Игра всерьез

— Ты влюблен в нее? — Вопрос этот вырвался у Джейн помимо воли. Ревность кольнула ее сердце с такой силой, что она испытала настоящую физическую боль.

— Я не верю своим ушам! — Судя по тону Эшли, его терпению пришел конец. Прищуренные голубые глаза презрительно смотрели на нее. — Теперь ты вообразила, что я влюблен в сестру Лайзы? Потому, что они похожи?

— Я не знаю! — бросила ему с ненавистью Джейн. — Помни, ведь я твоя жена. А мне все еще ничего не известно!

Голос Эшли звучал сухо и безразлично, когда он произнес:

— Отлично. Тогда слушай. Мы с Лидией друзья. Только друзья, и все. Мы подружились, потому что нас связывала одна цель. Мы вместе пытались спасти жизнь ее сестре…

— А что угрожало ее жизни? — осмелилась задать вопрос Джейн.

— Она пристрастилась к героину.

— Она была наркоманкой?.. — испуганно спросила миссис Эшли.

— Думаю, это называется именно так, — грустно усмехнувшись, ответил Филипп. — Кончилось ее увлечение тем, что Лайза умерла от чрезмерной дозы наркотиков через три года после нашего развода. А в этом месяце Лидия оказалась по делам во Франции. По моей просьбе Питер связался с ней. Мы встретились с ней в Руане и договорились насчет покупки столь памятной тебе картины на аукционе.

— Но к чему вся эта таинственность? — вырвалось у Джейн. Ее нервы были уже натянуты до предела, больше всего ей хотелось наброситься на мужа и наконец вытрясти из него всю правду. — И почему за помощью об участии на аукционе ты обратился именно к Лидии?

Эшли бесстрастно посмотрел на жену.

— Присутствие Лидии во Франции оказалось очень кстати, вот и все. Я разыскал ее совсем не ради аукциона.

— Но зачем?

— Я думал, что Лидия лучше других могла помочь мне выяснить, кто прислал тебе эту мерзость в день нашей свадьбы. Лидия обзвонила всех своих родственников и друзей в Чикаго. И вчера вечером она сказала мне, что ее отец наконец признался ей…

— Отец… твой тесть? — Джейн поднялась. От волнения оставаться на месте она уже не могла. — Отец Лайзы прислал мне это? Но почему?

— Таково, видимо, его искаженное представление о справедливости. — Лицо Эшли приняло циничное выражение, когда его взгляд наткнулся на широко распахнутые глаза Джейн. — Видимо, не хотел, чтобы еще одна невинная пташка попалась ко мне в лапы. Я никогда не прикасался к наркотикам, но мой тесть обвинил меня в том, что именно я приучил к ним Лайзу. А его дочь начала принимать героин еще до встречи со мной. Я выяснил это, только когда мы поженились. Но в глазах отца Лайза всегда оставалась прекрасной маленькой принцессой, не способной совершить что-то плохое. А кто, как не я, мог втянуть ее?

— О, Фил… — простонала Джейн, заламывая руки.

— Лидия достаточно хорошо знала свою сестру и понимала, что происходит, — угрюмо глядя на окружающие террасу деревья, продолжал свою исповедь Эшли. — Остальных Лайзе удалось обвести вокруг пальца.

— Выходит, ее родители считали, что ты приучил ее к наркотикам? — Возмущение переполняло Джейн. — Потому-то они с таким энтузиазмом и обвинили тебя, когда Лайзу избили?

— Вероятно. Мой тесть — это маленький домашний тиран, и он не терпит, если в семье что-то идет вразрез с его желаниями. Видимо, наркотики для Лайзы стали своеобразной формой протеста против тирании отца.

Джейн просто не могла поверить, как подобные несчастья могли случиться с ее мужем.

— Вся эта история довольно омерзительна, — мрачно продолжил Филипп, не обращая на жену внимания. — Потому-то я и не нахожу удовольствия в том, чтобы лишний раз вспоминать о ней. Лайза была весьма необузданной особой. Она тесно связалась с продавцом наркотиков, который был ее любовником еще до замужества. Как потом оказалось, они не прерывали своей связи и после нашей свадьбы…

— О Фил, но это же ужасно… — вырвалось у Джейн.

Мужчина криво усмехнулся и продолжил:

— Именно любовник избил ее. Кажется, Лайза была должна ему. Но она скрывала, кто избил ее. А я сидел в камере, посаженный туда ее родителями, пока моя жена решала: сказать ли правду? А это означало бы тем самым навлечь на себя немилость со стороны торговца наркотиками и к тому же открыть отцу и матери, что она наркоманка.

