Зеркало души

— Не могли бы вы описать даму, сэр? — осведомилась у Мейсона продавщица.

— Самые прекрасные в мире зеленые глаза. Золотистые волосы до плеч — мягкие и ароматные. Очень хорошенькая. — Мейсон помолчал и поправил сам себя: — Настоящая красавица.

— Я бы рекомендовала вот эти серьги, сэр. А если не подойдут, вы всегда сможете их обменять.

— А я думаю, — из-за его спины подала голос Кейтлин, — что леди придет в восторг от этих серег.

Мейсон так резко обернулся, что едва не потерял равновесие.

— Кейтлин!

— Да... — Она сглотнула ком в горле.

— Что ты здесь делаешь? Как узнала, где меня искать?

— Твоя соседка подсказала.

Мейсон пошел было к Кейтлин, но продавщица напомнила о серьгах. Ее глаза были круглыми от любопытства, очевидно, девице страшно хотелось знать, что происходит.

— Серьги. Конечно же! Тебе они правда нравятся, Кейтлин?

— Они чудесные.

— Тогда мы берем их.

Парой минут позже, выйдя из магазина, Мейсон загородил Кейтлин дорогу и воскликнул:

— Поверить не могу, что ты здесь! Я ведь почти уже уехал.

— Я знаю.

— Ты, кажется, знаешь ужасно много, — усмехнулся он. — Может, и то, куда я направлялся?

— Этого мне твоя соседка не сказала.

Мейсон взял ее за руки.

— А догадаться не можешь?

Она взглянула на него, и дыхание у нее перехватило.

— Я хочу, чтобы ты сказал...

— Я собирался на ранчо.

Сердце у Кейтлин забилось сильнее.

— А серьги зачем?

Мейсон лукаво улыбнулся.

— Зачем, Мейсон? — топнула ножкой Кейтлин.

— Я отвечу, но не раньше, чем ты скажешь, зачем ты здесь.

Слова, которые Кейтлин твердила всю дорогу, пока ехала в Остин, были забыты. Она могла только смотреть на обветренное лицо Мейсона да бороться с разгорающимся внутри желанием.

— Кейтлин!.. У тебя должна была быть причина, чтобы покинуть ранчо.

Она взяла себя в руки. Глаза их встретились, и Кейтлин тихо сказала:

— У меня есть причина. Я приехала сказать тебе... Мейсон, я люблю тебя.

— Кейтлин!..

— Я люблю тебя, Мейсон.

— Нам надо поговорить. — Голос его прерывался. — Мы отправимся сейчас ко мне. Ты на машине? — Она кивнула. — Я тоже. Следуй за мной, любовь моя. Ты не привыкла к городскому движению, и я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.

В устах чуждого сантиментов Мейсона это прозвучало трогательно. На глаза Кейтлин навернулись слезы.

Не успела за ними закрыться дверь квартиры, как Мейсон, зарывшись лицом в волосы Кейтлин, принялся целовать ее.

— Что ты сказала? — спросил он, подняв наконец голову.

Кейтлин засмеялась.

— Пока что ты не даешь мне вымолвить ни слова.

— Невозможная женщина! На улице, когда мы вышли из магазина. Скажи, что те слова не приснились мне, Кейтлин.

— Что я люблю тебя? Это не сон, Мейсон.

— Как раз когда я готов был уже проститься с надеждой, случилось чудо. Знаешь, я ведь собирался лететь на ранчо и заявить тебе, что не приму отказа. И вот ты здесь. Ты любишь меня, милая?

Милая... Это слово прозвучало небесной музыкой.

— Я сказала именно это, — нежно подтвердила Кейтлин. — А ты, Мейсон... Вчера ты сказал...

— Что люблю тебя! Больше, чем сам считал возможным. Ты моя жизнь, Кейтлин. Моя кровь, мое сердце, я не могу представить, как жить без тебя. Поэтому я и не мог сдаться, каких бы злых слов ни наговорил тебе вчера... Из магазина я собирался прямиком направиться в аэропорт.

— Мы могли разминуться.

— Не могли. Я остался бы на ранчо до твоего возвращения. Я готов был ждать сколько угодно. Боже мой, Кейтлин, просто не верится: мы вместе, ты любишь меня... Мы можем жить вместе. Ведь можем, правда? — с надеждой спросил он.

— Мейсон...

— Ты не ответила, милая.

— Знаю. Но, Мейсон...

— Не пытайся сбить меня, Кейтлин.

— Я и не собиралась. Но, прежде чем мечтать о будущем, мне хотелось бы поговорить о прошлом.

