Выполненное обещание

— Я не создана для материнства, — хрипло прошептала Сьюзен.

— Неправда. Ты просто боишься, что не сможешь зачать ребенка, но я уверен, что хороший врач при современных методах лечения…

— Бен, ты просто не знаешь!

— Чего я не знаю? — Ничего ты не знаешь! — мысленно воскликнула она. — Сьюзен, ты моя жена, и я хочу создать с тобой полноценную семью.

Глаза Сьюзен отчаянно защипало, веки горели, наливаясь новыми слезами, и она прижалась лбом к плечу Бена, стараясь спрятать от него лицо, спрятать свое прошлое. Если он узнает правду, то станет презирать ее, а может, и возненавидит.

— Поговори со мной, — шепнул Бен, отстраняясь и укладывая Сьюзен на спину. Приподняв с ее шеи шелковистый локон, он нежно поцеловал прядку, затем прильнул губами к ключице Сьюзен. — Доверься мне.

— Я тебе и так доверяю.

И это была правда. Сьюзен доверяла Бену настолько, насколько вообще была способна кому-либо доверять. А как же противозачаточные пилюли? — злорадно шепнул внутренний голос, и Сьюзен в который раз охватила паника. Бен должен знать, что она предохраняется! Нет! — запротестовал тот же голос. Совершенно не обязательно ему знать. По крайней мере, сейчас. Когда-нибудь скажешь… когда он сможет ее понять… Ее мысли прервал шепот Бена:

— Я сделаю для тебя все на свете, дорогая.

— Не надо так говорить.

— Надо, потому что я тебя люблю.

Сьюзен несколько секунд лежала неподвижно, боясь даже дышать. Нет, он не мог такого сказать. Ей послышалось. Буйное воображение играет с ней злые шутки. Бен не может любить ее. А если ему это показалось, то только потому, что он не знает правды. Не знает, что представляет собой настоящая Сьюзен, которая уничтожала всех, кого любила.

— Посмотри на меня, — тихо, но настойчиво произнес Бен и, решительно взяв ее за подбородок, повернул голову Сьюзен к себе. Разумеется, он не понял, почему она плачет. — У нас обязательно будет ребенок. И мы будем очень счастливы. Обещаю!

Неделя шла за неделей, время летело просто стремительно. Бен был внимателен к Сьюзен, а его страсть — осязаемой и реальной. Они спали вместе, просыпались вместе, делили трапезу и никак не могли насытиться друг другом. И при этом как-то умудрились стать друзьями.

Два-три раза в неделю Бен брал жену с собой в офис, специально приглашал ее на крупные совещания, приносил домой некоторые деловые документы, чтобы обсудить их с ней. Сьюзен достало ума сообразить, что у Бена блестящие перспективы в плане бизнеса, однако финансовые подробности ее утомляли. Ей нравилось, когда Бен объяснял, почему принял то или иное решение, она искренне радовалась, когда ей удавалось разобраться в каком-то вопросе. Но возиться с цифрами или спорить по поводу какого-нибудь из его экономических прогнозов у Сьюзен не было ни малейшего желания. Волей-неволей приходилось признать, что работа Бена и его бизнес нагоняют на нее скуку. Хуже того, цифры в финансовых отчетах вскоре начинали казаться ей совершенно бессмысленными, словно муравьи, ползающие по листу бумаги.

— Нет, это не для меня, — пробормотала Сьюзен, захлопывая папку с очередным проектом и бросая ее на кушетку. — Терпеть все это не могу.

Бен повернул голову от окна, где стоял, любуясь закатом, и на его губах заиграла легкая улыбка.

— А я-то все гадал, сколько времени тебе понадобится, чтобы в этом признаться. — Он подхватил папку с кушетки и небрежно пролистал ее, проглядывая на ходу диаграммы и графики. — Почему бы тебе снова не начать фотографировать?

Голос его звучал подозрительно мягко, и Сьюзен, озадаченно нахмурившись, внимательно вгляделась в лицо мужа.

— Ты же знаешь, я больше не занимаюсь фотографией.

— Мы могли бы устроить тебе здесь студию.

— Не нужна мне никакая студия, — отрезала Сьюзен, вскакивая с кушетки. — Я больше не фотографирую. И никогда не буду.

— А я уж было решил, что ты мне доверяешь.

— Так оно и есть.

