Замена в игре (СИ)

— Да, весь этот день был немного странным, — признаю я.

— Странным? «Странным» в плохом смысле? — спрашивает она, снова поворачиваясь ко мне.

— Нет, странный в хорошем смысле,— смеюсь я.— Не знаю, все это так сильно отличается от того, что я видел в жизни. Я никогда не останавливался в месте, где мне приходилось бы пробираться в полночь тайком, — говорю я ей со смехом.

Как по команде, раздается стук в дверь, и я слегка приоткрываю ее.

— Я просто хотела предупредить, что завтрак будет подан в восемь тридцать, — сообщает Пегги, толкая дверь так, чтобы получить лучший обзор помещения.

— Привет, — говорит она Мэнди. — Я подумала, что слышала голоса в коридоре. По крайней мере, теперь я знаю, что не сошла с ума.

Она заходит в комнату и смотрит на Мэнди.

— Я знала, что твое лицо показалось мне знакомым. Я не сложила дважды два, пока не увидела машину твоей матери. Мне так жаль, что она умерла.

— Спасибо, Пегги, — говорит Мэнди, обнимаясь с ней.

— Я знала ее, когда она была еще маленькой девочкой. Как твой отец? — спрашивает она после того, как делает шаг назад.

— Он в порядке. Мама болела в течение длительного времени, так что они оба смирились с неизбежным,— сообщает она и грусть отражается на ее лице.

— Ну, ты передай ему привет от меня. Я слышала, что ты наняла сиделку для нее?

— Да, мама не хотела никакой суеты. Вы же ее знаете, — вздыхает Мэнди.

— Хорошо, у меня есть свежий персиковый пирог для тебя, так что ты забери его с собой, когда пойдешь домой, — говорит она. — Твоя мама его любила.

— Да, он определенно был ее любимым, — у Мэнди на глазах появляются слезы. — Спасибо Пегги.

— Пожалуйста. А теперь, спокойной ночи, — произносит она, а на ее лице отражается осуждение.

— Я не останусь, — парирует Мэнди, устанавливая прямо рекорд по быстроте ответа. — Я только хотела убедиться, что он хорошо устроился. Все-таки он — городской парень и все такое.

— Я понимаю, дорогая, — отвечает она с довольно сильной долей скептицизма в голосе.

Мы оба стоим и смотрим на Пегги, пока та закрывает дверь и идет обратно по коридору к лестнице, и половицы поскрипывают под ее ногами. На лице Мэнди расползается усмешка и она говорит:

— Ладно, возможно, это немного странно.

— Это ты сказала, не я.

Я обвиваю ее своими руками и притягиваю к себе, надеясь продолжить то, что мы начали в машине.

— Не думаю, что мы можем делать это здесь. Особенно сегодня, — Мэнди начинает сопротивляться мне.

— Это так важно? — спрашиваю я, не желая, чтобы Пегги стояла на нашем пути. — Ты взрослая женщина, Господи, Боже мой.

— Знаю. Этот город заставляет чувствовать меня, словно я снова ребенок. Здесь все так консервативны и любят осуждать. Ты видел, как Пегги вела себя, — отвечает она, делая шаг к двери.

— Возбуждение от того, что тебя могут поймать, делает все еще более увлекательным, — говорю я ей, притягивая к себе еще раз. — Я могу быть очень тихим и одновременно очень даже классным. Давай, позволь провернуть нечто подобное.

Мэнди

Моя оборона слабеет, так как я желала его весь этот долгий день.

— Мы должны быть очень тихими, — отвечаю я хмуро. — Последнее, что я хочу, это устроить сцену.

— Понимаю.

Он расстегивает мой ремень и кнопку на моих джинсах. Мой пульс сразу учащается, пока я наблюдаю за тем, как он тянет вниз молнию на них. Я улыбаюсь, удивляясь про себя, как плавно и легко он стягивает с меня джинсы. Помнится, как тяжело мне их было надевать на себя. Он хватает свободную ткань джинсов под коленками и решительно тянет их вниз, пока они не сползают с моих бедер, и дальше он стягивает их с моей задницы.

— Ты в этом лучше, чем я думала. А как же мои сапоги?

С сексуальной ухмылкой он слегка толкает меня в живот, роняя на кровать. Обеими руками хватается за каблуки и через несколько секунд мои джинсы и сапоги уже валяются в куче на полу у кровати.

