Ускользающая любовь

– Полагаю, что вы мне не поверите, если я скажу, что мое имя Блейк Коулер? – Лукавая улыбка, сопровождавшая его слова, была настолько обаятельной, что могла бы вызвать улыбку даже у королевы Виктории.

Стюардесса была окончательно покорена. Она издала робкий, нерешительный смешок.

– Ах, мистер Харрингтон, вы шутите! Как будто вас можно с кем-то спутать! Мы все сразу вас узнали!

Рука Блейка чуть сжала плечо Кейт, но голос и улыбка остались по-прежнему обаятельными.

– Что скажешь, дорогая? Ты думаешь, нам удастся провести хоть немного времени наедине? Я знаю, как ты надеялась, что меня никто не узнает.

Его пальцы больно впились в плечо Кейт, защищенное лишь тонкой тканью, однако из гордости она сдержалась и не поморщилась от боли.

– Разве? – спросила она, не желая участвовать в его игре. Ее губы так пересохли от напряжения, что голос плохо повиновался ей.

– Дорогая, ты ведь так устала в последнюю ночь… – Его намеренно громкий шепот был слышен стюардессе. – Давай посмотрим, сумею ли я тебя оживить… – Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Кейт вся напряглась от его поцелуя, ненавидя себя за то, что ее так взволновало циничное, показное прикосновение языка Блейка к ее коже.

– Мы видели вас и вашего мужа в программе новостей вчера вечером, миссис Харрингтон, – сказала стюардесса, оторвав наконец взгляд от улыбающегося Блейка. – Ваше подвенечное платье было просто восхитительным. Мне очень понравился цвет… похожий на нежную перламутровую поверхность раковины…

– Благодарю вас. – Кейт сознавала, что ее улыбка не может и близко соперничать по обаянию с Блейком. Она не актриса и не умеет лгать каждым движением своего тела и каждой черточкой лица.

Обаяние Блейка улетучилось сразу же, как только девушка повернулась к ним спиной. Он быстро убрал руку с плеча Кейт, затем откинул назад спинку кресла и закрыл глаза. И лежал молча и неподвижно до тех пор, пока вторая стюардесса не прикатила тележку с завтраком. Перед этой новой зрительницей нежность Блейка вернулась столь же быстро, казалось, он нажал на кнопку и мгновенно включил ее. Он превосходно играл роль воркующего молодожена, однако Кейт холодела под градом его сладких слов. Она старалась не морщиться всякий раз, когда он прикасался к ней с фальшивой лаской, и невольно думала, что терпеть его гнев ей было бы намного легче.

Кейт заметила Джони, как только вышла на трап самолета и вдохнула полной грудью жаркий и влажный воздух. Даже на расстоянии ей было видно, что Джони выглядит загорелой и свежей в бледно-голубом муслиновом платье, нежно окутывавшем ее фигурку на утреннем ветерке. Девушка стояла на полоске травы и энергично махала рукой, пока Блейк не заметил ее и не махнул в ответ с таким же энтузиазмом.

Он быстро сбежал по подрагивающему под ногами металлическому трапу и направился по размягченной от жары дорожке к встречавшей его группе, а там заключил Джони в объятия, и Кейт, которая старалась идти как можно медленней, все же невольно услышала их игривый и двусмысленный обмен приветствиями.

Рядом с Джони стоял мужчина средних лет, маленький, худой, с шапкой седых кудрей и цепким взглядом. Кейт отметила сходство между отцом и дочерью, хотя мужчина был далеко не красавцем, а Джони выглядела еще более хорошенькой, чем прежде. С непроницаемым лицом Саша Стейн наблюдал разыгрывавшуюся перед ним сцену радостной встречи.

Наконец Джони высвободилась из объятий Блейка и небрежным и грациозным жестом откинула с глаз короткие кудряшки. С каждой секундой Кейт казалась себе все более неуклюжей. Ее платье из хлопка липло к спине, влажное от пота, а юбка помялась от многочасового сидения в кресле самолета.

– Привет, Кейт, – произнесла Джони с вежливой улыбкой. – Что, перелет оказался для тебя тяжелым? Ты выглядишь совершенно измотанной.

– Полет прошел хорошо, вот только мы с Блейком почти не спали предыдущую ночь. Ведь это была наша первая брачная ночь.