— Тогда, может быть, объяснишь, что это значит? — сухо спросил Бен. Что-то в его голосе неуловимо изменилось, теперь в нем звучали почти зловещие нотки. — Вот, нашел в твоем ящике в ванной. — Он извлек из кармана пластиковую коробочку с пилюлями, потряс ею перед носом Сьюзен и постучал по ней пальцем. — Это ведь не витамины, правда?

Сьюзен бросило в жар, потом в холод. Это были ее противозачаточные таблетки! Бен не зря спрашивал, ведь он прекрасно знал, как выглядят лечебные препараты, которые она принимала. Наверняка ему уже известно, что это такое.

— Нет, не витамины.

— Где ты их достала? И когда?

— Первую упаковку еще в лечебнице, в Швейцарии. А новую упаковку получила в Афинах, у врача, который приходил осматривать меня после обморока.

— Так ты весь этот месяц пила противозачаточные таблетки? — Голос Бена стал таким же суровым и жестким, как и его внезапно застывшее лицо.

— Да. — Сьюзен подняла голову и содрогнулась, увидев, какой яростью полыхнули глаза мужа.

— Стало быть, ты мне лгала.

— Нет, не лгала.

— Во всяком случае, ты не была со мной честной до конца.

Правда вот-вот выплывет наружу, Сьюзен понимала это совершенно отчетливо. Скелет, запрятанный глубоко в шкафу, высунул свою уродливую голову. Сейчас снова начнется кошмар, от которого она, наверное, никогда не сможет оправиться. Это было уже слишком для хрупкого душевного равновесия Сьюзен, и она не выдержала. Распахнув дверь, она бросилась прочь из кабинета Бена, стремясь как можно скорее найти укрытие в тишине спальни.

Бен последовал за ней вверх по лестнице, и Сьюзен пустилась бегом. Бен в три прыжка догнал ее, перескакивая через две ступеньки, и, схватив ее за плечи, круто развернул к себе лицо.

— Что происходит, черт побери?

— Ты ничего не знаешь, и не надо тебе ничего знать.

— Да пропади все пропадом! Сьюзен! Мне осточертели твои тайны и недомолвки! — Пальцы Бена впились в ее плечи мертвой хваткой, так что вырваться не было никаких шансов. — Хватит загадок. Мне нужны прямые и правдивые ответы. Почему ты не сказала, что предохраняешься?

— Потому что ты тогда отобрал бы у меня таблетки или стал бы уговаривать меня не пить их…

— Естественно!

— Вот поэтому.

— Но ты же знаешь, как я хочу ребенка!

— А ты знаешь, что я не могу его тебе дать!

Сьюзен удалось вырваться, и она, не глядя, отступила назад. Там была ступенька. Сьюзен споткнулась, потеряла равновесие, и Бен едва успел подхватить ее. А потом без всяких церемоний потащил в спальню.

— Больше никаких пилюль и вообще никаких противозачаточных средств! — рявкнул он, захлопывая за ними дверь. — Поняла?

— Понять-то поняла, но я не могу сделать так, как ты требуешь!

— Вернее, не хочешь!

Сьюзен успела заметить, как в глазах Бена на мгновение промелькнула боль, впрочем, тут же сменившаяся гневом.

— Пожалуйста, Бен, поверь мне!

— Так же, как ты доверяла мне? — Отвернувшись, он прикрыл лицо рукой. — Господи, какой же я идиот! Твой дядя предупреждал, что ты сбежишь от меня. Он предостерегал меня, сказал, что у тебя не все в порядке с психикой. Но я, дурак, не поверил. Если бы только я послушался его!

— Это избавило бы нас обоих от многих неприятностей, — очень спокойно произнесла Сьюзен. Она внезапно почувствовала, что снова обретает почву под ногами, что к ней вернулась гордость.

Она ведь с самого начала знала, что их брак недолговечен. Как знала и то, что рано или поздно Бен обо всем узнает и их отношениям придет конец. Разрыв будет таким же скорым и болезненным, как и начало их совместной жизни. Только вот она не думала, что отдаст ему свое сердце, ведь ей и в голову не приходило, что она может так безоглядно влюбиться.

Бен смотрел на нее так, словно видел ее впервые. Взгляд темных глаз, казалось, пронизывал ее до костей.

— Ты ведь вообще не собиралась рожать от меня ребенка?

— Не собиралась.

— И сколько времени ты намеревалась водить меня за нос?

Всю жизнь, подсказал тихий внутренний голос, всю жизнь, потому что тогда я могла бы оставаться с тобой. Однако вслух она этих слов не произнесла.