— Боже, ты выглядишь так сексуально, — бормочет он, медленно расстегивая пуговицы на своей рубашке.

— Думаю, что лучше выключить свет, на всякий случай, — отвечаю я, мысленно представляя, как Пегги открывает дверь. — Здесь же есть замок, так ведь?

Он запирает дверь на старую металлическую защелку и выключает свет. Однако немного света проникает через окно.

— Чудесно, — говорит он, в то время как его брюки падают на пол.

Мою кожу начинает покалывать моментально, как только его губы прикасаются к нежной коже между моих бедер. Я чувствую его горячее дыхание на моих трусиках, когда он останавливается.

— Надеюсь, кровать не будет скрипеть, — шепчет он.

Я смеюсь.

— То, что ты делал, было гораздо интригующе.

Он ухмыляется мне и начинает расстегивать мою блузку, начиная снизу и медленно поднимаясь вверх. Я считаю, что это слишком медленно, а методичные и настойчивые движения — весьма соблазнительными. Я желаю, чтобы мы могли просто сорвать одежды друг с друга и наделать столько шума, как сами того хотим. Я выгибаюсь к нему, чтобы облегчить ему работу, чтобы он побыстрее добрался до верхней пуговицы моей блузки.

Трей

Ориентируясь на то, как она уже ерзает и проявляет признаки нетерпения, будет любопытно посмотреть, сможем ли мы быть тихими. Единственный способ не создавать шума на этой старой скрипучей кровати, медленно и осторожно любить друг друга. Фактически этот медленный, соблазнительный подход полностью превратится для нее во всего лишь побочный эффект.

— Боже, мне нравится пробовать тебя таким образом, — шепчу я, покрывая ее поцелуями от пупка к маленькому шелковому бантику, находящемуся в центре ее бюстгальтера. Я захватываю губами через бюстгальтер ее грудь, чувствуя, как ее соски твердеют, вытягиваются через эластичный материал. Она тихо стонет, приподнимая тело и намекая тем самым, чтобы я снял с нее лифчик. Разумеется, я это делаю.

— Так куда лучше, — шепчет она, освобождая от напряжения свою грудную клетку. — Мне нравится чувствовать твою обнаженную кожу на своей.

Старая кровать издает скрип, а я в это время стягиваю трусики вниз по ее ногам. Мне следовало снять их раньше. Я также решаю снять свои, и кровать тут же издает скрипучие звуки, которые обычно ассоциируются с тем, что на ней кто-то устраивается.

— Теперь мы попытаемся быть тихими, — говорю я ей, удобно устраиваясь рядом с ней.

Мэнди

Сдержанность никогда не была моей сильной стороной, но меня в настоящее время больше волнует содержание, когда мы прижимаемся друг к другу в теплых объятиях. Я отодвигаю одеяло, совсем чуть-чуть, чтобы компенсировать тепло от наших переплетенных тел. Трей начинает медленно проводить руками по моему телу снова, как будто сексуальное напряжение внутри меня не было достаточным.

— Не дразнись больше, — говорю я ему, но безуспешно.

— Мне просто нравиться, как ты ощущаешься, — стонет он тихо, продолжая серию мягких, широких движений. — Я обожаю проводить руками по всему твоему телу.

Я тянусь вниз между его ног и начинаю гладить его в ответ. Если он думает, что может продолжать дразнить меня без воздаяния, то он ошибается. Через пару минут Трей отстраняется от меня, поэтому я легонько подталкиваю его двигаться между моих ног. Он потакает мне к моему огромному облегчению.

— Я ждал этого целый день, — шепчет он напротив моей кожи. — Хочу насладиться тобой.

Трей берет в рот мой сосок, заставляя меня затаить дыхание. Он двигает бедрами так, что я чувствую его твердость напротив себя.

— Люби меня.

Я вцепляюсь ему в спину и притягиваю его к себе.

— Тссс, — произносит он, напоминая, что нам следует быть тихими.

Одна часть меня хочет перевернуть его на спину и быть дикой, но голос в голове напоминает, что я буду об этом сожалеть, когда в следующий раз увижусь с Пегги. Я делаю глубокий вдох и расслабляюсь, как он предложил, решив дать ему самому выбирать какой темп ему нравится. Он начинает медленно целовать мою кожу, прокладывая путь вниз по моему животу и задерживаясь чуть ниже моего пупка. Он такой чертов дразнилка.