Под маской невинности

Хоть юмор и был мрачноват, Мэгги рассмеялась.

— Такое случается только в романах Стивена Кинга.

За недели совместной работы между ними установились дружеские отношения, несмотря на то, что Мэгги по-прежнему предпринимала попытки выудить у мастера хоть какие-то сведения о гибели его предшественника. По тому, как Кливленд держался с ней, было видно, что он считает ее коллегой, младшим товарищем, и всегда готов охотно поделиться своими обширными знаниями, будь то инженерное дело или археология. Даже когда его шефство над Мэгги формально закончилось, Кен с удовольствием брал ее с собой на участок, вместо того, чтобы оставлять в помещении.

— Представляю, какой огонь бушевал в тот день, — заметил он. — Наверное, все кругом плавилось.

— А кого все же считают виновником?

— Котелок горячего клея и пол, пропитанный скипидаром.

— Выходит, это был поджог?

— Нет. Считается, что несчастный случай. Якобы в столярной мастерской кипящий клей убежал из котелка и загорелся, а пламя мигом распространилось повсюду. Дым валил до того густой, что пожарным было трудно определить, какое именно здание в огне. Известно, что пожар сразу же перекинулся на винный магазин Дитца и Мейера, там взорвались сотни бочонков с виски. — Кливленд достал из заднего кармана носовой платок и вытер с рук грязь. — Вот уж беда так беда, скажу я вам. Беднягам даже нечего было выпить, чтобы забыться после эдакого кошмара.

К концу дня, объяснил Кливленд, территория площадью больше чем сто двадцать акров превратилась в сущий ад. От того, что тут почти полстолетия жили люди, не осталось и следа. Верфи, фабрики, конторы — все было уничтожено. Власти, чтобы предотвратить мародерство, ввели военное положение.

— Конечно, предприимчивый народ сумел извлечь выгоду и из беды, усмехнувшись, закончил свой рассказ мастер. — Портовые девочки, не теряя времени даром, открыли новое заведение, соорудив полотняный шатер. Говорят, на вопрос «как дела?» они отвечали — «в палатке». Несчастье, как это бывает, пошло и на пользу, — уроженцы Элиот-Бэй объединились, чтобы восстановить город. Хотя многие, конечно, не пережив потери, подались к югу, в Орегон и Калифорнию, оставшиеся служили примером стойкости для новых иммигрантов. Кроме того, второй раз город строился на лучшем фундаменте — кирпичном, а не деревянном. Думаю, индейцам было жутко смотреть, как белые люди строят новый город поверх старого.

— Наверное, и их потомкам странно видеть, как площадь Пионеров превращается во что-то совершенно неузнаваемое.

— Верно. Многие из них раньше любили даже спать здесь или в зданиях, что на уровне улиц. Спать и пить самогон. А больше им ничего и не оставалось.

Хотя Мэгги заранее знала ответ, сделав невинный вид, она спросила:

— А сейчас индейцы сюда не забираются? Теперь все закрывается надежно? Кливленд покачал головой.

— Хотелось бы так думать, но дело в том, что мы не знаем, где сколько погребов. Если в доме есть погреб, то стоит раздвинуть прогнившие доски, и вы — внутри. Особенно легко это сделать ребенку.

— Правда?

— Ну да, дети же худенькие. Дело не в том, что они плохие, — просто любопытные. Помню одного, который забирался сюда почти каждый день. Никогда ничего не говорит, сядет и смотрит. Мы даже брали с собой завтраки побольше и оставляли где-нибудь еду, знаете, как кошке или собаке. В общем, мы прозвали его Маугли, легко было представить себе, что его вырастили волки.

— Он и теперь появляется? — спросила Мэгги.

— Гораздо реже, — ответил Кливленд, — и потом босс стал теперь куда строже насчет этого — слишком опасно.

— Да, — кивнула Мэгги, — я понимаю.

— Раньше, лет пять назад, или около того, мальчишка просто не вылезал отсюда. Мы не могли от него избавиться. Наверное, теперь ему стало не интересно. Знаете ведь, какие нынешние дети — им нравится только то, что шумит, стоит денег или имеет отношение к сексу.

От Мэгги не ускользнуло, что Кливленд упомянул о событиях пятилетней давности. Пять лет минуло с тех пор, как не стало отца. Трои, несомненно, счел бы ее идею несостоятельной, но все же не исключено, что свидетель несчастья существует.

