Пастор (ЛП)

Сегодня в молодёжной группе мы говорили о том, как Иисус был искушён в пустыне, и с прошлой недели произошёл драматический поворот: я чувствовал полную отстранённость от стихов. Я не был в пустыне… Я был в месте, где шумела зелёная листва и мчалась чистая вода.

Что изменилось? Мне было интересно. Между прошедшей неделей и этой, между вчера и сегодня?

Всё случилось прошлой ночью. Это молитва, магия, аромат её волос. Поцелуй, скрывавший нечто, что было выше физического и духовного. Они больше не были изолированы и разделены, а стали едины... И вместе с тем познание её перешло от сбивающего с толку к чертовски удивительному. Потрясающему. Не в простом смысле этого слова, а в том смысле, что это наполняло меня благоговением.

Она наполнила меня благоговением. Она заставила меня видеть мир с обновлённым чувством изумления, где каждое дерево зеленее, каждый угол острее, каждое лицо более приятное и готовое помочь.

Это не значило, что моя вина исчезла полностью. Я метался от иллюзий до упрёков, наказывая себя большим количеством пробежек, отжиманий, работы по всей церкви, проводя часы в молитвах и в поисках ответа.

Почему Бог привёл Поппи ко мне, если я не должен был влюбляться в неё?

Было ли действительно настолько страшно для Божьего человека заниматься сексом? Протестанты делали это в течение половины тысячелетия и не казались обречёнными попасть в ад больше, чем католики.

И было ли неправильно желать то и другое? Я хотел возглавлять эту церковь, помогать людям познать Бога. Но, чёрт побери, я хотел и Поппи тоже и не считал, что было справедливо, что я должен был выбирать.

Бог не ответил. Какая бы магия ни царила в храме последние пару недель, она скрылась от меня, и в некотором смысле это был его ответ.

Я должен был выяснить это лично.

ГЛАВА 12.

В четверг я был таким беспокойным, будто был зверем в клетке.

Я пытался смотреть Netflix, пытался читать. Мой дом был идеально чистым, а газон покошенным. Я мог сфокусироваться исключительно на Поппи. На том, что увижу её сегодня вечером.

В итоге я сдался и пошёл в свою комнату. Сел в кресло возле кровати и расстегнул джинсы. Весь день я ходил с полустояком, и лишь мысли о мастурбации — в чём я отказывал себе последние три года — было достаточно, чтобы я кончил. Я сделал пару движений, пока мой член не встал по стойке смирно, и вспомнил, как влажная щёлка Поппи чувствовалась вокруг меня. Я откинулся на спинку кресла, моя челюсть была сжата, когда я наконец-то сдался и потянулся к своему телефону.

Она ответила после второго гудка.

— Алло? — этот голос. Он был хриплым даже по телефону.

Я обернул руку вокруг своего члена и медленно поглаживал себя.

— Где ты?

— В клубе, — я мог слышать, как она двигалась, словно ища укромное местечко для разговора. — Но я почти закончила. Что происходит?

Я колебался. Боже, это было так охрененно глупо, но мне хотелось услышать её голос в своём ухе, когда я это делал.

— Я твёрдый, Поппи. Чертовски твёрдый, так что не могу трезво мыслить.

— Ох, — сказала она. А затем в её голосе отразилось понимание. — Ох, Тайлер, ты что…

— Да.

— Как? — спросила она, и я снова услышал, как она передвигалась, а затем как закрылись двери. — Где?

— В своей комнате. Со спущенными джинсами.

— Твои ноги разведены в стороны? Ты лежишь или сидишь? — её вопросы были пронизаны желанием и голодом. Это заставило меня усилить хватку.

— Я откинулся назад. И да, мои ноги широко расставлены. Это заставляет меня думать о том, как ты стояла на коленях между ними и сосала меня.

— Я хочу сделать это снова, — мурлыкала Поппи, и я каким-то образом знал, что она тоже касалась себя. — Хочу лизнуть тебя от основания до кончика. Я хочу взять тебя глубоко в рот.

— Я хочу этого тоже.

— Ты используешь всю свою руку или только пальцы?

