Песочный принц в каменном городе (СИ)

— Жаль, — улыбнулся старик, и лицо его снова сделалось молодым, беззаботным.

Звонок мобильного вырвал из сна.

— С бодрым утром, — услышала голос Матвея в трубке. — Ведь у тебя уже утро, правда? Ты давно проснулась и почти спускаешься. Угадал?

Я бросила взгляд в окно — солнце распластало по небу желтые щупальца; с нелепой надеждой бросила взгляд на часы — стрелки ласково обнимали девятку…

— Сейчас, — выдавила из себя, не захотев соврать и сказать «да».

Я забегала по комнате, наспех умылась, закинула в рот жвачку и поторопилась вниз. Матвей стоял у кофейного аппарата, посматривая на лестницу и на пустую стойку для Машеньки.

— Доброе утро, — бросила я, подбегая.

— Выпей кофе, а то ты сонная, и я соврал на счет утра — почти день.

Я взяла с собой стаканчик и чтобы больше не задерживать никого, забралась с ним в машину.

Выбрала заднее сиденье — и как знала!

Мчались с такой скоростью, что даже не ориентировалась, где едем. Машина, гудки, обгоны. Чтобы прогнать страх, делала вид, что сплю. Если мы в кого-нибудь врежемся, лучше этого не видеть.

С закрытыми глазами продержалась почти два часа. Скучно, темно и курить захотелось.

— Высажу тебя у заправки, — пошел навстречу моему желанию Матвей.

С учетом того, как мне «удается» тушить окурки, наш визит заправка запомнит надолго. Если кто-нибудь, конечно, выживет.

Машина остановилась.

— Отойди вон туда, — Матвей указал на обочину дороги, — пройди чуть вперед, я тебя подберу. У тебя пять минут.

— Я даже добежать не успею.

— Значит, не хочешь курить.

Я поторопилась к указанному шефом месту, прикурила сигарету, но втянуть дым все не получалось. Минута прошла. Осталось четыре.

Может, мне, действительно, не сильно хочется, но раз уж добежала…

Улюлюканья в пролетевшей мимо машине спугнули очередную попытку втянуть дым. Идиоты! Чего так кричать? Никогда не видели курящих женщин? От заправки я отошла — все прилично и безопасно.

Снова попыталась затянуться, на этот раз получилось, но закружилась голова.

Машина Матвея притормозила в двух метрах от меня — вовремя! Я беспечно выбросила сигарету, подбежала к двери, открыла и только собиралась плюхнуться на заднее сиденье, как обнаружило, что оно занято.

Двумя незнакомыми мужчинами.

Я перевела недоуменный взгляд на водителя.

— Нам по пути. Садись! — крикнул он.

Это не мой водитель! То есть, не мой шеф! Но машина-то его?

Сзади послышался гудок, я оглянулась, машина точно такая же, возле которой я продолжала стоять с открытым ртом, дверь со стороны водителя открылась — Матвей.

— Ни на минуту нельзя оставить!

Подошел ко мне, потянул за руку, захлопнул дверь чужой иномарки, не обратив внимания на возмущение мужчин. Усадил меня на переднее сиденье в свою машину.

— Не советую флиртовать на дороге.

Я чуть не подавилась жвачкой.

— Говорила, что нравятся высокие, а там только три карлика и сидело, — укоризненно заметил он.

Бросил быстрый взгляд в зеркало и мрачно добавил:

— И те малолетки.

— Неслыханно! — возмутилась я.

— Я тоже так думаю, — согласился Матвей.

И могу поспорить — то ли с вызовом, то ли злостью. С чего бы? В пять минут я уложилась, пусть даже и не покурила, а он молчал всю дорогу, и только когда были в Одессе и почти подъезжали к офису, сказал:

— Запомни: ты ничего не решаешь и не можешь изменить.

— Вы могли бы хоть сказать, что именно?

Матвей задумался, показались зеленые ворота базы дальнобойщиков, и он ответил:

— Леня не сам руководит филиалом, решения ему, скорее, навязывают, чем выдвигают. Под предлогом опеки.

Я сразу поняла, что Матвей говорил об Андреевне. И не могла с ним поспорить. Это бы было обманом.

— Вот об этом и говорю, — Матвей посмотрел мне в глаза.

