Приходите за счастьем вчера (СИ)

Замерев перед палатой, Майклсон закрыл глаза, выдержав мгновение паузы и собираясь с силами.

- Катерина?

Кет лежала на постели, играя во что-то на планшете. Елена сидела на складном стульчике-креслице неподалёку, уставившись в окно: Кетрин отказывалась её замечать с того момент, как узнала о возвращении мужа живым и здоровым, и внутренне старшая сестра задыхалась от непонятной волны холодной ненависти, которую младшая чувствовала по отношению к ней. В чём виновата-то она, Елена? Обе синхронно вскинули головы при виде мужчины в дверном проёме, направившегося быстрым шагом к постели. Елена поднялась, кивнув.

- Я выйду.

Никак не отреагировав на невестку, Элайджа обхватил пальцами запястья Кетрин, вынимая из пальцев гаджет, и заглянул ей в лицо.

- Здравствуй.

- Я не родила её тебе.

Майклсон ожидал тысячи реакций, но не этих вялых слов суховатым тоном и спокойного взгляда.

- Катерина… – Он оцепенело прижал её к своему плечу, не зная, как сдержать впивающиеся иглами боль и жалость. И не знал, что сказать, ничего нужного не приходило в голову. – Я люблю тебя. Я не говорил раньше… Что бы с нами ни случилось, кошечка, я всегда буду тебя любить, как в тот день в Лондоне.

- Спасибо. – Она провела ладонью по его волосам, поражаясь тому, что её чувства сродни тем, которое испытывает человек к малознакомому приятелю, ни с того ни с сего решившему нарушить личное пространство. А слова, и вправду такие редкие из его уст, ничего не трогают в сердце. И это правильно. Или нет? На задворках сознания вспыхнули мутные воспоминания, в которых холодные глаза индианки, с равнодушием следили за корчащейся от боли подопечной... А после она сама стала на место жрицы и поняла, что недоумение – тоже слабость, но это хорошо. Это очень хорошо. – Я тоже… мне приятно слышать это.

- Подожди, – почувствовав, что она вовсе не хочет прижаться, более того – внутренне противится его прикосновениям, Элайджа пристально вгляделся в лицо, обняв его ладонями. Проходили секунды, уже минуты в тишине, она, наконец, не выдержала, отвела взгляд. – Всё теперь не так?

- Я не знаю. Я не сумела родить твоего ребёнка. Прости меня.

- Да плевать. Я прав? – Горечь в собственном голосе сама по себе была подтверждением, но Элайджа и его всё же услышал:

- Да. Нет, – плечи брюнетки опустились – сыграть роль страдающей и влюблённой женщины не удалось, – я не испытываю боли. Да и в целом тоже мне нормально, но правда жаль, что с ней так получилось. Прости меня.

Отстранившись, Кет поднялась с постели и прошла к окну, не в силах продолжать эту игру в гляделки. Элайджа тупо рассматривал вышивку наволочки, не понимая, что ему только что сказали.

- Я не мог приехать раньше…

- Не оправдывайся. Я знаю, что ты ни в чём передо мной не виноват, – она обхватила себя руками. Ему на мгновение показалось, что Катерина усмехается. Нет, предрассветный обман, девушка наконец набралась смелости обернуться, и Майклсон увидел, как от напряжения вздулась венка у неё на лбу. – Так бывает. Ты потерял ребёнка, друг в коме, сам едва выжил, а у меня даже нет сил тебя утешить.

«Я потерял ребёнка?»

- У тебя, возможно, – Зажав простыню в кулаке, Элайджа отвел глаза – тоже не мог рассматривать её равнодушное лицо и слушать сочувствующий голос. – А у меня – да.

- Меня не нужно утешать, со мной всё нормально, я же сказала.

- Вправду нормально? – Он невидяще смотрел на жену. Кетрин ничего не ответила, пожав плечами, но, почувствовав внезапную слабость в ногах, подошла к кровати и села. – Надеюсь, ты не хочешь быстрого развода?

- Мне всё равно, я не хочу это решать. – В её голосе проскользнул намёк на удивление: – Что ты знаешь о моей миоме?

- Почти ничего.

- Аа-а… Выкидыш произошёл из-за доброкачественной опухоли в матке. И что-то с трубами. Но хуже другое – можно забеременеть ещё раз, но пока у меня развились опухолевые узлы и вероятность выкидыша крайне высокая. Из-за этих труб, густой крови, невозможны эмболизация и ФУЗ-аблация, дальше операция и зависит от гормонов, и я не знаю. – Катерина поджала сухие губы, пояснив: – Из-за неудачного залегания могут удалить матку, либо я смогу снова рожать. Как повезёт, но вероятность удаления маленькая. Я – лимон**, Эл.