— Всю руку, — ответил я, поглаживая себя сейчас в полной мере, желая, чтобы Поппи была здесь.

— Подожди, — сказала она, затем последовало несколько секунд тишины. Мой телефон внезапно завибрировал. — Тебе пришло сообщение, — коротко добавила Поппи.

Я отвёл телефон от лица и чуть не упал в обморок. Она прислала мне фото, где её пальчики ласкали её киску.

— Ты чертовски грязная, — заверил я.

А затем пришёл другой снимок, этот был сделан под углом, поэтому я мог увидеть её чёрный высокий каблук, упирающийся в край стола.

Святое дерьмо.

— Я могу слышать тебя, — произнесла она. — Я слышу, как твоя рука ласкает член. Боже, хотелось бы мне это увидеть.

— Мне бы тоже хотелось, — сказал я, и мне удалось дотянуться до своей камеры и включить видео — всё это я делал одной рукой, потому что не мог замедлиться.

— Я такая мокрая, — заверила она. — И такая аморальная. Я сейчас в кабинете босса — ммм — у меня всё такое скользкое; хочу, чтобы это был твой член вместо моих пальчиков, хочу этого так сильно. Я надела сегодня эти шпильки, зная, что позже оберну их вокруг твоей талии.

Я держал образ её каблуков и киски в своей голове, когда позволил её словам творить чудеса. Моя кульминация прошла сквозь меня, и я толкнулся в свою руку, громко застонав, как только сперма хлынула из моего члена, а затем, выдохнув, пробормотал «блядь», пока оргазм медленно отступал.

— Я люблю тебя слушать, — донёсся её голос из динамика телефона, — твои звуки. Я думала о них прошлой ночью, когда играла с собой в номере отеля.

— Непослушная девочка, — я отослал ей видео. — Теперь твоя очередь проверить сообщения.

Последовала пауза, а потом, как только она включила видео, я услышал безошибочные звуки собственной мастурбации и уловил свой стон, эхом разнёсшийся по кабинету её босса.

— О мой Бог, — прошептала она, и было предельно ясно, что это я звучал сейчас из динамиков. — Чёрт, Тайлер. Это так… Если бы я была там, слизала бы всё до последней капельки.

— Если бы ты была здесь, то всё бы ушло в твою тугую киску, — рыкнул я.

— Иисус, — простонала она. А затем: — Да, — за которым последовали маленькие хриплые стоны, вернувшие мой член к жизни. И, наконец, тишина, перемежавшаяся с громким вздохом и скрипом стула, когда Поппи садилась.

Я услышал щелчок, выключив динамик.

— Тайлер?

— Да?

Улыбка слышалась в её голосе.

— Звони в любое время.

***

Я каким-то образом сумел пережить остальную часть дня, бегая до тех пор, пока не мог думать, и без особого энтузиазма систематизируя материалы для заявки епископа Бове в комиссию, в то же время нетерпеливо поглядывая на часы (и заглушал чувство вины, собирая заметки о сексуальном грехе).

Около семи часов вечера мой телефон завибрировал:

«Я дома. Хочешь, чтобы я пришла к тебе?»

Я ответил сразу же:

«Встречу тебя в церкви».

Вечер четверга был единственным на неделе без каких-либо мероприятий, групп или продолжающегося изучения Библии, поэтому церковь пустовала. Был ещё довольно ранний вечер, чтобы уйти спать, и я нуждался в правдоподобной причине консультации или финансовых вопросов в том случае, если кто-то увидит Поппи, которая входит в церковь. Было бы немного сложнее объяснить её ночной визит в одиночестве в пасторский дом.

Я незаметно проскользнул внутрь через заднюю дверь и практически бегом направился по коридору в нартекс (прим.: пристройка перед входом в храм; располагается с западной стороны и изнутри полностью открыт в основной объём храма), где главный вход был заперт. Я повернул затвор, открывая дверь, а за ней уже стояла Поппи в коротком красном платье, в чёрных туфлях на высоком каблуке, с красными губами и готовая для меня.

Сначала я хотел быть нежным, чтобы разделить побольше тех глубоких, сладких поцелуев, оставлявших нас ошеломлёнными и потрясёнными, но это платье и эти каблуки…