Там, где любовь (СИ)

Она подхватила свои туфли, разбросанные на полу, и, всхлипывая, прямо босиком выбежала за дверь.

******

Весь день Согдиана просидела у себя в номере взаперти. Она отказалась от еды, и не отвечала ни на какие звонки и стук в дверь. Сказать, что она была подавлена, значит, не сказать ничего. Она чувствовала себя полностью растоптанной, да что там, самым ничтожнейшим существом на белом свете. На что она рассчитывала, на что обрекала себя? Она всего лишь действовала по велению сердца. И опять оступилась. Только теперь всё обстояло намного хуже. Если раньше её тяготила одна только зависимость от Егора, то сейчас прибавилась ещё и его ненависть. Он окончательно откажется от неё после того, что узнал. А разве не этого она добивалась? Разве не хотела любыми способами отвернуть его от себя? Так что ж теперь, радоваться? Чему? Тому, что два разных человека, сами того не подозревая, втоптали её в грязь? А она этому поспособствовала. Никто не заставлял её ложиться в постель с Димой, она намеренно на это пошла. Правда, не для того, чтобы очернить себя, а чтобы прогнать Егора из своей жизни. Кажется, у неё получилось. Но удовлетворения она ничуть не испытывает. Ей больно и стыдно. Она морально раздавлена. И боль эта гораздо сильнее на фоне сегодняшней ночи любви, проведённой с мужчиной всей её непутёвой жизни.

После обеда Егор, который тоже чувствовал себя не лучшим образом, постучался в номер Насти. Она открыла сразу же, и на лице её при этом играла двусмысленная улыбка.

- Ну что, – похлопав Егора по плечу и закрывая за ним дверь, проговорила она, – с Согдианой вчера был, да? Я видела, что вы почти одновременно исчезли…

- Ага, – угрюмо бросил Иващенко, присаживаясь на диван, – лучше бы не был…

- Так, понятно, – протянула Приходько, опускаясь рядом. – Не помирились.

- Знал бы я с самого начала правду, вообще бы к ней не подошёл, – буркнул тот.

- Какую правду? – не поняла Настя.

Егор тяжело вздохнул.

- Думаю, тебе тоже будет не слишком приятно её узнать, – помолчав, сказал он.

- Это касается Бикбаева? – догадалась Настя.

- Конечно, – опять вздохнув, он поднялся с дивана и подошёл к окну. – День назад мне кое-кто нашептал о том, что между Бикбаевым и Согдианой что-то было. Только я почему-то не поверил…

- Ну?

- Вот тебе и ну! – Егор повернулся к ней и покачал головой.

- Хочешь сказать, у них реально что-то было? – прищурилась Настя.

- Да, – подтвердил Иващенко, – у них всё было.

- Ясно, – в отличие от Егора, Настя не стала хвататься за голову и сетовать, а просто кивнула. – Ну, если Бикбаев ещё только попробует ко мне подойти, я ему устрою сладкую жизнь…

******

Отыграв концерт в Стокгольме, ребята отправились в следующий город, который был на очереди – в Гетеборг. В гостиницу артисты заселились только к вечеру следующего дня, после концерта.

Согдиана следовала тем же графиком. Дима Бикбаев пытался дозвониться до неё весь день, но она не брала трубку. Они уже два дня не виделись и не разговаривали. Он чувствовал, что что-то случилось, однако гнал от себя плохие мысли и до последнего надеялся найти её и объясниться.

Ему повезло: Согдиана остановилась в той же самой гостинице, где и все они. Узнав на ресепшен, в каком она номере, Дима уже через пять минут стоял у неё под дверью.

На стук Согдиана открыла не сразу. Но, лишь только дверь распахнулась, Дима сделал умоляющее лицо:

- Только не прогоняй меня. Позволь сказать два слова…

Согдиана вздохнула и пропустила его в номер. Они остановились у окна.

- Что случилось? – Дима вглядывался в её лицо, стараясь по его выражению угадать это раньше, чем она ответит. – Ты больше не хочешь быть со мной? Согдиана, просто скажи, и я пойму…

- Прости, – Согдиана опустила глаза и покачала головой, – но вместе мы быть не можем.

- Почему? – Бикбаев с недоумением нахмурился.

- Ты сам не понимаешь? – она повернулась к нему. – Неужели не догадываешься? Дима, ты не заслуживаешь такого неуважения, я не могу этого допустить…

- Что? – он никак не мог вынести единый смысл из её слов. – О чём ты?

