Полный привод, или Километры вдоль нормальности (СИ)

— А это друг моей семьи — Жаклин. Жаклин Рочестер. Она живёт в Оксфорде и работает врачом. — Говорить о том, что девушка замужем, он посчитал излишним — во-первых, это не его дело, а во-вторых, все тут не слепые и легко могут увидеть обручалку у неё на левой руке. — Жак, ты можешь пройти и сесть куда хочешь. Мы ждём еще кое-кого и начинаем.

«Всё! Всё, всё, всё! С меня хватит! Боже мой, как больно! Больно! — Жак обуяло ощущение, что её только что сбил грузовик. Она была дезориентирована и разбита в одно мгновение. — Дура! Какая же я дура! Идиотка! До чего докатилась! Довольно! Я тоже человек, и у меня тоже есть сердце, и я не железная! Не хочу! Не хочу его больше видеть! И даже голоса его слышать не хочу! Надоело! Всё, надоело! Не могу больше. Сил нет. Не могу, — кричала она про себя, усаживаясь между Дженни и Марго и прячась за своими упавшими ей на лицо волосами. — Всё. Его больше не существует для меня. Забуду его. И с Чарльзом разведусь. Всех пошлю и буду жить одна с Сулой. Надоели. Все-о-ни-мне-на-до-е-ли. Никого не хочу».

Пока девушка усаживалась, Алекс подозвал официанта и, когда тот подошел, обратился к ней:

— Жаклин, что ты будешь? Коктейль? Виски?

«Цианистый калий», — на автомате ответила Жак.

— Сок, пожалуйста. — Она облизнула губы и широко приветливо улыбнулась. Странно — чем больнее ей было, тем легче давались улыбка и веселье.

— Сок?

— Да. Сок. — Она даже дурашливо прихлопнула рукой по столику и улыбнулась еще шире.

— Какой сок?

— Берёзовый. — «Господи, да что ж так больно-то!»

— Берёзовый?

— Да, берёзовый, а что? — «Так, спокойно Жаклин, ты сейчас выдашь себя с головой».

— У нас нет берёзового, — сказал официант.

— У них нет берёзового.

— Ну что же… — она посмотрела по сторонам — все смотрели на неё, чуть ли не открыв рты. Девушка слегка прыснула со смеху себе в ладошку, хотя отлично понимала, что в шаге от истерики. Потом поправилась и сказала уже совершенно серьёзно: — Тогда текилу, пожалуйста.

Официант кивнул и удалился, и вниманием миссис Рочестер, к невероятному её облегчению — она просто не могла смотреть напротив, туда, где сидел Александр со своей девушкой — тут же завладели Дженни и Марго. Началась обычная девичья болтовня: «У тебя хорошее платьице…», «А что за браслетик?», «Кажется, я вчера перестаралась в зале на тренажерах», «…у меня первый день месячных. Так живот болит», «Как поживает ваша собачка?», «…если натрут босоножки, буду танцевать босиком», и прочее.

Жак мельком всё же постаралась рассмотреть Анну. Удачливая соперница была явно немаленького роста, стройная, даже спортивная, ничего особенного на лице — большие голубые глаза, короткие светлые ресницы, пухлые, немного неправильной формы губы, прямой обыкновенный нос, немного веснушек и ни тени косметики. Одета в какую-то мудрёную черную короткую юбку и цветастую шифоновую блузку с американской проймой — девушка как девушка, обыкновенная, да и всё.

«Наверняка она всё же чем-то его зацепила, — размышляла Жаклин. — Посмотрим». Смотреть на самого Алекса она заставить себя не могла — он ей казался настолько отвратительным, его вид причинял столько боли, что бедняжка готова была делать всё что угодно: болтать с кем угодно, танцевать с кем попало, пить что придётся, только бы больше не видеть этого красавца. Никогда.

А вечер между тем набирал обороты. Людей в клуб прибывало. Уже появились отдельные танцующие на танцполе. Жаклин принесли текилу. Она выпила. Вместе с ней изъявили желание выпить и Марго, Квёльц, и Кит. Выдвинулась было со своего места, чтобы присоединиться, и Дженни, но кулак брата, продемонстрированный ей совершенно открыто и конкретно, да еще и подтверждённый недвусмысленным строгим взглядом на манер: «Только попробуй!» — задвинул девчушку обратно.

