Песочный принц в каменном городе (СИ)

Бары разрывались от музыки, мы проехали дальше, остановились у высокого бордюра, который можно было использовать и как столик и как стулья — собственно так мы его и использовали, сев и поставив запасенные бутылки с шейком и пивом.

Я посмотрела на свободное море, Матвея, любующегося закатом, и вдруг подумалось, что удивительно все это напоминает свидание

— Странный сегодня день, — сказала я.

— Хороший, — сказал Матвей. — Тебя кто-нибудь ждет? Я в том смысле: во сколько тебе надо быть дома?

— У меня нет дома.

Больше личных вопросов не было. Матвей держался просто, но отстраненно. Дружеско-деловые отношения, как он и говорил в Киеве, и теперь я могла почти согласиться: да, так бывает.

Почти, потому что меня тянуло к нему, и тянуло как к мужчине, а не руководителю. Но зная, что у этих отношений не может быть будущего, я мысленно отстранялась.

Зачем мне еще одни отношения без будущего?

Шейки закончились, стемнело, бары захлебнулись молчанием, и тогда я услышала:

— Пора.

И:

— Спасибо.

По ночному городу ехали быстро, мне даже казалось, что Матвей специально ждал ночи, чтобы не тянуться в Киев как черепаха. Он высадил меня у моего дома, и, не попрощавшись, уехал.

Почему-то не хотелось подниматься домой — как чувствовала, что грядет вечер проблем. Едва вставила ключ в замок — звонок Артема.

— Как твой новый парень?

— Как твоя новая девушка?

— Если бы не знал, не поверил, что ты не одесситка. Как живешь?

— Не хуже тебя.

После — просьба увидеться, мое согласие, разговор на кухне… Его восхищение своей новой девушкой…

— Я бросил курить — она меня попросила, и я бросил.

— Ты — молодец.

— Почему ты смеешься?

— Не обижайся, я ужасно хочу спать. Сегодня такой день, столько событий. Нет, не подумай, я рада, что ты зашел… Только я не высыпаюсь в последнее время…Ты, наверное, тоже.

— Прости, — сказал без тени сожаления, — я, правда, люблю ее… С тобой невозможно разговаривать — ты постоянно смеешься…

Пустой разговор, его уход, звонок мамы Артема в два часа ночи, упреки…

— Он уходит по вечерам, говорит, что к тебе… — слезы. — Вы помирились…

— Он врет.

Жалость — худший советчик, но у меня ее и не было. Не к этой женщине.

Я забросила телефон под подушку и блаженно уснула.

Забросила — вот ключевое слово, никто не прощает пренебрежительного к себе отношения, в том числе, предмет неодушевленный. На следующий же день мобильный украли.

Наркоман и девочка с неухоженными волосами.

Не знаю, был ли в этом замешан Артем. В одну секунду я была уверена, что да, в другую — опровергала предположения.

В первый день я боялась выйти из дома, просидела у окна, думая, что за мной наблюдают — и увидела Артема.

Он шел очень быстро, слишком быстро, в руках — бутылка пива, рядом почти бежала девочка с длинными неухоженными волосами, ветер теребил ее дешевые брючки, взгляд на мои окна — и пробежка по курсу дальше.

Представление для одного зрителя — это не его район.

Я снова подумала, что в краже Артем участвовал, и во мне что-то сломалось. Быть может, дал трещину мост в прошлое.

На следующий день плюнула страхам в лицо и из дома вышла, правда, поначалу нервно оглядывалась, а потом ничего — снова привыкла к безопасности.

Отпуск был как нельзя кстати. Квартирный вопрос улажен, с руководством шикарные отношения, и я могла позволить себе сутками сидеть у моря, впервые за все мое пребывание в Одессе, абсолютно ничего не опасаясь, и в то же время, будучи морально готова ко всему.

В офис я вернулась загоревшей, отдохнувшей, вдохновленной, и, признаться, чуть влюбленной, и контраст с изнуренной скандалами Ленкой, был очевиден.

— Где ты сейчас живешь? — спросила Ленка вместо приветствия. И, какая наглость, даже глаз не опустила.

— В Одессе.

— Я не это имела в виду.

— А что?

— Ты злишься?

