стояли на парковке в центре деловой части Сиэтла, возможно, Джорджина и дала бы ему то, что он хочет.

Чарлз нравился ей, и она допускала, что со временем может влюбиться в него. Прошли годы с тех пор, когда она в последний раз отдавалась мужчине. Отстранившись, Джорджина заглянула Чарлзу в глаза и подумала, что, вероятно, наступило время изменить ситуацию. Пришло время предпринять еще одну попытку.

Глава 9

– Посмотри-ка сюда!

Мей подняла голову от аккуратно сложенных салфеток и посмотрела на Лекси, которая пробегала мимо. За ней тянулся бумажный змей с нарисованной на нем Барби.

– Просто неотразим.

Порыв ветра сорвал с головы девочки джинсовую шляпку с большим подсолнухом на тулье, и та спланировала на траву.

– Потрясающе! – воскликнула Мей.

Она отложила салфетки и встала, чтобы критическим взглядом окинуть стол. Края сине-белой полосатой скатерти колыхались на ветру. В центре стола на перевернутой вверх дном, миске сидел игрушечный поросенок Лекси. На нем были солнечные очки, вырезанные из плотной бумаги, и розовое кашне, завязанное на шее.

– Что ты пытаешься доказать? – спросила Мей, возвращаясь к разговору с Джорджиной.

– Я ничего не пытаюсь доказать, – ответила Джорджина, ставя на стол поднос с рулетиками из лосося и спаржи, паштетом из копченого луфаря и гренками.

В центре подноса почему-то оказался маленький фарфоровый кот, вылизывающий лапы. На голове у кота была остроконечная шляпа из желтого фетра. Мей достаточно хорошо знала Джорджину, чтобы понять: во всем этом должен быть какой-то смысл, до которого она обязательно докопается.

Мей перевела взгляд с кота на разнообразные яства и сразу поняла, что это те самые блюда, которые они подавали на выездных обслуживаниях на прошедшей неделе.

– Создается впечатление, будто ты кому-то хочешь доказать, что умеешь готовить.

– Я всего лишь освободила наш рабочий холодильник, – возразила Джорджина.

Нет, это было не совсем так. Искусно уложенная башня из отполированных фруктов была принесена не с работы. Яблоки, груши и бананы празднично сияли. Персики и черешенки были тщательно разложены по своим местам. Конструкцию венчали блестящие грозди белого и темного винограда, над которыми на насесте восседала птица с синими перьями.

– Джорджина, ты никому не должна доказывать, что ты успешная предпринимательница и хорошая мать. Я знаю, что это именно так, и ты тоже это знаешь. Так как мы с тобой здесь единственные взрослые, для которых это имеет значение, то стоит ли выворачиваться наизнанку, чтобы произвести впечатление на тупоголового хоккеиста?

Джорджина оторвала взгляд от наряженной в гавайское платье хрустальной утки, которую она пыталась втиснуть на стол.

– И вовсе я не пытаюсь произвести на него впечатление, и мне абсолютно безразлично, что он подумает. Между прочим, Джон скорее всего придет не один, а с приятелем.

Мей не стала с ней спорить, хотя она прекрасно понимала, что намеренно или нет, но Джорджина все же хочет произвести впечатление на мужчину, бросившего ее у аэропорта семь лет назад, и доказать ему, что она преуспела в жизни. Однако Мей сомневалась, что дизайнерские шоколадные пирожные с орехами, над которыми Джорджина столько трудилась, могут поспособствовать этому.

Кстати, и сама Джорджина выглядела слишком безупречно для пикника в парке. Ее темные волосы были подобраны с боков вверх и заколоты золотыми гребешками. Золотые серьги в виде колец сверкали на солнце, макияж был безупречен. Изумрудно-зеленое платье с голой спиной и широкими бретельками, которые завязывались на шее, оттеняло ее глаза. Ногти на ногах и руках были покрашены розовым лаком. Она сбросила босоножки и ходила по траве, посверкивая тоненьким золотым колечком на среднем пальце ноги.

Да, сегодня Джорджина выглядела чуть-чуть излишне совершенной для женщины, которой безразлично, произведет она впечатление на отца своего ребенка или нет.

В первое время после их знакомства Мей казалась себе рядом с Джорджиной слишком тусклой, дворняжкой рядом с породистым пуделем. Однако это ощущение собственной неполноценности длилось недолго. Джорджина существовала в образе королевы гламура так же естественно, как Мей – в футболках и джинсах. Или в обтрепанных шортах, сделанных из джинсов, и топе с узкими бретельками, которые были на ней сегодня.

– Который час? – спросила Джорджина, наливая себе чай. Мей посмотрела на большие наручные часы с изображением Микки-Мауса.

– Без двадцати двенадцать.

– Значит, у нас еще есть двадцать минут. А может, нам повезет, и он вообще не придет.

– А что ты сказала Лекси? – осведомилась Мей, бросая кубик льда в стакан.

– Предупредила, что, возможно, Джон приедет к нам на пикник.

Приложив руку козырьком ко лбу, Джорджина посмотрела на носившуюся с воздушным змеем дочь.

Мей взяла кувшин с холодным чаем и наполнила свой стакан.