Остановка по требованию. Осторожно, двери закрываются

— Это плюсы для вас, — отрезала Соня. — А что получу я, если соглашусь?

— Защиту. Ведь ты спишь с каким-то незнакомцем, совершенно не думая о том, что он может оказаться психом или больным СПИДом. А я тебе предлагаю встречаться с известными, знаменитыми, влиятельными людьми. И получать за это деньги! Как тебе нравится тысяча баксов за ночь? А две, три? В своем клубе ты и за месяц столько не заработаешь.

Лариса Дмитриевна отпила сока и продолжала уже спокойнее:

— Крутые мужчины хотят самого лучшего, и это нормально. Лучшей еды, лучших развлечений, самых дорогих женщин, наконец. Их это опьяняет. Они считают себя хозяевами мира. И у моих девочек есть шанс этим воспользоваться, поиграть на мужских пороках и тщеславии. Я думаю, ты отлично подойдешь. Изучаешь психологию? Отлично! Тем легче тебе будет их доить.

— Простите?

— Как коров, — улыбнулась Лара. — Нужно уметь нажимать на вымя так, чтобы текло молоко. То же самое и с мужчинами. Выдои из них деньги — и поймешь, что настоящие хозяйки жизни мы…

— У вас, конечно, складно получается. — Соня покрутила в руках ложку. — Но я все-таки откажусь. Не хочу я никого доить. И быть хозяйкой тоже не хочу…

— Разве? Разве тебе не нравится, когда они пожирают тебя глазами, хотят тебя? И ты игнорируешь их, а потом просто используешь одного, доказывая самой себе, что желанна?

— Я тут с вами не собираюсь проводить сеанс психоанализа. — Соня сердито сверкнула глазами. — Я отказываюсь. Не думаю, что вас это сильно расстроит. Судя по вашим речам, девушки к вам в очередь выстраиваются…

Она встала.

— Не буду тебя задерживать. — Лара Дмитриевна устало усмехнулась и протянула ей визитку: — Если передумаешь, позвони.

— Вряд ли, — ответила девушка и пошла к выходу. Но визитку все-таки взяла.

Смирнов вел машину, искоса поглядывая на Соню. Она дремала. Видимо, голова у нее все-таки болела, потому что лицо было бледным и синяки под глазами резко обозначились. Раза два, когда машину встряхивало на неровной дороге, она охала и хваталась за голову.

— Может, вас уложить на заднее сиденье? — спрашивал Смирнов, внутренне досадуя на то, что приходится тратить на нее время и вместе с тем стесняясь своей досады.

— Нет, я сзади не могу ездить, меня укачивает. — Соня выбросила в окно ватный тампон, который прижимала к носу. — Сейчас налево…

Они подъехали к ее дому — пятнадцатиэтажному кирпичному зданию с четырьмя подъездами. Во дворе была детская площадка, густо усаженная сиренью и кустарником. Только что кончился дождь, и в воздухе пахло свежей травой и промытыми листьями. Мимо них прошел дядечка с таксой. Собака подбежала к машине и деловито задрана лапу на колесо.

— Как мило, — рассердился Андрей.

Он приоткрыл окно и посигналил. Испуганная такса отскочила от машины, ее хозяин обернулся, неодобрительно проворчал что-то себе под нос, подозвал собаку и ушел во двор. Соня хихикнула.

— Вообще-то у вас неплохо, — сказал Смирнов, чтобы не выглядеть невоспитанно. — Удобно для тех, у кого дети, есть где погулять…

— Наверное, — равнодушно ответила Соня. — Я обычно этого не замечаю. Спускаюсь вниз, сажусь в машину — и привет. Не люблю деревенской идиллии.

Они почему-то так и оставались в машине. Последние капли дождя падали на ветровое стекло.

— Вам, наверно, скучно в Перешеевске. — Андрей неодобрительно посмотрел на спутницу. — Тут все скромно, провинциально, никакой суеты и блеска. Зачем вы сюда приехали? Чего вам за границей не сиделось?

— Не верите, значит, в ностальгию, — усмехнулась Соня.

— Простите, но не верю, — отозвался Смирнов. — Тем более вы здесь довольно давно. Вполне хватило бы, чтобы вылечиться от ностальгии и вернуться в Европу.

— Вы, никак, меня выпроваживаете? Не могу вас порадовать — пока я отсюда не уеду. У меня здесь дела.

— Вы не похожи на работающую женщину, — упрямо гнул он свою линию.

