Свет любящего сердца

С этими словами он вгляделся в ее лицо, выражение которого было как у маленького отчаянного ребенка, после бури бед и напастей вдруг ступившего на спасительный берег.

— Знаешь, — начала она, — расскажи мне, что вы понимаете под этим вашим «спасением». Я с тех пор все думаю про вас, про тех людей, что были на собрании. Они почти все были такими счастливыми, и я решила, что, может быть, они потому так не похожи на других, что, как вы говорите, спасены. Видишь ли, я раньше ни о каком спасении не слышала. Я никогда, никогда не была счастлива, хотя всю жизнь только и делала, что гонялась за счастьем.

Взгляд Брюса был полон нежности и сострадания, а голос охрип от волнения, когда он ласково взял ее за руки и сказал:

— Бедняжка!

От его сочувствия слезы чуть снова не хлынули градом у нее из глаз. Корали едва справлялась с обуревавшими ее чувствами. У них было мало времени, скоро Брюс уедет, и ей надо как можно больше рассказать ему, чтобы он смог помочь ей.

Секунду подумав, тот заговорил:

— Путь к спасению прост. И ты права — это все меняет, иная радость и иная скорбь.

— Правда? — жадно спросила она. — Интересно. И что надо делать?

— Надо уверовать в Господа нашего Иисуса Христа, и ты спасешься, — тихо ответил Брюс, произнося эти слова очень отчетливо и ласково.

— Но во что именно я должна верить? Я о Нем ничего не знаю. Как я могу в Него верить?

— Верить в Него означает возложить на Него все упование, как на твоего Спасителя и Освободителя от греха, верить, что Он взял на Себя все грехи и скорби твои, твои недостатки и пороки, чтобы наполнить тебя Своей жизнью, Своей праведностью.

Брюс осторожно взглянул на Корали — не оскорбит ли ее то, что он называет ее грешницей. Но вместо досады и возмущения, которые он опасался увидеть, на лице девушки проступили удивление и радость.

— Кто-то сделал это ради меня! — воскликнула она. — О, как жаль, что я не знала этого раньше! — Она глубоко вздохнула, как человек, который был взаперти и наконец вышел на свежий воздух и смог вздохнуть полной грудью. — Прошу тебя, расскажи еще что-нибудь, — стала умолять она. — Видишь, я о Нем совсем ничего не знаю. А почему Он это сделал?

— Он — Бог. И Бог так возлюбил мир, — сказал Брюс, — что отдал Сына Своего возлюбленного, чтобы верующие в него не погибли, но имели жизнь вечную.

Корали внимательно вслушивалась в его слова, потом перебила его:

— Ты мне все это напишешь? Боюсь, я сразу все не запомню.

— Конечно, напишу, — серьезно ответил Брюс. — У тебя есть Библия?

Корали отрицательно покачала головой.

— Тогда я тебе дам. А пока возьми вот это и прочитай первые три-четыре страницы. — И он протянул ей свое Евангелие от Иоанна в кожаном переплете.

— Но мне всегда казалось, что Библия написана языком, непонятным простым людям.

— Вот тут ты очень ошибаешься. Некоторые части Библии так просто написаны, что даже ребенок может понять. Вот, к примеру, что может быть проще: «Прийдите ко мне, все нуждающиеся и обремененные, и упокою вас». Разве это трудно понять? Или вот это: «Возложите бремя свое на Господа, и Он укрепит вас», или это: «Не бойтесь, Я укреплю вас десницей Своей и поставлю на пути праведные».

Корали зачарованно подняла на него взгляд и спросила:

— А в Библии много таких мест?

— Очень много, — без улыбки ответил Брюс.

— А для кого все это говорится? Уж наверное, не для таких, как я.

— Именно для таких, — сказал Карбери. — Вот послушай: «Я возлюбил тебя от начала времен и ради любви Своей привлек Я тебя».

— Но ты ведь ничего обо мне не знаешь, — смущенно сказала она. — Я никогда не слышала о Боге, никогда о Нем не думала. Я просто жила как все, а мне хотелось жить весело. А такие вещи написаны, наверное, про хороших людей, вот как ты.

— В Библии написано: «Нет ни единого праведного», а еще там написано: «Мы все, как овцы отбились от стада, и каждый обратился на пути свои». И Бог сотворил чудо. Он возложил все грехи мира на Своего возлюбленного Сына, потому что только так можно было освободить нас от греха и позволить прийти к Нему в жизнь вечную.

