О чем расскажет дождь

— Да, целый день, — повторил Влад. — Кто-то звонит тебе целый день. Боже, сколько сейчас времени, Алина?

Нарастающая тревога все же не смогла растопить бескрайнюю нежность в его взгляде. И все же...

«Вот. Вот оно, — тоскливо заныло сердце. — Пришло. Вот так это бывает. И с этим дальше жить, и ничего не поделаешь...»

Телефон умолк. Алина готова была его вдребезги разбить за то, что оказался случайным виновником, напомнившим, что время все-таки существует. Пусть не здесь, а где-то там, вне сферы их счастья. Идет своим неспешным шагом, равнодушно поглядывая на тех, кто пытается делать вид, что ни в чем от него не зависит. Зависит, оказывается. Еще как — зависит...

— Половина восьмого. — Прищурившись, Алина вглядывалась в круглый циферблат, желтеющий на подоконнике как нелепый осенний лист, случайно заброшенный к ней в квартиру шутницей-весной. — Кажется... Ты сам посмотри, у меня зрение не слишком. Там, на подоконнике, будильник стоит.

— Ты уверена?..

— В том, что это будильник? Кажется...

— Он работает?

— Я его на ночь всегда...

Они прислушались.

— Черт, тикает. Адская машина, прислужница палача-времени... Алина, мне нужно идти.

— Конечно. Я понимаю, Влад, конечно, — торопливо затараторила она, рывком поднялась с места, сбросив с себя и кожу его, и дыхание, и тепло, которое было общим.

Пошатнулась, подумав: наверное, не получится. Порция кислорода, которую требовали легкие, казалась непосильно большой. Такого количества воздуха просто не могло быть в этой крошечной комнате... Она вдохнула, выдохнула. Сделала шаг, другой. Почувствовала — может.

— Вот видишь. Я могу без тебя, — прошептала не оборачиваясь. И даже слезы в голосе, кажется, удалось скрыть.

— Можешь без меня?..

— Могу. Ходить, дышать, говорить. Видишь, получается. Только жить, наверное, не сумею...

Он подхватил ее сзади, обнял за плечи, прижал к себе, снова окутав весной своих волос.

— Послушай, я бы остался. Я бы остался сегодня здесь, и навсегда бы остался, и даже спрашивать бы не стал у тебя разрешения. Просто поселился бы, и все. Только...

— Тише.

Она прижала палец к его губам. Нависшая опасность казалась почти смертельной: Алина чувствовала, что просто не выдержит, если сейчас он станет ей врать. А уж если скажет правду — тем более не выдержит...

— Ты не должен ничего мне объяснять, Влад. Я прекрасно все понимаю. Я знаю, что ты не можешь остаться. Я знаю, что ты ко мне вернешься...

— Вернусь.

— Это главное. Я буду ждать тебя, и я хочу... Хочу, чтобы ты знал: я жду тебя. Всегда жду...

— Я знаю. Эта чертова работа...

Он все-таки соврал. И Алина с удивлением почувствовала, что это не настолько больно, как она себе представляла. Это все же легче, чем услышать от него слово «жена»...

— К завтрашнему дню надо отчет подготовить. Если бы я знал, взял бы эти бумаги с собой...

Она улыбнулась, пытаясь выглядеть искренней:

— И как ты себе это представляешь? Ты, я и твой отчет...

— Да, — улыбнулся он в ответ. — Отчет определенно лишний. Третий...

— Третий, — без выражения в голосе повторила Алина. — Но ничего, я на время могу тебя ему уступить.

— Только на время...

— Может, перекусишь перед уходом? Там, кстати, бутерброды на столе остались...

— Алина?

— Да? — Она подняла лицо, внимательно вгляделась в его глаза, почувствовав в голосе какую-то новую интонацию.

— Я не могу... Черт возьми, я просто не могу от тебя уйти. У меня не получится!

— Правда?.. Влад...

Спустя час, прошептав несколько раз на прощание «до завтра», он все-таки ушел.

Алина долго ходила по квартире, рассеянно оглядывая знакомые стены и мебель и почему-то удивляясь всей этой привычной обстановке. Даже не верилось, что вот только что здесь было все то, что было. И странным казалось то, что ничего вокруг не изменилось, что стены стоят на месте и не обрушился потолок. И небо за окном потемнело совсем не потому, что ушел Влад, а просто следуя своему обычному многовековому расписанию...

Снова зазвонил телефон. Алина вздохнула: пора было возвращаться в привычную жизнь. И тут же подумала о том, что привычной — такой, какой была раньше, — ее жизнь уже никогда больше не будет. Независимо от того, что ждет ее впереди, каким будет финал ее отношений с Владом и когда именно он наступит, этот финал...

— Алло!

Алина сияла трубку и услышала на том конце голос Елены Михайловны:

— Алиночка, наконец-то! Весь день тебе звонила, а тебя все нет и нет. Я уж думала, может, случилось что...

— Ничего не случилось. Я просто ездила с друзьями... На природу, — зачем-то соврала Алина.

— На природу? Это хорошо, день-то какой солнечный был... Загорела, наверное?

— Я в тени сидела, — скороговоркой ответила Алина и перевела разговор, потому что даже самую невинную ложь с детства считала преступлением. — Как у вас давление?

— Давление все давит, — вздохнула бывшая свекровь. — Да и с чего ему не давить, когда каждый день — сплошные нервы... Жалко, Алина, что ты поздно приехала. Я зайти к тебе хотела, поговорить...

— Так зайдите, Елена Михайловна. Вам ведь недалеко, а ночевать можете у меня остаться, — предложила Алина, по одной лишь интонации собеседницы угадав, как тяжело у нее на сердце.

— Если ты, конечно, не против... Я бы зашла, Алина. Никто меня так, как ты, не выслушает. Без осуждения...

— Что-то серьезное случилось... с Максимом?

— С Максимом, — вздохнула Елена Михайловна. — Ничего нового с ним не случилось...

— Ладно, вы лучше приезжайте. По телефону — это не разговор, по себе знаю. А я пока чайник поставлю...

Алина повесила трубку и снова огляделась. О недавнем присутствии Влада говорила только разобранная постель. Суеверный страх заставил ее на мгновение застыть, прежде чем она начала наконец складывать простыню. «Не музей все-таки», — отругала себя мысленно за свою детскую нерешительность. Убрала в шкаф развешанную еще вчера на спинке стула одежду, подумав при этом: что это она так старается, ведь Елена Михайловна давно уже не свекровь ей, а просто хорошая знакомая? Наверное, приобретенная когда-то, еще в годы замужества, привычка готовиться к приходу свекрови превратилась с годами в безусловный рефлекс.