Выпускной (СИ)

  Леонид накручивал себя всё сильнее. По приезду на площадку с трамплином, отец протянул сыну бумаги с размерами и зарисовкой дорожного полотна.

  - Ты собираешься прыгать?

  - Да. Через час. Такую высоту я ещё не брал и что-то мне боязно. Рассчитаешь?

  Леонид кивнул и начал вычисления. Он не однажды этим занимался, правда, никогда это не было так срочно. Значит, отца торопят, и он переживает. С возрастом он стал относиться к своей работе уже не так беспечно.

  По всему выходило, что въехать отец сможет, а вот в обратную сторону... Слишком мало места для разгона, слишком тонкие доски, чтобы вынести удар и устоять.

  Нужно было увеличить упор и толщину спуска вдвое, ведь полагалось съезжать с ношей, пусть и всего лишь куклой, по виду напоминающей человека и весившего как человек.

  Прозвучал сигнал начала съёмок. Леонид непонимающе поднял взгляд на отца. Ведь ещё рано было ему выполнять трюк. Тот лишь пожал плечами. Мол, он не в курсе, не его выход. А потом из открытого окна впереди стоящего здания повалил дым. Воспламенения не было видно, скорее всего его не предусматривалось. Люди неорганизованно и с криками стали выбегать из здания. Судя по всему съёмки, и довольно правдоподобные.

  Леонид бросил взгляд на четвёртый этаж, куда отцу следовало прыгнуть. Именно там началось задымление.

  В одном из окон он увидел чью-то ладонь, удар по стеклу.

  Тело среагировало быстрее, чем разум. То есть он понимал им, что при том количестве дыма, оставшийся там человек просто задохнётся. И не обращая внимания на то, что обратно дорога не выдержит, Леонид рискнул всем.

  Он запрыгнул на байк отца, стоящий на подножке неподалёку, на ходу снимая её, заводя двигатель. Развернул гоночный мотоцикл в обратную сторону для разгона. Остальное было как в замедленной съёмке, для молодого человека казалось, что время наоборот растягивается, как резина. Гудение мотора, резкий разворот, мгновение он смотрел на парапет и окно, понимая, что не может прыгнуть туда. Следовало отклониться в полёте, изменяя траекторию, и попасть в другое окно, ведь иначе человека просто разрежет осколками. Определив точку, где следует прибегнуть к искажению, он нажал на газ. И полетел. Сцепление, переключение на вторую передачу, сцепление - на третью, четвёртую, пятую. Он едва успел разогнаться перед тем, как въехал на настил. Когда был в воздухе, он не заметил своего полёта, слишком занят был разум сосредоточенностью на заданном моменте.

  И вот он влетает со звоном в окно и лихорадочно жмёт тормоз, стараясь развернуть мотоцикл до столкновения со стеной.

  В дыму почти ничего было не видно, разве что баклажка с водой виднелась. Леонид сорвал с себя рубашку, не замечая отлетевших пуговиц, намочил её, и, закрыв себе нос со ртом мокрой тканью, прорвался сквозь едкий дым и огонь к окну. На полу, сжавшись в комок лежит кто-то.

  Молодой человек берёт, не глядя, на плечо человека и идёт в сторону байка. Там дыма почти нет, но выход тоже невозможен из-за стены огня.

  Леонид распластывает на полу едва живое тело, начинает делать непрямой массаж сердца. И когда готов уже вдохнуть в рот, видит, кто перед ним. Паника подкатывает комок у горлу, вызывая дыхательный спазм. Но он берёт себя в руки и начинает заново.

  - Дыши же, давай, - в отчаянии просит он, взывая про себя к высшему разуму.

  Девушка закашлялась и мокрая рубаха перегородила ей лицо. Прошло не больше минуты, правда, каждая секунда казалась вечностью, пока девушка откашливалась.

  - Держаться сможешь? - спросил он серьёзно, ведь дым уже подбирался к ним.

  - Не знаю.

