Порочный праздник (ЛП)

– Откуда твоя семья? – спросил Эрик. – Где ты выросла? Мне, наверное, нужно знать о твоем прошлом. Об этом может пойти речь.

– Родилась и выросла в Редмонде. После того, как мама получила степень, они переехали в Сакраменто, и она начала работать в университете. Она вышла на пенсию в прошлом году. Я была в колледже, когда они переехали, поэтому осталась в Орегоне. Хантер – мой старший брат. Он банковский работник в Спокане. А моя сестра вышла замуж сразу после колледжа за сына застройщика из Сиэтла.

– Похоже, здесь дело в деньгах.

– В больших деньгах. Келли никогда не нужно было работать, поэтому у нее уже четверо детей, хотя она младше меня на восемнадцать месяцев.

– Четверо детей? В двадцать восемь?

– Близнецы Йэн и Ева. Старшая Елена. Гус еще малыш. Ему четыре. Хантер женился на Лизе, и у них трое детей – Скай, Пейдж и Зоуи. Запомнил?

Эрик глубоко выдохнул, его глаза широко открылись.

– Мне бы это записать. У тебя есть таблица или что-то такое?

– Я сделаю.

– Спасибо. И можно еще карточки. А что насчет твоего папы?

– Он тоже академик. Декан на пенсии. Это еще один вопрос нашей семьи. Я проучилась в колледже три года и бросила до окончания.

– Почему?

– Мне предложили хорошую работу в теплице, я работала неполный день. Управленческая работа, хорошая оплата и привилегии. Мне больше нравилась работа, чем учеба, поэтому и выбрала ее. А с мамой-профессором и отцом-деканом? Они не очень были рады моему выбору.

– Я понимаю, что тогда они могли быть не рады, но ты же сейчас не продаешь карандаши на улице и не спишь в канаве. Ты очень многого добилась.

– Скажи это им, – произнесла она. – Я имею в виду, не говори им это. Нам не надо спорить с семьей. Нам надо все проглотить и пройти через это без потерь. Особенно мне.

– Как скажешь. Ты уверена, что хочешь этого? А то я могу притвориться, что у меня гепатит А или что-то подобное.

– Это идея. Хорошая новость, что все дети в нашей семье замечательные. Очень милые и воспитанные. Их я действительно хочу видеть. Я могу даже сесть за детский стол. – Кловер не шутила. Она выживала на семейных обедах благодаря детям. Никто не мог расспрашивать ее о личной жизни, пока она играла с племянниками.

– Так, значит у твоих родителей семь внуков, а они до сих пор недовольны, что ты не замужем и без детей? Тебе не кажется, что они жадноваты? У моих родителей всего одна внучка. Одна. И они сказали, что этого достаточно.

– Семь. И, очевидно, этого им мало, поэтому притворись, что хочешь еще детей, даже если не хочешь. Это их утихомирит.

– Я расскажу о кедре и мужественности. «Хотите тыквенного пирога? А вы знаете, моя спермограмма очень высокого качества, поскольку я работаю с кедром». Как тебе?

– Звучит идеально. День Благодарения будет взрывным.

– Ты сказала это, глядя на вершину вулкана Худ.

– А мы на сто процентов уверены, что на этой неделе не будет извержения? – уточнила она. – Небольшое извержение будет кстати. Я даже уверена, что нас эвакуируют.

– Он не взорвется. По моей вине. Я отдал ему в жертву девственницу на этой неделе. Он успокоился, – признался Эрик.

Кловер вздохнула.

– Когда извержение вулкана действительно необходимо, его никогда не бывает.

Она посмотрела на воду и вдохнула свежий осенний воздух. Она должна была почувствовать себя умиротворенной на озере, нежно качающем алюминиевую лодку, глядя на покрытую снегом вершину вулкана Худ, вырисовывающуюся за плечами Эрика, и наблюдая за косяком канадских гусей. Она даже заметила величественного белоголового орла, притаившегося в ветвях клена, и безошибочно разгадала характерный для дятла стук по дереву. И, хотя обстановка была очень особенной и спокойной, она не могла полностью расслабиться ради Эрика.

