Мод навсегда

Лицо Мод снова омрачилось. Массон продолжил:

– Если следовать этой логике… Поскольку теоретически я не располагаю никаким доказательством того, что вы не пытаетесь выдать себя за Мод Кан, использование вашей ДНК мне ничего не даст! Понимаете?

– Но вы же прекрасно видите, что…

– Если мы хотим доказать, что незнакомка из Баньо не является дочерью господина и госпожи Кан, мы должны подтвердить, что ее ДНК не совпадает с ДНК предполагаемых родителей. Я люблю, когда в деле все четко!

– Как бы то ни было, я ни за что не соглашусь втягивать в эту историю своих родителей! – чуть слышно произнесла Мод. – Они даже не в курсе!

Массон выглядел огорченным.

– У вас есть братья? Или сестры?

– Есть брат…

– Значит, придется попросить его поучаствовать! Но предупреждаю вас: в таком случае результаты будут менее надежными!

В глазах Мод было столько решимости, что Массон отказался от идеи попробовать ее уговорить. Он спросил, обращаясь к Майклу:

– Ее брат в Нью-Йорке?

– Да!

– Пусть приезжает как можно скорее.

Обычно Массон весьма неохотно делился информацией. Сторонних лиц, включая потерпевших, он ставил в известность лишь в случае крайней необходимости. Но в этом расследовании он действовал иначе, постоянно вовлекая в него Мод.

Когда Пьер Кан прилетел из Нью-Йорка, Массон пригласил всех троих в Центральную научную лабораторию полиции, находившуюся на улице Данциг, в Пятом округе. Доктор Вормс, заведующий биохимическим отделом, не смог удержаться, чтобы не прочитать молодым людям лекцию по генетике – одновременно он преподавал в научно-учебном подразделении университета Рене Декарта.

– Около тридцати лет назад исследователи полагали, что родство двух индивидуумов можно доказать только путем сравнения всех хромосом. Но в 1985 году английские ученые сделали важное открытие. Некий Джеффрис совершил переворот в криминалистической генетике, додумавшись брать ДНК там, где это возможно, например в волосинке, осколке кости, частице кожи… Он первым стал использовать полиморфные маркеры и «разрезать» ДНК энзимами, чтобы освободить нуклеотиды…

Массон вытянул ноги и скрестил руки на груди. Он был убежден, что Вормс зря теряет время. Внимание его переключилось на брата Мод. Тот отнесся ко всему крайне серьезно. Американцы все делают серьезно и профессионально. Именно поэтому зачастую они добиваются лучших результатов, чем французы.

– Нуклеотиды?

Массон взглянул на носы своих ботинок. Давно пора их почистить!

– Помните, что проходили в школе? Двойная спираль, Крик и Уотсон, Нобелевская премия… Нет? Это вам ни о чем не говорит?

– Лишь весьма смутные воспоминания.

Мод ела леденцы с лакрицей. Массон заметил, что она любит сладкое. Сидевший рядом с ним Жоэль задремал.

– Четыре нуклеиновые кислоты, всегда одни и те же, соединенные по две. От одного конца двойной спирали к другому идут связи оснований: аденин с тимином, гуанин с цитозином… Последовательность соединений определяет генетический код. На деле с помощью энзимов ДНК «разрезают» на небольшие фрагменты, которые затем наносят на специальный гель. Затем проводят электрофорез… Это своего рода подача электрического тока… в результате которой все протеины группируются по весу, образуя своеобразный штрихкод! Гениально, вы не находите?

«Хорошо быть энтузиастом своего дела! – подумал Массон. – Но готов поспорить на сто евро, что молодежь ничего не поняла!»

– На заключительном этапе берут полиморфные зонды и сравнивают фрагменты ДНК при помощи специальной программы…

Вормс посмотрел на Пьера и Мод.

– Мы только что взяли у вас по пряди волос. Но и одной волосинки было бы достаточно! Говоря более конкретно, мы наложим «оттиск» ДНК Мод на «оттиск» ДНК Майкла и выявим незначительное, но неоспоримое – порядка 25–30 процентов – количество генетических совпадений. Одновременно с этим сравним «оттиски» ДНК незнакомки из Баньо и Пьера. Если нам повезет, мы констатируем, что генетическое сходство незнакомки и Пьера меньше, чем сходство Пьера и Мод.

– Почему «если нам повезет»?

Заданный хором вопрос вывел Жоэля из дремы.