Кейт сверкнула улыбкой, не менее вежливой, чем у Джони. Она почувствовала, как встрепенулся рядом с ней Блейк, но не удостоила его взглядом, угрюмо подумав, что они трое играют каждый в свою игру. Она протянула руку немолодому мужчине, который до сих пор молчал.

– Вы, должно быть, Саша Стейн, – сказала она. – Я так много слышала про вас и ваши замечательные фильмы. И рада возможности познакомиться с вами лично.

– Миссис Харрингтон. – Саша Стейн наклонил голову и энергично встряхнул руку Кейт обеими руками.

– Ах, зовите меня просто Кейт, – заявила она, гадая в душе, не лопнут ли ее лицевые мускулы от того количества неискренних улыбок, которые ей приходилось расточать.

– А вы зовите меня Сашей.

Джони, не вынесшая того, что целых три минуты велась беседа без ее участия, повисла на руке Блейка так, как делала это на ферме.

– Машина стоит у входа в таможню, – сказала она, неопределенно кивнув головой. Руками показать она не могла, так как не хотела отпускать Блейка. – Ты не возражаешь, Кейт, если мы с Блейком пойдем вместе? Нам нужно так многое обсудить. Фильм… завтрашние съемки… ты в этих вещах не разбираешься и тебе наскучат наши разговоры.

– Конечно, не возражаю, – сказала Кейт. – Нам с Блейком и так предстоит провести вместе всю оставшуюся жизнь. Ведь мы муж и жена.

Казалось, Джони не понравилось упоминание о реальном положении дел. Она еще крепче вцепилась в руку Блейка. «Еще немного, и у Блейка остановится кровообращение», – подумала Кейт. Джони увлекла Блейка, который и не думал сопротивляться ее натиску, в таможню и иммиграционный зал. Саша вяло махнул рукой, и немедленно два молодых жителя Фиджи материализовались из-за небольшой пальмовой рощицы.

– Лерой, Эд, позаботьтесь о багаже мистера Харрингтона. – Затем, словно спохватившись, он добавил: – Это миссис Харрингтон.

Лерой и Эд пожали ей руки, справившись о ее самочувствии после полета, и исчезли так же быстро, как и появились.

– Они работают на меня, – произнес Саша Стейн так же вяло, как и прежде. Впрочем, Кейт не сомневалась, что в делах, даже самых незначительных, которые касались его работы, Саша всегда полон энергии.

При других обстоятельствах она бы с удовольствием вслушивалась в тягучее и шепелявое произношение островитян, пока они с Блейком проходили через таможню и иммиграционный отдел аэропорта. Кондиционера в здании не было, под потолком огромные вентиляторы без всякой пользы гоняли воздух – и мух – с летаргической монотонностью, вызывавшей в памяти фильмы тридцатых годов. Несмотря на острое ощущение одиночества, Кейт невольно залюбовалась гордой осанкой островных полицейских, носивших ослепительно белую юбку до середины икр и темный, военного покроя китель. Эта странная комбинация почему-то вовсе не казалась смешной, а наоборот, выглядела необычайно торжественно. Судя по количеству кукол-сувениров, замеченных ею в лавках аэропорта, островитяне прекрасно сознавали, что их облеченные властью стражи порядка в экстравагантных для приезжих костюмах неизменно привлекают интерес туристов.

По дороге из аэропорта до гостиницы она держалась из последних сил, заставляя себя любоваться мелькавшими за окном автомобиля пейзажами и не обращать внимания на бесконечную, полную интимных намеков болтовню ее мужа и Джони. «Моего!» – с горечью подумала она и снова прогнала из головы эту мысль, чтобы ирония сложившейся ситуации не вызвала у нее новый острый приступ боли.

Время от времени Саша бросал взгляды на дочь, однако не делал попытки лишить ее монополии на внимание Блейка. Не пытался он и развлекать Кейт. Просто объяснил, что аэропорт расположен на Вити-Леву, крупнейшем в цепи островов архипелага Фиджи, и что господствующие в этой части океана ветра придают одной половине острова типично тропический климат, другая же его часть остается сухой и почти лишенной растительности. Курортный отель, куда они направляются, стоит на тропическом побережье.

– Дожди идут на подветренной части острова, – сообщил Саша. – А может, она называется наветренной? Впрочем, какая разница. – Он махнул рукой и не стал задумываться над этой проблемой. – Ваш рейс прибывает из Штатов в страшную рань, – сообщил он затем Кейт и больше не предпринял ни одной попытки познакомить ее с местными экзотическими красотами.