— Нет, но ты уверен, что все это относится ко мне тоже? — с волнением спросила Корали, все еще не веря.

— Еще как уверен, — сказал Карбери.

Они медленно брели вперед и остановились в тихом уголке широкой ротонды возле лестницы, по которой ему надо было спускаться к поезду. Карбери посматривал время от времени на станционные часы, потом переводил взгляд на вдохновенное лицо девушки, которая напряженно размышляла, не зная, верить ему или нет.

— Это все правда! — повторил он. — Почитай Слово Божие, и сама поймешь. А потом начинай молиться.

— Как это — молиться? Я не умею! — произнесла Корали с неожиданной горечью. — Меня этому не учили. После всего того, что я натворила в жизни, после всех безумств, которые совершила, я не смею обращаться к Богу.

— После всего, что Он говорил и сделал для нас, а главное, после того, как Он умер за нас, почему ты должна бояться обращаться к нему с твоими бедами? Он же и так все о тебе знает и все понимает. На самом деле к Нему обратиться гораздо легче, чем, скажем, ко мне, хотя я очень рад, что ты пришла ко мне со своей бедой! Так тем более — почему же ты не можешь пойти к Нему?

— Но… ты был так добр ко мне! Ты рассказал мне такие важные вещи.

— Он умер для того, чтобы спасти тебя. Начни читать Библию, и ты скоро поймешь, что Он обращается лично к тебе. И что ты можешь полностью доверять Ему.

— А как мне молиться? — спросила она после довольно долгого молчания.

— Закройся в комнате, постарайся отвлечься от всего, от всех мыслей, забудь о мире и просто говори с Ним, как ты говорила бы со мной или Даном, расскажи Ему все, что тебя тревожит. Скажи Ему, что ты начинаешь понимать, как ты недостойна его любви, но что надеешься на Его милосердие и на Его обетования. Почитай, все это есть в Евангелии. А сейчас прости, пожалуйста, я должен идти. Поезд отходит через минуту. Я буду молиться за тебя всю дорогу до Бостона, а когда вернусь, мы с тобой непременно встретимся. А ты пока попробуй молиться, попробуй поговорить с Богом! До свидания! — Он быстро, тепло пожал ей руку, повернулся и скоро исчез из вида.

Корали стояла и смотрела на ворота, за которыми он исчез, потом повернулась и медленно побрела через вокзал на улицу, чтобы взять такси и поехать домой.

Как ни странно, все страхи и неуверенность покинули ее. Теперь она знала, что делать. Она сделает это, когда приедет домой. Пусть Эррол надоедает ей, пусть Лиза мечет громы и молнии — больше она не станет обращать на них внимания. Она едет говорить с великим Богом, она спросит Его, хочет ли Он помочь ей. С такими важными мыслями ей некогда было тревожиться из-за своих мелких неприятностей.

Корали решила не брать такси. Она пошла домой пешком. Ей не хотелось нарушить свой душевный настрой, она оттягивала возвращение к привычной жизни, к тому, что ждет ее дома. Она хотела глубже поразмыслить над тем, о чем говорил Брюс, как следует вникнуть в его слова, прежде чем возвращаться во враждебную обстановку.

Идя по городу, выбирая тихие переулки, избегая шумных улиц, где она могла встретить знакомых, Корали бережно несла воспоминание о разговоре с Брюсом, как горсть драгоценных жемчужин, которые страшно было растерять. Она вспоминала каждое слово, каждую интонацию, каждую мысль их беседы, которая заронила в ней надежду. Она повторяла про себя его слова, то, что он советовал ей сделать. Так, незаметно, она дошла до дому.

И там ее снова обступил знакомый мир ее матери, ей казалось, он душил ее. Кричащая суперсовременная обстановка, умопомрачительные, не сочетающиеся цвета, аромат дорогих духов.

Мимо прошел слуга, неся поднос с завтраком из Лизиной спальни. Завтрак был почти не тронут — яичница с беконом, тосты, даже апельсиновый сок. Она ни к чему не прикоснулась. Значит, вчера отменно погуляла и мучается последствиями. Сегодня с ней лучше не встречаться. Корали ускорила шаг, чтобы поскорее прошмыгнуть к себе в комнату, и заперлась там.