Любовь в наследство

— Я была слишком… — Она искала подходящее слово. — Была слишком утомленной, чтобы двигаться.

Кара еще выше натянула простыню, закрывая грудь.

— Ты не должна прикрываться, — сказал Ник.

— Видимо, при свете дня я становлюсь застенчивой. Кроме того, сам ты уже оделся.

— Если можно назвать одеждой мои шорты. Ни рубашки, ни обуви.

— В другой одежде я тебя практически и не видела. За исключением вчерашнего смокинга.

— В котором я чувствовал себя идиотом.

— Но выглядел очень красивым. Тем не менее, ты хотя бы частично одет, а я все еще лежу голая и ленивая. — Взбив подушки, Кара с довольным видом зарылась в них.

— Ты мне больше всего нравишься такой. — Ник сел на край постели. Заметив, что она цепляется за простыню, он наклонился и поцеловал ее голое плечо. — Ты не можешь теперь меня стесняться, Кара. После нашей ночи.

Она слегка покраснела, но глаз не отвела, когда погладила его по лицу. Нику очень нравился ее жест, нежный, любящий. Ночью Кара даже сказала, что любит его. Она — красивая и страстная, но слишком легко отдает свою любовь. Она же ничего не знает о нем.

— Я принес завтрак. — Поцеловав ей ладонь, Ник показал на стоявший рядом поднос. — Кофе и свадебный торт.

— Да, почему бы нам не позавтракать свадебным тортом? — засмеялась Кара.

— Я добавил в твой кофе сахар и немного молока. — Он протянул ей чашку. — Но возможно, ты любишь черный.

— Я как раз люблю с молоком и сахаром. Должно быть, ты прочел мои мысли. А свадебный торт — вообще идеально. — Кара открыла рот, когда он поднес вилку к ее губам. — Ты можешь каждый день подавать мне завтрак в постель.

— По-моему, весьма разумное предложение, — ответил Ник, глядя, с каким аппетитом она поглощает торт.

— А сам ты что-нибудь ел?

— Я выпил кофе. Честно говоря, торт на завтрак не для меня.

— Но ты знал, что я люблю его?

— Наверно.

— Кажется, ты знаешь обо мне довольно много.

— Шон рассказывал мне все, что знал. Конечно, он не говорил, что ты любишь, есть торт на завтрак, но у меня было ощущение, словно я действительно знаю тебя. Во всяком случае, я знаю тебя лучше, чем ты меня.

Несколько секунд он молча смотрел на нее с выражением, которое она не могла понять.

— В чем дело, Ник? Тебя что-то не устраивает?

— Мы должны поговорить. — Неожиданно встав с постели, он пересел на стул в ногах кровати.

— Прошлой ночью… что-то случилось? — с тревогой спросила Кара, ставя чашку на стол.

— Ничего плохого не случилось. Все было очень хорошо. В том-то и проблема.

Сердце у нее заныло в ожидании беды. Ни сегодня утром, ни даже ночью, когда они были так поглощены друг другом, он не сказал ей ни слова о любви. Зато она признавалась ему не раз, что любит, и, видимо, оттолкнула его.

— Теперь я, в самом деле, испугалась, Ник. Скажи мне, о чем ты думаешь.

— О чем я думаю? Я думаю, что ты ничего обо мне не знаешь, Кара. Я не из тех парней, кто должен в тебя влюбляться.

— Твое прошлое меня не беспокоит, Ник. Оно не имеет значения.

— Мое прошлое — часть меня, как твое прошлое — часть тебя, Кара. Оно влияет на настоящее, и я хочу, чтобы ты все знала обо мне.

— О, Ник, с твоим прошлым я могу справиться, — облегченно вздохнула Кара. Что бы ни произошло с ним до их встречи, теперь не имеет уже значения, как не имеет отношения к ним сегодняшним. — Пожалуйста, иди сюда, чтобы я могла прикоснуться к тебе, держать за руку.

— Я хочу говорить с тобой отсюда, — покачал головой Ник. Темные волосы, еще влажные после душа, падали ему на лоб, бронзовая кожа будто светилась под утренним солнцем. Для Кары он был особенным человеком, она любила его и считала, что его слова ничего не изменят.