— Послушайте, Андрей, неужели я вам настолько несимпатична? — грустно спросила Соня, откидывая назад волосы. — Вам осталось лишь сказать, что таким гетерам, как я, нечего делать в старом добром Перешеевске. И добавить что-нибудь о позоре.

Смирнов смутился:

— Извините…

— Да ладно, — вяло отмахнулась Соня и открыла дверь.

— Вас проводить? — Андрей высунул голову в окно.

— Не беспокойтесь, я сама… — Она сделала несколько нетвердых шагов, но оступилась. Чтобы не упасть, ей пришлось опереться о капот «БМВ».

Надо отдать должное Смирнову. Он без колебаний выскочил из машины и подхватил девушку под руку:

— И все-таки я вас провожу. Так мне будет спокойнее.

— Что ж, спасибо. — Она еле заметно улыбнулась и прижалась к его плечу. Так они и вошли в подъезд.

Внутри дом оказался еще лучше, чем снаружи. Консьержка, коротающая время за чтением в своем закутке под лампой, ковровая дорожка до лифта и даже ковролин на этажах.

Смирнов пораженно озирался. Он почему-то не думал, что Соня живет в таком шикарном доме. Верхом комфорта, с которым он до сих пор сталкивался, была квартира Ирины. Как-то не привык Андрей к европейскому уровню жизни, несмотря на новую машину и хорошую работу. В доме его матери двери в подъезд не закрывались, на этажах гуляли сквозняки, а стены были исписаны нецензурными фразами и граффити. Там, где они с Наташей прожили шесть лет, жильцы опасались по вечерам ходить по лестнице, стараясь пользоваться лифтом, — в темноте можно было наступить на собачье дерьмо.

— Это ваша квартира? — спросил Смирнов, любуясь в прихожей роскошным полом из черного мрамора.

— Нет, я ее снимаю, — мотнула головой Соня, скинула туфли и прошла в комнату. Потоптавшись, Андрей взялся за ручку двери.

— Ну я пошел? — смущенно спросил он невидимую собеседницу.

— Подождите, — раздался из комнаты слабый голос. — Давайте я хотя бы кофе вам сделаю…

Он нерешительно вошел в комнату. На широкой кровати, накрытой бежевым шелковым стеганым покрывалом, лежала Соня, соблазнительно выставив на обозрение красивые ножки.

— Извините, голова закружилась, — прошептала она. — Сейчас, только минуточку полежу и все сделаю…

— Да не надо. — Смирнов повернулся к выходу. — Я пойду.

— Ну и до свиданья, — обиделась Соня. — Грубиян…

Андрей вышел из комнаты, но с полпути вернулся. Слишком мучило его любопытство.

— А вы все-таки скажите, — спросил он напрямик, — вы специально в меня врезались?

— Да. — Соня решила не кривить душой. — Хотела привлечь ваше внимание, но не рассчитала.

— Вы извините за прямоту, но это глупо. Это ни к чему бы не привело…

— Надежда умирает последней… — Соня с трудом встала и пошла к ванной. Смирнов поплелся за ней следом.

— А вы на что-то надеялись? — с любопытством спросил он.

— Да нет… Я же понимаю, кто ты, и кто я. — Соня специально перешла на «ты». Сколько можно, в самом деле? Столько общаются, а этот вахлак так ей и выкает!

Она открыла кран, набрала в стакан воды.

— Ты умный, серьезный человек. А я… Так, продажная пустышка. Езжу на заработки за границу, танцую в каком-то варьете…

— Почему сразу — продажная? — пробормотал Смирнов, очень удивленный таким поворотом разговора.

Соня отпила водички и продолжила:

— Врет, наверное, постоянно. Одним словом, просто… проститутка. Ирина ведь так обо мне говорит?

Смирнов подошел поближе:

— Да она никак не говорит… Вообще-то мы с ней мало общаемся…

— Да? — Соня удивилась и опустилась на пол, словно ей отказали ноги. Но надо было видеть, как она это сделала! Грациозно сползла по стене, словно стриптизерша по шесту. Белокурые волосы разметались по плечам.

— Разве у вас не совет да любовь?

Смирнов пожал плечами, вновь преисполнившись подозрений на ее счет:

— А вам какое дело?

— Да никакого… Какое мне может быть до этого дело? Просто интересуюсь… Так ты будешь кофе? — Несколько смущенный тем, что они неожиданно перешли на «ты», Андрей кивнул. — Только учти, я растворимую бурду не признаю. Настоящий кофе бывает лишь в зернах.