— О прошлом? — медленно повторил он.

— Закладная, твое стремление получить ранчо... Слишком много непонятного.

Еще мгновение он обнимал ее, потом отпустил. Они сели рядом, и Мейсон спросил:

— С чего мне начать?

— У меня был праздник. А на следующее утро ты исчез. Почему?

— Возможно, тебе стоит сказать, что, по-твоему, случилось в ту ночь.

— Ты и так все знаешь.

— Я тоже думал, что знаю. Но теперь хочу услышать твою версию.

Рассказать ему — о чем? Как ждала его весь вечер, танцуя с другими и мечтая танцевать с ним? Как высматривала его несколько дней кряду, надеясь увидеться и поговорить? Как мечтала объявить на том празднике об их обручении? А может, как прибежала в барак к ковбоям и узнала, что Мейсон уехал?

Пауза угрожающе затягивалась, воздух в комнате только что не звенел. Кейтлин чувствовала: нервы ее вот-вот сдадут. Ей не хотелось говорить о том роковом вечере, но она понимала, что выбора нет. И рассказала Мейсону все.

— В конце концов, я упросила одного из ковбоев отвезти меня в город и помочь разыскать тебя. Я грезила тем праздником, Мейсон, и собиралась провести его с человеком, которого любила. Я даже думала объявить о нашем обручении. А вместо этого... — Кейтлин осеклась, когда же заговорила вновь, в голосе ее звучала горечь. — Можешь ты представить себе, что я почувствовала, когда нашла тебя в том злачном заведении? Да еще с рыжей девицей на коленях... Мне... мне захотелось умереть, Мейсон. Я спросила, что ты делаешь, и ты сказал: "А как по-твоему?" — и поцеловал ее. — Она вздохнула. — Это все, Мейсон. Ты унизил меня в ту ночь — такую важную для меня. Я так и не поняла, почему ты поступил так.

— А как ты думаешь? — Он выжидающе смотрел на Кейтлин.

— Мне в голову приходит только одно. Я отказалась спать с тобой до праздника, ты отверг меня, потому что решил, будто я разыгрываю недотрогу.

— Вовсе не из-за этого, Кейтлин.

— Ты уверен, что думал так тогда, а не сейчас?

— Совершенно уверен. Думаю, пришла тебе пора узнать мой вариант случившегося в ту ночь.

— Разве он отличается от моего?

— Ты сама ответишь на свой вопрос, дай мне только сказать. Ты знаешь, что я ушел с гуртом?

— Конечно, я помню, Мейсон. Ты ни словом не обмолвился, что уходишь. Именно тогда я и задумалась впервые, не отвергаешь ли ты меня.

— Я не мог ничего тебе сказать, — мрачно заметил Мейсон. — Меня послали, не предупредив. Другие ковбои за неделю знали, что уходят, я же пребывал в неведении еще за десять минут до отправления. А когда узнал, было поздно искать тебя.

— С тобой обошлись так... пренебрежительно? Странно...

— Вовсе не странно, если подумать. А я подумал. Твои родители знали, что я был тогда в доме, Кейтлин.

— Мне они ничего не сказали.

— Ты уверена?

— Д-да...

— Попробуй вспомнить, милая. Хоть что-то твои родители да сказали, когда вернулись в тот день домой и обнаружили тебя в ванной.

— Это все было так давно, Мейсон. Но я помню... да, мама сделала какое-то замечание насчет луж на полу... — Кейтлин подняла взгляд. — Сейчас мне кажется, смотрела она как-то подозрительно. И еще спросила, не хочу ли я ей что-нибудь рассказать.

— Ты призналась, что я был с тобой?

— Нет. Мама не настаивала. Иначе, наверное, я сказала бы ей правду.

— Но твоя мать все равно знала, Кейтлин. Оба они знали. Я выскочил из задней двери, когда они входили в парадную. Я почти уверен, твой отец заметил меня.

— А я уверена, что ты ошибаешься, Мейсон. Знай они, они бы сказали. Хоть слово.

— Они предпочли действовать. Меня послали с гуртом, и это разлучило нас на неделю.

— Я никогда... Мне и в голову не приходило... — Кейтлин умолкла, а продолжала уже более жестким тоном: — Ты вернулся на ранчо как раз к празднику. Я это знаю точно. Ты принимал душ, а потом начали прибывать гости, и я не сумела прийти еще раз. Да я и не считала, что это нужно: ты знал, что я жду тебя. Я и подумать не могла, что ты решишь не приходить.