  Леонид сажает полувменяемую жертву 'сцены' позади себя, второй раз в жизни молясь, прося не за себя. Заводит двигатель. Падает перекрытие сверху, как бы создавая горку, на которую и вылетает недостаточно разогнавшийся мотоцикл. Внизу суетятся люди, где-то вдалеке слышен звук сирены скорой помощи и пожарной помощи, но Леонид ничего не слышит, лишь замечает ненавистный запах дыма да видит быстро приближающийся трамплин, до которого он не долетит. Рывок телом и конь встаёт на дыбы, задним колесом всё же ударяясь в нужную точку. Проламывает доски, вышибая из седла пассажира и водителя, который успевает сгруппироваться в воздухе и оказаться ниже прижавшегося к нему человека. Пред очами проносилась вся жизнь: детские счастливые воспоминания, улыбающиеся родители, игры с братом, занятия с тренером, университет, преподавание, перепалки с Олей, так, что искры летели. И те немногие мгновения, что они были вместе.

  -Люблю тебя, - успел прошептать Леонид мелькнувшему пред очами улыбающемуся образу зеленоглазой любимой с распущенными волосами, в его рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей, прежде, чем сильная боль обожгла тело и отключила его сознание.

  *****

  Женя после встречи с Петькой чувствовала лёгкость во всём теле и готова была на подвиги, поэтому с ходу устроилась на работу на лето, причём обещали довольно приличный заработок. Пока всего лишь в иностранном ночном клубе официантом, с обязательным знанием английского, вот только стиль одежды был народный, для любителей русского этноса. Это нравилось Жене, ведь наряды не подчёркивали изгибы фигуры. Подавали народную кухню, алкоголь тоже народный. Предлагали ей и другую работу в другом месте барменом-официантом, с чуть большей заработной платой, но молодая мамочка отказалась. Не до алкоголя ей сейчас, а там говорят, что сам процесс разливания напитков уже кружит голову от паров спиртного.

  Сам оклад был маленький, но так везде - около тысячи рублей за выход, но полагались солидные чаевые, тут уж крутись! Вот там можно было развернуться, девочки-коллеги так говорили. Зато она день сможет проводить с дочкой, а ночью она и так её не видит.

  Да и учёба даёт некую свободу в виде двухмесячных каникул, теперь неплохо бы  хоть что-то подзаработать. После учёбы  вряд ли удастся, но сейчас... К тому же представилась возможность отправить дочку в санаторий, возможностью нужно было воспользоваться. Но отпускать одну... Женя не могла поехать, и пришлось потрудиться, чтобы  выбить путёвку в санаторий с отделением "мать и дитя", потому что одну двухлетнюю дочку отпустить она просто не могла, а проблемы с постоянными простудами начались ещё до садика, который  Женя  ждала с ужасом. Потому что боялась нескончаемой череды болезней. Отказываться от очереди тоже не  хотелось,  ведь сейчас приходилось сильно зависеть от мамы. В любом случае, сейчас она, отправляя  дочку на профилактику, надеялась, что хотя бы  часть болячек их обойдёт стороной.

  Послезавтра Женя  выходила на работу, а завтра соберёт и проводит дочку.

  Утро началось с дурдома -  сбора чемоданов, мельтешения, готовки и всего остального. Потом все вместе поехали в санаторий, куда повёз  всех  Женин папа.

  Проводив отдыхающих, Женя немного передохнула и даже подремала  в  машине,  которую вёл папа. Всё же бессонная ночь давала о себе знать.

  Жене показалось, что она только закрыла глаза, а уже приехали.

  - Женечка, вставай, - тормошил её мужчина с голубыми глазами и усами, сидящий за рулём.

  Она подскочила тут же, привыкнув вставать резко по будильнику,  не позволяя  себе валяться ещё какое-то время в постели. Встретилась  с его нежным взглядом на уже немолодом с проседью лице. - Поехали к нам? Мама мне еды наготовила, мне столько не поесть - пропадёт.

  Женя кивнула,  а папа завёл двигатель. Он понимал, как ей должно быть тяжело сейчас. Всё же с дочкой она ни на одну ночь не расставалась.

  Была  ли у неё личная  жизнь,  он не  знал,  спрашивать не хотел. Его девочка вполне самостоятельна, а вторую глупость в виде незапланированной беременности вряд ли допустит. Но он видел, что она крепилась из  последних  сил, хотя была и активна, когда провожала малышку. Ещё пару дней назад она вполне себе ходила счастливая, и он  даже подумал,  что у неё кто-то  есть. Но сейчас... Он  уже сомневался.