Зеркало души

— Я был на твоем празднике, Кейтлин, — спокойно сообщил Мейсон.

Она пораженно застыла.

— Но я тебя не видела!

— Я был там. Надел новый костюм — специально купил по такому случаю. И еще кое-что купил, Кейтлин.

Почему-то тон Мейсона заставил ее насторожиться.

— И что же именно?

— Кольцо. Маленькое колечко, милая, но я потратил на него все сбережения. — Темные глаза смотрели в упор, не позволяя Кейтлин отвести взгляд. — Я собирался просить твоей руки.

— Как я на это надеялась! И что же стряслось, Мейсон?

— Меня завернули от дверей.

— Нет! — с мукой вырвалось у нее.

— Ты мне не веришь?

— Кто мог сделать подобное?

Но, едва сказав, Кейтлин поняла кто.

— Твои родители встретили меня у дверей. И мистер Маллин сказал — очень вежливо, — что мое присутствие нежелательно. Короче, дал понять, что твой день рождения — не для ковбоев.

— Но ты-то знал, что это не так! Знал, что я пригласила тебя. Ты не должен был слушать папу!

— Я пытался объяснить, но без толку. Твоя мать заявила, что ты пригласила меня только потому, что не хотела показаться снобом или грубиянкой. И что мне не стоит принимать твою восторженность за нечто большее.

— Ты должен был понять, что это ложь! Мог настоять, чтобы тебя впустили!

— Я пытался, Кейтлин. Твоя мать посоветовала мне заглянуть в зал. Ты танцевала с каким-то белобрысым парнем, вы смеялись. А потом поцеловались.

— Нет, — запротестовала Кейтлин, — возможно, тебе наши отношения показались нежными, но я понятия не имею, кто был этот белобрысый и почему он меня поцеловал. Зато я наверняка знаю, что ничего серьезного между нами не было. И, Мейсон, что бы ни говорили мои родители, ты ведь знал, что я жду тебя.

Мейсон усмехнулся.

— Я знал, что ты забегала в барак, ковбои мне передали. Когда я увидел тебя с тем светловолосым юнцом, то заподозрил, что ты передумала приглашать меня, что приходила в барак отменить приглашение...

— Какое чудовищное недоразумение!

— Я ушел, но потом вернулся. Я заглядывал в окна. Ты веселилась, тебя окружали люди — богатые, беспечные, всем довольные... Тогда — в первый раз — я осознал то, что должен был понять с самого начала: мы с тобой принадлежим разным мирам. Между нами не может быть ничего.

— Не согласна!

— И тогда я подумал, что, возможно, твои родители правы.

— И что я сноб? — недоверчиво спросила Кейтлин. — Не желай я видеть тебя на своем празднике, никогда не пригласила бы тебя. Я сходила по тебе с ума, Мейсон, ты же знал это.

— Когда человек обижен, милая, он много чего способен себе внушить. Я решил, что ты развлекалась со мной лишь потому, что никого более достойного поблизости не было; что это был ничего не значащий флирт; что я позволил себе поверить, будто у нас есть будущее, хотя на самом деле ты ни о чем подобном не думала.

— И потому ты отправился в город и переспал с той вульгарной девицей.

— Мне надо было зализать раны. Несколько порций виски — и ты напрочь вылетела из моей головы. А девица, Мэри, была счастлива составить мне компанию. — Мейсон криво усмехнулся. — Я не спал с ней, милая. Даже тогда, сходя с ума от боли, причиненной тобой, коснуться другой женщины я не мог.

— Вы обнимались, — укорила Кейтлин.

— Нет, милая. Просто я заметил, как ты вошла, и посадил Мэри на колени. Она видела, что мне чертовски худо, вот и подыграла по доброте душевной.

— Мейсон, но ведь это сущая бессмыслица.

— Что, милая?

— Если я не хотела видеть тебя на своем дне рождения — чего бы ради мне тащиться в город искать тебя?

— Это пришло мне в голову лишь много позже. А когда я над этим задумался, то объяснил все твоей уязвленной гордостью.

— Уязвлена была не моя гордость, а моя душа. А утром после праздника ты уехал.

— Я не мог остаться, Кейтлин, не мог, зная, что должен буду каждый день видеть тебя, и не имея надежды жить с тобой одной жизнью. Я был очень, очень зол, так что решиться было нетрудно.

— А твоя клятва? — поинтересовалась Кейтлин. — Ты и впрямь верил, что когда-нибудь завладеешь ранчо?

— Меня переполняли честолюбие и жажда мести. Разумеется, я жаждал этого. Ты простишь меня, милая?

— Теперь, когда я все знаю, — конечно, Мейсон... Милый... — Она умолкла, потом неловко договорила: — Я про родителей. Мне жаль, что они так мерзко обошлись с тобой. Думаю, они просто старались сделать так, как, по их мнению, было для меня лучше. То, что они сделали, ужасно, но они любили меня, Мейсон.

— И я тоже люблю тебя, милая. Больше чем могу выразить словами. — Он протянул к ней руки. — Иди ко мне.

Баюкая Кейтлин в своих объятиях, Мейсон прошептал:

— Ты все еще не ответила мне.

Сердце у Кейтлин забилось сильнее.

— Повтори вопрос, пожалуйста.

— Кейтлин, любовь моя, ты выйдешь за меня замуж?

— Да, да, да. — От волнения Кейтлин едва могла говорить. Она сквозь слезы смотрела на Мейсона. — Я так люблю тебя, милый, так хочу стать твоей женой!..

— Кейтлин. Моя единственная любовь... — Голос Мейсона тоже подозрительно дрожал.

— Ты всегда был моей любовью, Мейсон, и больше не было никого.

— Я заказал билеты, милая. Круиз вокруг Европы. Он станет нашим медовым месяцем. Ковбой в море — представляешь?

— Звучит многообещающе, — улыбнулась Кейтлин.

— А как же ранчо? Что будет с ним?

— Не волнуйся. Я просила Бретта присмотреть за ним.

— Мы станем жить на ранчо? — спросил Мейсон.

— Да, дорогой.

— На твоем ранчо, любимая. Я не зря порвал закладную.

— На нашем ранчо, — поправила Кейтлин.

— После всего, через что я заставил тебя пройти? Нет уж, я не хочу, чтобы ты думала: а не женился ли он на мне, чтобы наложить лапу на ранчо.

— Я не стану так думать. Никогда, — торжественно пообещала Кейтлин. — Ранчо станет нашем домом, милый.

— Знаешь, любовь моя, я намерен провести остаток жизни, доказывая, как я люблю тебя.

— И когда начнешь? — лукаво поддразнила Кейтлин.

— Прямо сейчас! — Мейсон подхватил ее на руки и понес в спальню.