- Ты будешь нормально жить? – Он уцепил суть, чувствуя странную соль на языке. Сейчас не понимал, откуда Катерина взяла эту связь между их браком и её способностью или неспособностью выносить ребёнка.

- Да.

- Важно только это.

- Я не буду делать операцию сразу, – она прикрыла глаза, боясь видеть его лицо, заставлявшее что-то испытывать, – не собираюсь становиться уродом окончательно.

Элайджа не стал спорить – потом он сумеет её убедить.

- А что с нами? – голос мужчины охрип.

- На твоё усмотрение. Но мы с тобой… – она мотнула головой, – возможно, это было неверно. Следующий твой ребёнок, если рискнуть, и я не смогу выносить,.. ты привязываешься к этому, привязался к этому, – коротко передёрнув плечами, женщина не закончила, уставившись на планшет, лежащий на прикроватной тумбочке.

- Всё верно. Ты остаёшься моей женой, Катерина. – Снова обхватив круглые щёки Кет ладонями, он хотел прикоснуться к её губам своими, но поняв, что ответа всю равно не будет, поцеловал в лоб. Ещё раз в затылок. – Собери вещи, мы возвращаемся домой.

- Эл…

Элайджа настороженно замер и быстро обернулся, надеясь услышать три слова, от которых зависело, каким станет их ближайшее будущее. Их ребёнок умер, но они же пока есть, есть смысл идти дальше…

- Прости меня, что не сдержала обещание. Я очень... очень рада, что ты жив.

Ничего не ответив, Майклсон сдержанно улыбнулся ей и вышел из палаты. Елена устремилась навстречу, но заметив, что у него дёргается бровь, приостановилась:

- Элайджа?

- Помоги ей собраться, – раздался холодный приказ. Он не пошёл ни к врачу, ни к медсестре, решив, что снесёт головы проштрафившимся и не распознавшим проблемы после, а, быстро спустившись вниз, очутился в компактном плену автомобиля. Положил голову на руль и с удивлением увидел капли. Солёное ощущение во рту, резь в глазах… Слёзы. Настоящий сын своего отца, откровенно презиравшего их у мужчин, как и любые другие проявления излишней чувствительности, Элайджа давно позабыл чувство, с которым они подступают, и сейчас выкатившиеся из каждого глаза слёзы должны были нанести очередной удар его эго, но… Да ничего не случилось. Плевать, и обхватив руль очередной из раньше таких дорогих, а теперь совсем бесполезных игрушек, Майклсон сжал зубы, зарычав от беспомощности и чувствуя солёную влагу, заливающую щёки. Прошло несколько минут прежде, чем успокоившись, он сумел набрать номер и непривычно тихим для экономки голосом попросить миссис Фостер приготовить дом к приезду. Предварительно убрав всё, что купил для детской и что могло бы напомнить об их дочери – невысказанный посыл Катерины он понял правильно.

Великобритания. Йоркшир.

- Что происходит? – Войдя в комнату, Кетрин села на постель. Они с Еленой были здесь уже второй месяц, и за всё это время старшая близняшка не отходила от младшей, с утра до вечера посвящая своё время ей. Холодную озлобленность, тщательно ретушированную вежливостью, со стороны сестры Елена чувствовала по-прежнему, но делала вид что не замечатет. Они вместе ходили на прогулки, вместе завтракали и делали гимнастику, сидели рядом, когда работали – Елена занималась фирмой отца, Кет погрузилась в работу в журнале, и это медленно, но приносило свои плоды. На щёки вернулся румянец, она стала смеяться и улыбаться как прежде, легко включаться в беседы и деловой график. Единственные исключения: отказывалась говорить о потерянном ребёнке, велев остальным даже не упоминать о нём при ней, если они хотят сохранить нейтральные отношения, и вязкий холодок в диалогах с Элайджей, очевидный Елене и недоступный пониманию всех остальных. Кетрин выработала анестезию к любого вида чувствам, однако она по-прежнему не хотела расставаться с Еленой, и та осталась жить в Йоркшире. Но сегодня за ужином Элайджа вскользь упомянул Розе о намечающемся приезде Кола, и миссис Майклсон увидела, как Елена выронила вилку из задрожавших пальцев. И вот они сидели в спальне, где сейчас жила старшая сестра, а Елена нервно гладила ушки, заглянувшего к ней Мартина, не желая начинать разговор.