Квёльц и Кит что-то забубнили на счет брудершафта с Жаклин, но она состроила прискорбную, убитую горем мину и сказала, что они оба настолько милые и обаятельные парни, что она просто не в состоянии выбрать из них кого-нибудь одного, а порция текилы у неё только одна, так что как-нибудь в другой раз.

Подошли еще друзья Александра по Оксфорду. Один из них тоже со своей девушкой. Они все вручали имениннику какие-то подарки в упаковках и пакетах. Девушка, пришедшая с парнем из Универа, принесла букет цветов и вручила его виновнику торжества, который тут же подарил его своей Анне. Та расплылась в довольной улыбке, обняла и поцеловала своего красавца в щеку.

Александр всех знакомил друг с другом, и когда в декольте Жак «нырял» очередной вновь присоединившийся представитель сильного пола, именинник начал всерьёз подумывать о том, чтобы свернуть всю эту вечеринку к чертовой матери, схватить миссис Рочестер за руку, запихнуть обратно в такси, да отвезти назад, в Оксфорд, к мужу и поставить в этом вырезе пред его ясные «исторические» очи, и показать этому любителю хронологий и предпосылок, в чем он отпускает свою жену в ночные клубы, мать его.

Анна, познакомившись со всеми и получив букет цветов, сидела почти всё время молча и смотрела на всех умными, серьёзными и абсолютно потухшими глазами, чем совершенно не помогала своей менее удачливой сопернице составить её психологический портрет.

Поскольку все собрались, Алекс заказал шампанского. Они открыли бутылку, все встали и наперебой, и хором поздравили именинника. Жаклин, воспользовавшись многоголосием, воздержалась от реплики. И именинник это заметил.

«Всё правильно. Так будет лучше», — одобрил он ситуацию и решил «закрепить» достигнутое.

После поздравления, когда все расселись по местам, Анна что-то шепнула на ухо своему бойфренду, и он, улыбнувшись ей лучезарной улыбкой, поцеловал её в губы таким поцелуем, что со всех сторон на них посыпались предложения снять номер.

Но той, кому было предназначено это зрелище, не суждено насладиться полной порцией боли от него — заиграла медленная композиция, и «глубоководные дайверы-ныряльщики» во впадинку между её грудями не заставили себя ждать.

Первыми стартовали Квёльц и Тимоти — парень из Оксфорда.

— Жаклин, разреши тебя пригласить. — Штэфан слегка склонился над девушкой.

— Оу, — та поставила свой почти уже пустой бокал из-под шампанского на столик, — с удовольствием.

Удовольствия, впрочем, оказалось, не так много, как хотелось бы. Может, она даже очень неплохо потанцевала бы с Квёльцем и даже нашла, о чем с ним поговорить, если бы он не пытался время от времени положить подбородок ей на плечо, сам при этом не очень удобно сгинаясь. Её это постоянно раздражало и даже мешало двигаться. Когда она поворачивалась в танце лицом к своей компании, то, конечно же, не сдерживалась и наблюдала за Алексом. Тот сидел, обняв Анну за шею, тем самым положив её голову себе на плечо, и, закинув одну ногу на колено другой, разговаривал со своими друзьями.

Потом заиграла быстрая музыка, и Дженни схватила еще не успевшую сесть Жаклин за руку и потащила опять на танцпол зажигать и отрываться. И они отрывались. Они топали ногами под One Republic Everybody Loves Me в такт музыке, подпрыгивали и скакали, смеялись и хохотали. И одной, и второй было абсолютно всё равно. Дженни — потому что она точно знала, что брат ей не даст здесь ни с кем познакомиться, и поэтому ей некого стесняться. А Жаклин — от уверенности, что кроме брата Дженни, она никого знать не хочет, а с недавних пор не хочет знать и его, поэтому плевать она хотела на то, кто и что о ней подумает и как на неё посмотрит.

Натанцевавшись и вспотев, они убежали в дамскую комнату немножко остынуть и прийти в себя.

Возвращаясь из туалета, Жаклин увидела, что на танцполе под медленную композицию танцуют Александр с Анной. Они танцевали как пара — между ними вообще не было свободного пространства. Анна обняла парня за плечи и засунула ему руки в волосы на затылке. А Алекс обхватил её за талию и одну из рук положил ей хорошо пониже спины. Короче, они танцевали так, как когда-то хотела с юношей танцевать сама Жаклин. Но уже не сейчас.