– Потому что не всегда срабатывает! Индивидуумы одного вида генетически очень близки. Вот если бы сравнивать человека с обезьяной, тогда другое дело!

Жоэль прыснул. Массон бросил на него суровый взгляд. Вормс продолжил:

– …Поэтому, если нам повезет, я смогу почти со стопроцентной уверенностью заявить, что наша незнакомка не можетбыть генетической сестрой Пьера!

– Если я правильно понимаю, может случиться, что мой брат прилетел сюда зря?

Вормс обреченно поднял руки.

– Обычно мы занимаемся установлением отцовства или материнства, а не поисками брата либо сестры!

Массон резко положил конец дискуссии. Он и так уже потерял много времени.

– Вормс пытается объяснить вам, что, если не привлекать родителей, шансы научно доказать генетическую связь между братом и сестрой, особенно недвойняшками, чрезвычайно малы. Я вас предупреждал!

– Результаты станут известны через неделю, так что придется подождать, – уточнил Вормс – Пьер, естественно, может вернуться в США.

– А если результаты будут недостаточно убедительными? – спросил Майкл.

– Это не помешает нам продолжить расследование! – заверил Массон, провожая их до двери.

Массону не терпелось побеседовать с Траном, судмедэкспертом, который как раз присоединился к ним.

– По чашечке кофе, господа? – предложил доктор Тран, как только они остались одни.

– Не откажусь!

Они молча отпили по глотку. Затем Массон наконец-то озвучил вопрос, вертевшийся у него на языке:

– Ну так что, доктор?

Судмедэксперт улыбнулся, не торопясь поставил чашку на блюдечко и приступил к объяснениям:

– Я подтверждаю диагноз доктора Ружмона. Смерть действительно наступила в результате обширного инфаркта, вызванного коронарным спазмом. Я говорю про коронарный спазм, потому что, за исключением закупоренной артерии, коронарная система без патологий. Наиболее распространенной причиной спазма в этом возрасте является кокаин.

– Кстати, сколько ей было?

– От двадцати до двадцати пяти лет. Точнее сказать сложно.

– Что-нибудь еще?

– На данной стадии разложения трупа трудно определить. Возможно, воспаление маточной трубы, случившееся лет десять назад. Я нашел небольшой фрагмент, подтверждающий это.

– ВИЧ?

– Исключено. Но думаю, что анализ ДНК даст нам дополнительные материалы. Да, девушка была блондинкой. Глаза зеленые. Знаете, что самое интересное?

– Ну-ка, ну-ка…

– У этой девушки зубы, как у ребенка, – все молочные!

– Тем лучше. Это может нам помочь. Внесем это в базу данных. Что-нибудь еще? Признаки изнасилования?

– Во всяком случае, глубокие кровоподтеки отсутствуют, а влагалищные повреждения определять уже поздно…

– Ладно…

Массон был разочарован. Тран, очевидно, это почувствовал, так как добавил:

– Мы еще должны изучить ее одежду! Но дайте мне два дня: мы сейчас заняты одним срочным делом.

– Старуха из дома престарелых?

Тран кивнул.

– Да, грязное дельце!

– Good luck, doc! [39]

– Оперативка! – бросил Жоэль, вернувшись с Массоном из Центральной лаборатории. «Совещаться, но о чем?» – спрашивал себя Массон, вглядываясь в лица подчиненных. Однако выбора у него не было: все ждали, что он что-нибудь скажет. Нужно было импровизировать. Массон взял толстый синий фломастер и медленно снял с него колпачок. Запах ацетона щекотал ему ноздри. Коснувшись глянцевого листа бумажной доски, фломастер слегка заскрипел.

– …Лично я развил бы версию психотического переноса. А: Мод уходит от Франсуа. –Массон провел от пункта «А» две стрелки, направленные в разные стороны. – Подпункт один: ее муж не может смириться с мыслью о том, что его бросили, – самолюбие, гипертрофированное эго… – и задумывает месть. В таком случае мы имеем дело с предумышленным убийством. – Массон написал заглавными буквами ПУ. – Подпункт два: мужчина психологически неустойчив, лечился от невроза навязчивых состояний. Шок от того, что его бросили, вводит его в невменяемое состояние. И тогда это… УСА… убийство в состоянии аффекта. В обоих случаях мы приходим к выводу, что Франсуа намеревается убить Мод. Обозначим это буквой Б. Но есть еще и В, и этим все и осложняется… вместо Мод Франсуа убивает кого-то другого! Почему именно эту девушку? Знал ли он ее? Имела ли она какую-то связь с Мод?