Глава 27

— Мэгги! — воскликнула Лин-Мэ, поднимаясь из-за изящного письменного стола. — Вот так сюрприз!

— Ваша секретарша разрешила мне войти, — сказала Мэгги. — Мне, конечно, надо было сначала позвонить…

— Да, к сожалению, сегодня я уже договорилась позавтракать с одним человеком. — Лин-Мэ была явно огорчена.

Мэгги тут же заверила ее, что заглянула на минутку по дороге, успев перекусить в перерыве между работой в туннеле и занятиями в архиве.

— К тому же я в рабочей одежде, — добавила она, неожиданно заметив, как странно выглядят ее джинсы и майка рядом с шелковым красновато-коричневым костюмом Лин-Мэ, удачно дополненным тончайшим кремовым шарфом.

Лин-Мэ рассмеялась.

— Чепуха. Вы будете красивой, даже если наденете на себя бумажный мешок и подпояшетесь веревкой.

— К счастью, мой заработок пока позволяет мне не впасть в нищету.

— Может быть, выпьете чаю? У меня еще есть полчаса, до того как за мной зайдут… — Она чуть наклонилась, и Мэгги обдало запахом женьшеня.

— Чаю — с удовольствием, спасибо.

Пока Лин-Мэ вызывала секретаршу, Мэгги успела окинуть взглядом ее изящно обставленный кабинет, восхищаясь тем, как все здесь подходит хозяйке.

Не только стол, но и все остальное — продолговатые книжные шкафы, стулья для посетителей и даже узенькие рамки картин с изображениями стилизованных белых цапель и тропических рыбок поблескивало темным лаком. Вместо привычных жалюзи или штор, экраны из рисовой бумаги закрывали высокие узкие окна, создавая впечатление у вошедшего сюда, что он — в самом сердце Китая, а не в кабинете на шестом этаже обычного учреждения. Складная пятисекционная ширма, расписанная сценками из жизни китайского императорского двора, отделяла рабочее место Лин-Мэ от помещения, предназначенного для заседаний, где стоял длинный стол, окруженный стульями.

— Мой дом тут, а не дома, — сказала Лин-Мэ, словно прочитав мысли Мэгги. Пит знает, где меня всегда можно найти.

— Мне кажется, вы оба очень преданы своей работе, — заметила Мэгги, все еще не переставая удивляться тому, что у двух этих людей может быть что-то общее.

— Да, нам обоим действительно повезло, вы правы. Хотя, мне бы очень хотелось, чтобы мой муж работал в городском совете последний год.

— О?

— У него неважное здоровье, — пожаловалась Лин-Мэ. — Кроме того, если придут новые люди… впрочем, довольно о политике. Вы ведь зашли не для того, чтобы обсуждать подобные проблемы.

— Вообще-то я хотела воспользоваться вашим предложением и взять у вас книги. Вы рассказывали столько интересного!

— Мои знания — лишь верхушка айсберга. — Лин-Мэ договорила не сразу, потому что в комнате появилась молодая женщина с плетеным подносом, на котором стояли черный фарфоровый чайник и две чашки, — а вот работа у Дирека, как мне кажется, — захватывающее занятие.

— Все хорошо по-своему, — ответила Мэгги, просто чтобы что-то сказать. Лин-Мэ явно удивилась.

— По-моему, многие женщины хотели бы оказаться на вашем месте. И не только ради археологии.

— Меня привел в ваш город чисто профессиональный интерес. — Мэгги и сама не понимала, что заставляет ее объяснять этой женщине, какие отношения связывают ее с тем, у кого она работает.

Сидя напротив нее за столом, Лин-Мэ улыбалась.

— Но ведь вы не станете отрицать, что он интересный мужчина?

— Не понимаю, какое отношение это имеет к раскопкам?

Улыбка Лин-Мэ становилась все более загадочной.

— У вас есть известия от Твилара? Ну хоть открытка?

Озадаченная столь нахальным допросом, Мэгги ответила, что они договорились позавтракать вместе, когда он вернется с Аляски.

— По-моему, он совершенно вами очарован, — сказала Лин-Мэ. — Впрочем, ничего удивительного. Вы действительно очаровательная девушка.