Особенно ради Эрика. Три дня назад она сказала бы, что просит Эрика сыграть роль ее парня ради одобрения семьи. Ответственный отец-одиночка, владелец небольшого бизнеса, симпатичный, милый и веселый. Идеальный ненастоящий парень, верно? Но только ее мама считала, что Эрик не подходит Кловер по той единственной причине, что у него почти совершеннолетняя дочь, и он точно не захочет еще детей. Если уж ее мама вбила что-то себе в голову, то будет трудно ее переубедить. И если ее родители скажут что-то плохое Эрику или об Эрике… Кловер не хотела даже думать об этом. Извержение вулкана не сравнится с ее яростью, если родители нагрубят Эрику. Но, скорее всего, они так не поступят со своим средним ребенком и любимой мишенью.

– Ты очень нервничаешь из-за четверга, да? – спросил Эрик.

– Я думаю, а не броситься ли мне в озеро в надежде, что меня укусит пиранья, и мне придется несколько дней провести в больнице.

– А ты знаешь, что в озере нет пираний?

– А что насчет акул?

– Все будет хорошо, – уверил ее Эрик, поворачивая лодку от плавающего дерева. – Все закончится быстрее, чем ты поймешь. Они приедут, ты всем меня представишь, мы прижмемся друг к другу, мы поедим, выпьем пару бокалов вина, попробуем десерт, а потом мы принесем кофе, чтобы народ понимал, что пора по домам. И затем, обещаю, они уедут.

– Вот поэтому на вечеринках несут кофе? Чтобы выпроводить гостей?

Эрик кивнул.

– Лучший вариант из возможных. Это скрытый способ сказать: проснитесь и уходите.

– Кофе. Хорошая идея.

– О чем ты так беспокоишься? Что может случиться?

Кловер пожала плечами и покачала головой.

– Я думаю, они будут плохо с тобой обращаться.

Эрик рассмеялся, и смех пронесся эхом над водой и деревьями.

– Плохо со мной? Ты волнуешься, что они будут плохо со мной обращаться? Например, ударят меня по лицу и назовут коротышкой? Запрут в шкафчике и отберут деньги на обед? Я взрослый человек, Кловер. Что они могут мне сделать? Натянут трусы на голову? Я и через худшее проходил.

– Ну, нет. Я не это имею в виду. Они иногда бывают снобами.

– А. Я зарабатываю на жизнь физическим трудом. Но ведь и ты тоже.

– Да. И они грубят мне по этому поводу.

– Что они тебе говорят?

– Мама говорит, я могу повредить спину, потому что так много работаю, и мне будет тяжело поднимать детей.

– У тебя нет детей.

– Еще нет, но она их уже планирует. Она говорит, мне следует получить степень магистра делового администрирования, потому что я настроена на бизнес. Я могла бы преподавать вместо того, чтобы разрушать тело тяжелым трудом.

– Я видел твое тело. Если так выглядит разрушенное тело, то что обо мне говорить.

– Тем временем, Келли говорит, что моя жизнь намного легче, чем ее, потому что ей приходится заботиться о детях, а если мои растения погибнут, никто не будет переживать. А папа без конца повторяет, что мне надо было стать ботаником.

– Это плохо? Предполагать, что тебе надо было стать ботаником?

– Плохо, когда это сопровождается словами «вместо того, чтобы заниматься розничной торговлей».

– Розничная торговля? Черт, вот так они думают?

– Я иногда звоню покупателям, когда они покупают цветы у меня в теплице. Поэтому, розничная торговля. А то, что я владелица бизнеса, папа, наверное, не принимает в расчет.

– Вау. Твоя семья сущие снобы, так?

– Самое ужасное, что они даже не понимают, что делают. Поэтому их нельзя упрекать, потому что это не сработает. Я однажды сказала сестре: «Пожалуйста, не веди себя так, будто моя работа не важна только потому, что тебе наплевать на цветы”. Она сказала: «О, Кловер, не будь смешной. Я думаю, твоя работа – это очень весело.»

– Весело. А не важно.

– Они слышат то, что хотят слышать. И я ничего не могу поделать, кроме как улыбаться и терпеть, а потом возвращаться к своей счастливой и занятой жизни до следующего праздника, когда мне снова нужно будет улыбаться и терпеть. Вот почему мой любимый период года – с апреля по сентябрь – в это время я всегда очень занята, и нет больших праздников.

– Может быть, Рути и я украдем тебя на Рождество, чтобы у тебя была возможность не встречаться с семьей.