— О Господи… — Джейн стиснула дрожащие руки.

— Довольно неприятная история, — согласился Филипп.

— Она просто ужасна, — убежденно произнесла Джейн.

— Да? — За ироничным ответом Эшли открывались его истинные чувства. Похоже, пропасть между ними становилась все шире.

Наконец Джейн медленно произнесла:

— Но я по-прежнему не понимаю, почему ты не сказал мне, что общался с Лидией.

— Я не хотел строить догадки на пустом месте, пока не узнал наверняка, кто прислал это письмо. — Филипп прищурил глаза. — Вчера вечером Лидия наконец рассказала мне о мести своего отца. Я вернулся, чтобы отвезти тебя в деревню и познакомить с моей бывшей золовкой. Мне казалось, что убедить тебя и доказать ложность выдвинутых против меня обвинений может только третье лицо, особенно тот человек, у кого есть все основания держать сторону Лайзы…

С замирающим сердцем Джейн пристально посмотрела на мужа. Он вернулся за ней? Хотел доказать свою невиновность… А вместо этого она бросила ему в лицо новые обвинения.

— Я не знаю, что сказать… — В отчаянии, остро чувствуя свою вину, Джейн покачала головой. — За исключением того… что мне очень жаль…

— Мне тоже… — пробормотал Филипп.

— Думаю… будет лучше, если я вернусь в Англию. — Горло у Джейн пересохло.

— Интересно почему? — зловеще прозвучал тихий голос Эшли.

— Я должна была верить тебе, — произнесла она. — А вместо этого я сама начала искать ответы на мучившие меня вопросы: виновен ли ты… действительно ли ты избил свою жену… нет ли у тебя обыкновения жениться на девушках из богатых семей со связями… и даже подозревала, что ты тайно встречаешься со своей бывшей женой! Наверное, я недостаточно сильно люблю тебя… — Сказав это, Джейн испытала такое ощущение, словно она сама ударила себя ножом в сердце.

— Верно, — бесстрастно подтвердил Филипп.

— Поэтому я уеду…

— Снова сбежишь? — с безжалостной издевкой спросил Эшли. — Но нужно еще уладить дельце с бесценным портретом, который, возможно, пострадал так, что его нельзя отреставрировать…

— Ты просто наслаждаешься, не так ли? — еле слышно вымолвила Джейн.

— Еще я могу выдвинуть обвинение в нанесении мне телесных повреждений…

— Что? — Джейн в ужасе уставилась на мужа. Он откровенно смеялся над ней. — Неужели ты еще способен шутить?

— Важно всегда сохранять чувство юмора. — Филипп убрал волосы со лба, и Джейн увидела огромный синяк. — Мне еще повезло, что я не получил сотрясение мозга, когда ты треснула меня портретом.

— Я уже принесла свои извинения, — судорожно вздохнув, произнесла Джейн. — Чего еще ты от меня хочешь? Чтобы я пресмыкалась перед тобой до конца нашей и так уже обреченной супружеской жизни?

Сильная рука Эшли остановила ее, когда Джейн попыталась уйти.

— Сегодня вечером в деревне во время праздника «прощения» я договорился с Лидией вместе пообедать в ресторане. Она хочет лично извиниться перед тобой за поступок своего отца. Пообещай задержаться хотя бы на это время. Или мне придется запереть тебя в твоей спальне в башне?

Джейн обреченно посмотрела на мужа.

— В этом нет необходимости, — с достоинством произнесла она.

В полночь супруги возвращались на машине из деревни, где за изысканным обедом встретились с Лидией. Отведав крабов, бифштекс, клубнику и кофе, они пошли посмотреть на торжественную церемонию «прощения грехов». Смешавшись с праздничной толпой местных жителей, молодые люди окунулись в атмосферу шумного веселья.

Деревушка эта хоть и имела многовековую историю и чтила свои традиции, была уже почти вся застроена новенькими двух-трехэтажными белыми домиками под красными черепичными крышами, утопающими в зелени окружающих их садов. Только старинный собор и некоторые здания на ратушной площади хранили память обо всех праздниках «прощения грехов», которые несколько столетий подряд из года в год проходили на этом месте. О старине напоминала и стилизованная одежда собравшихся, правда, несколько человек щеголяли в действительно старинных кафтанах, очевидно, вытащенных из бабушкиных сундуков. Лишь машины разных марок вносили диссонанс в картину старинного праздника. Впрочем, откуда тут взяться экипажам и телегам? — напомнила себе Джейн.