— За что?

— Я бы не хотела, чтобы наши отношения испортились…

— Отношения?

— Я хочу с тобой поговорить серьезно.

Коронная фраза в Одессе? Артем тоже хотел поговорить со мной, и непременно серьезно. Я улыбнулась.

— Я тоже не шучу.

Ленка закопошилась в бумагах, а я щелкнула чайником и в ожидании пока он выпустит вверх струю пара, уставилась в окно.

Город контрастов. Тут тебе и величественные памятники архитектуры, и такое вот убожество, как база дальнобойщиков. Не раз меня посещал вопрос, откуда директор мог знать, что здесь сдаются номера под офис? Не потому ли, что сам посещал их?

Кстати, на работе его не было, что уже, верно, вошло в привычку, Андреевны и Наташки, как и обещал Матвей, тоже.

— Наташка очень злилась, когда ты отказалась подписать докладную, — пробубнила Ленка, снова привлекая к себе внимание.

Устала притворяться занятой бизнес-леди?

Я бросила пакетик зеленого чая в большую кружку с собором на Софийской площади Одессы вместо рисунка, лениво размешала сахар и так же лениво сказала:

— Разве я не подписала?

— Ты считаешь иначе? — вспыхнула Ленка. — Андреевну уволили, Наташка…

— Я подписалась под тем, что было правдой, — оборвала я, медленно вытягивая пакетик из кружки. Я видела, что это раздражало Ленку, и в душе клокотала странная радость — раньше меня отталкивала чужая злость. — Считаю тему закрытой, работы много.

— Докладные строчить? — прошипела Ленка.

Я постаралась сделать вид, что ее слова не задели и, улыбнувшись, елейно спросила:

— Ты уже освоила бухгалтерию?

На этом разговор закончился.

Потерю сотрудников ни я, ни тем паче, фирма, не ощутили. Обязанности Наташки напросилась исполнять учетчик, а найти менеджера оказалось и того проще. Я скинула на них работу оператора, едва вздохнула облегченно, как Матвей завалил меня новыми поручениями.

Договора, клиенты, встречи — приходилось ломать свою провинциальность и идти на контакт с незнакомыми людьми, слушать их и делать вид, что тебе интересно, запоминать, привлекать, флиртовать.

Не скажу, что освоила эту науку в совершенстве — так, топорный метод, но когда со мной начал флиртовать Леонид Михалыч, почувствовала себя профессионалом в таком тонком деле.

И одновременно — дикое раздражение.

Знала бы — не соглашалась, чтобы он подвозил меня к дому.

— Ну, что грустишь? — спросил как-то Леонид Михалыч, пока мы ехали в его машине к моему дому. — Небось, считаешь минуты до встречи с любовником?

— Любовником? — ошарашено переспросила я, но Леонид Михалыч вряд ли расслышал — заливался, словно пошутил удачную шутку.

— Ты же встречаешься с кем-то?

— И что?

И здесь прозвучало предложение, открывшее суть:

— А то, что если он не так хорош в любви и если бы ты захотела, я бы составил тебе компанию. Я ведь не стар еще, зато опыта…Я еще вполне, нам могло быть уютно и весело. Как вдвоем на одной карусели, никогда не каталась на лодочках?

Мне представилась картина, как он прижимается ко мне, подкидывает вверх, как ребенка и насаживает на себя…

Передернуло.

— Великолепное предложение, — сказала я, — но, думаю, лучше о нем забыть.

— Что так?

— Предпочитаю карусели повыше.

Он хмыкнул, но тему оставил.

Вовремя, потому что еще пара фраз, и меня бы вырвало на его фирменные брюки со стрелками.

Я стала избегать его общества, он отвечал взаимностью, и все почти вошло в привычное русло, но гложило предчувствие чего-то, что вырвет из стоячего болота, встряхнет и заставит посмотреть в глаза изменившейся реальности.

Предчувствия — не люди. Они не врут.

Глава № 15

Габриель Гарсия Маркес, который лучше других знал про сто лет одиночества, как-то сказал: «Если любишь — отпусти, если оно твое, то обязательно вернется, если нет — то никогда твоим и не было».

В один из дней ко мне вернулись Артем и мобильный.