Мы въехали в массивные ворота базы, поднялись по ступенькам гостиницы, дверь офиса… На меня дохнуло обреченностью, но я уверенно взялась за поцарапанную ручку…

Тишина, чрезмерно сосредоточенные лица, Леонид Михалыч за своим столом среди кипы документов — редкая картина.

— Ну, — после приветствия сказал Матвей, — вижу, к моему приезду подготовились.

Избегая его взгляда, я поспешила в кабинет к девчонкам.

— А где зам. генерального? — зашептали они.

— Ослепли?

— Матвей? — хихикнула Андреевна, но газетенки спрятала.

И словно предчувствуя, что приезд Матвея связан с ней, начала нервно прохаживаться по комнате, то и дело бросая взгляды на соседнюю дверь, куда ее пригласили буквально через пару минут.

Теперь вышагивать по кабинету принялась Наташка.

— Если он уволит маму, я тоже уйду.

Когда из директорского кабинета послышались женские вопли, Наташка взяла лист бумаги и ручку. К тому моменту, когда ее мать влетела к нам с округлившимися глазами, продолжая сыпать ругательствами, которых даже от мамы Артема не услышишь, заявление было написано.

— Да какое вы имеете право! — метала молнии Андреевна. — Я выполняю свои обязанности! И вообще сюда никто не придет. Кто здесь будет работать? Вы? Вы будете сюда ездить каждый день?!

— Если придется, — спокойный голос Матвея из соседнего кабинета.

— Леонид, а ты чего молчишь?! — Андреевна не ленилась бегать к ним и к нам, и обратно. Вот побежала к ним. — Они и тебя уволят! Твоих сотрудников увольняют, а ты отмалчиваешься! Да я здесь филиал поднимала, мы работали до ночи! Вы ничего не знаете! Кто здесь был? Факс, Леонид и я! Я все тащила на себе!

— Значит, пора отдохнуть, — так же невозмутимо парировал Матвей.

Мне бы его невозмутимость. Встретившись с Андреевной взглядом, я ощутила, как задрожали ноги. Взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Я уйду! — Андреевна вновь бросилась к Матвею. — Уйду! И посмотрим, что у вас получится. И Наташа уйдет! Она уже заявление пишет!

— Наташа должна отработать две недели, а вы можете уйти сегодня.

Матвей. Все так же спокойно. Так же равнодушно.

— Если отработать, я тогда тоже не уйду! Я дочь здесь одну не оставлю! Слышите? Вы не понимаете, что рушите филиал. Да от вас все разбегутся. Я сомневаюсь, что после сегодняшнего кто-то захочет работать… в этом гадюшнике! В притоне! Молчи, молчи, Леонид, когда меня не будет — некому будет вступиться. И никто не прикроет перед начальством! Вот она, твоя благодарность!

Пока злость Андреевны была направлена исключительно на директора, Матвей зашел к нам.

— Есть желающие занять должность главного бухгалтера?

— Ищите! — засмеялась Андреевна. — Вы попробуйте сюда кого-нибудь заманить! Ищите!

Наташа отдала Матвею свое заявление.

— Я увольняюсь.

Матвей взял лист, бегло пробежал глазами, поставил подпись и еще строже спросил:

— Повторяю вопрос: есть желающие занять должность главного бухгалтера или мы пригласим другого человека?

Андреевна выглядывала из-за его спины, утирая слезы салфеткой и бросая на нас с Ленкой укоризненные взгляды, словно заставляя молчать, и словно зная, что секунду спустя скажет Ленка:

— Я бы хотела, — она запнулась, — но я этим никогда не занималась…

Андреевна ахнула, я едва сдержалась от удивленного возгласа, Наташка хмыкнула. Невозмутимым остался только Матвей.

Он взял стул, сел рядом с Ленкой перед компьютером и сказал:

— Андреевна вас подучит. Если у вас будут вопросы, обращайтесь ко мне лично. Или к Наталье, — я не посмела спорить под его пристальным взглядом, — она со мной свяжется.

Меня удивляла его выдержка, более того — поражала, я смотрела на человека, с которым провела практически весь вчерашний день и большую половину сегодняшнего, и не верилось, что это один человек.

Тот, который просил провести с ним день рождения, готовясь услышать отказ… Тот, чьи слова я приняла по глупости за симпатию и флирт… Тот, который всеми возможными способами ограждал меня от генерального…

И этот, смотрящий на плачущую женщину, вдвое старше его, с тем спокойствием, будто перед ним надгрызенное гнилое яблоко…