— Мой отец сбежал, когда мне было три года. — Ник откинулся на спинку стула и закрыл глаза. — Моя мать очень страдала и, думаю, потому иногда вымешала свое горе на мне. Она долго болела, и когда мне исполнилось тринадцать, умерла от воспаления легких. Без того плохая жизнь стала еще хуже. Никто в семье меня не любил. Тогда я ушел из семьи, работал в спортивных залах, убирался там, а позже участвовал в поединках с боксерами легкого веса. В семнадцать лет я уже дрался профессионально.

— Ты был боксером? Я считала, что у тебя сломан нос, только не думала…

Ник открыл глаза и посмотрел на нее.

— Мне еще очень повезло, что я отделался лишь сломанным носом, поскольку не был опытным бойцом. Закончил я в Майами, участвуя в предварительных боях второсортной программы. Как видишь, совсем не блестящее прошлое, Кара.

— Я уверена, ты сделал все от тебя зависящее.

— Не думаю. Может, я просто не знал, на что способен. Наконец я перебрался на западное побережье Флориды. Как-то вечером я зашел в этот бар, начал разговаривать с твоим отцом о пиве. Совершенно неожиданно Шон предложил мне работать у него барменом и, если возникнет необходимость, вышибалой. Ресторан был тогда намного беспокойнее. В общем, я согласился. Шон принял в моих делах большое участие.

Слушая его рассказ, Кара уже не обращала внимания на то, что простыня соскользнула у нее с плеч.

— Шон был для меня всем, Кара. Я многое перенял у него. Он научил меня читать. — Заметив ее удивление, Ник быстро пояснил: — Конечно, я знал, как читать, но совсем не знал, что нужно читать. Я начал с газет, которые прочитывал от первой до последней страницы, и вскоре мог вполне разумно высказывать свое мнение по поводу событий в мире. Свободное время я проводил в библиотеке и получил диплом об окончании средней школы. Если бы не Шон, я бы ничего не достиг.

— Я не знала, — тихо произнесла Кара.

— Важно, что он доверял мне, передал некоторые из своих обязанностей и со временем позволил мне выкупить бизнес. Меня радовала не только возможность иметь нечто свое, но и то, что мне доверяют. Шон предложил мне партнерство. Никто и никогда еще не предлагал мне такой благоприятной возможности. Он был для меня больше чем отец, Кара. Он стал моей семьей. Он спас меня. Без твоего отца я бы оказался в тюрьме, а может, и умер бы. Он хотел видеть меня своим партнером, Кара… но я не уверен, что он хотел, чтобы мы были вместе, Кара.

— Ник…

— Это правда. Он называл тебя своей маленькой девочкой и всегда надеялся, что у тебя будет только все лучшее. Да, Шон любил меня. Но он знал, кто я такой, откуда родом, и, думаю, он бы не хотел видеть рядом с тобой меня. Он хотел кого-нибудь, кто был достаточно хорош.

— Достаточно хорош для меня? — Забыв, что совсем голая, Кара соскочила с постели, бросилась к нему и села на колени. — Ты говоришь как человек из другого столетия, Ник.

— Нет, Кара, я… — Он бессознательно обнял ее.

— Теперь послушай меня. Шон был моим отцом, и позволь мне судить о том, чего он хотел для меня.

— Я знал его лучше, чем ты.

— В таком случае, я уверена, что он хотел, чтобы я была счастливой.

— Конечно.

— Я счастлива, Ник. И только это имеет значение. Я счастлива, быть с тобой. Кроме того, Шон не знал о магии.

— Какой магии? — Ник поцеловал ее в шею.

— О магии происходящего между двумя людьми, которые подходят друг другу. — Кара поцеловала его в губы. — Он не знал, как я люблю тебя целовать. — Она слегка куснула его. — Или обнимать. — Кара обхватила руками его голую спину, прижалась к его щеке. — О, ты не брился.

— Нет.

— Я рада. — Она поцеловала колючую щеку. — Шон ничего такого не знал. Он не знал, насколько замечательно я себя чувствую, когда ночью мы рядом, Ник. И как мы счастливы вместе, да? — Ник кивнул. — Тогда скажи мне, — прошептала она, — скажи, что ты еще не сказал мне.

— Я люблю тебя, Кара. Люблю тебя больше всего на свете.

Улыбнувшись, она соскользнула на пол.

— В таком случае…

— Ты хочешь, чтобы я это доказал? — усмехнулся Ник.

— Вот именно. — Она взяла его за руку и потянула к кровати. — Бар закрыт…

— Так что весь день в нашем распоряжении, — удовлетворенно подхватил он.