- Я тебе изменила! – не выдержала Согдиана. – Понял, наконец?! – и в отчаянии отвернулась к окну. На глазах снова показались слёзы.

От этих слов, которые явно не совсем ожидал услышать, Дима удручённо замолк. И тоже уставился в окно. Но через минуту сам не удержался и спросил, испытующе глядя на Согдиану:

- Он тебя заставил?..

- Да нет же, – покачала головой Согдиана. – Никто меня не заставлял, я в очередной раз сама на всё согласилась! – она отошла от окна и в изнеможении опустилась на диван.

- И что, – Бикбаев скрестил руки на груди, – разве вы помирились?

- Нет, – Согдиана всхлипнула. – Всё уже потеряно. Я ему больше не нужна. И тебе я вряд ли такая понадоблюсь, – она опустила голову и закрыла лицо руками.

Дима постоял в молчании ещё пару минут, после чего растерянно пробормотал:

- Извини, я… даже не знаю, как реагировать на все эти вещи. Мне, наверно, тоже стоит побыть одному, – и, не говоря больше ни слова, удалился.

*******

Вчерашний день рождения Марка подействовал ободряюще на многих ребят. Видимо, давно они не отдыхали с таким размахом. И, хоть впереди было ещё много трудовых будней, это не остановило артистов. Уже к вечеру было принято почти единогласное решение продолжить праздник. Завтрашний концерт в этом же городе должен был состояться только вечером, так что все справедливо полагали, что сумеют к тому времени привести себя в полную боевую готовность.

На этот раз ребята решили не оставаться в гостинице, и поехали в ресторан, заранее забронировав стол. Не поехал со всеми только Дима Бикбаев. Он остался у себя в номере, полностью погружённый в свои мрачные мысли.

Егор, что называется, ушёл в отрыв. Он снова не отказывал себе в алкоголе, пропускал один бокал за другим. Только теперь, как он считал, горячительных напитков требовалось в разы больше, дабы успокоиться и хоть как-то залечить раны, нанесённые ему Согдианой. На что он, дурак, надеялся, всерьёз считая, что она хранила ему верность всё это время? Он дважды заставал Бикбаева в её квартире, чуть ли не в постели! Почему же он был настолько слеп в своих убеждениях? Эта глупая самоуверенность в результате вышла ему боком. Согдиана, ох уж эта Согдиана! Она отомстила ему сполна. Но для чего тогда вчера она отдалась ему? Посмеяться? Да нет же, это было совершенно непохоже на какой-то коварный замысел с её стороны. Черт возьми…

Она хотела забыть его. Она так хотела вычеркнуть его из своей жизни, что пустилась во все тяжкие. Но Согдиана лишь причинила много боли: и себе, и ему. Зачем? Почему она не могла найти кого-нибудь другого, в конце концов, уехать отсюда? Уехать, чтобы Егор не видел её? Нет, она, видимо, решила всадить нож в самое его сердце, у всех на виду развивая роман с Бикбаевым. И продолжала делать это, по сей день, нарочно ища встречи Егором, нарочно заставляя его страдать и мучиться. Да, пусть он тоже не был в одиночестве, у него были женщины, этого не отнять. И он прекрасно знал, как ей неприятно. Какие же тогда теперь к ней претензии? Егор не мог объяснить этого, злость переполняла его при одной только мысли о том, что Согдиана делала в постели с Бикбаевым, он не мог этого вынести. Он кусал локти, сжимал кулаки и в любую минуту мог сорваться, поехать в гостиницу, найти там Бикбаева и разорвать его голыми руками. Да, он готов был убить его за то, что тот посмел покуситься на его женщину. Согдиана принадлежала ему душой и телом, он не верил, что в постели с другим она испытывала хотя бы малейшую долю тех эмоций, которые переполняли её, когда она занималась любовью с Егором. Нет, это так мерзко! Сегодня он выгнал её из своего номера, его самолюбие было растоптано, и он не мог сделать иначе. Господи, лучше бы она солгала ему! Лучше бы не признавалась в том, что совершила! Это причинило ему такую немыслимую боль, что Егор сорвался. И теперь он сидел в ресторане вместе со всеми, пил вино и ни с кем не разговаривал. Внутри он винил во всём сначала себя, потом Согдиану. Потом опять себя, затем снова Согдиану. Как он устал! Наверно, надо было плюнуть на всё, послать всех к чертям и уехать куда-нибудь на край света, подальше от бесконечных метаний, выжавших из него все соки.