Искра для соломенной вдовы

– Познакомьтесь, это Ольга, наш новый маклер. Перешла из Инкорса, – он взмахнул рукой, визуально иллюстрируя мой переход. Имелось в виду, что я, как и все в будущем, поняла, насколько САИН лучше Инкорса и вообще всех.

– Оч пр-но. – Выдавили из себя сотрудницы. Тут раздался звонок и одна из спящих, Катя, как-то резко оживилась и бросилась к телефону. Я так поняла, что поступила заявка, так как она бодренько начала вещать в трубку о ценах и услугах. Вторая, Людмила, снова погрузилась в анабиоз и отключилась. А Сенокосов, подмигивая и краснея, предложил мне совместить отмечание Нового Года, Рождества и нового места работы.

– А не отметить ли нам это все. У нас тут есть немного. Осталось от празднования отдела. – Скромненько отрекомендовал он полбутылки коньяку. Я поняла, что в этом отделе мне работать понравится. Через полчаса я была уже вполне своей. Коньяк кончился, девушки уснули, Сенокосов огорчился и предложил сходить за догоном, но я отказалась и поехала домой. Я, конечно, выпить люблю, и вообще редко ломаюсь, когда есть шанс посидеть в хорошей кампании. Но сегодня было восьмое января, а это значило, что завтра я с самого утра буду заниматься получением из депозитария денег для Ирины и заканчивать злополучную сделку с Лукиным. Где-то в глубине души теплилась надежда поправить свое материальное положение, хотя никаких конкретных договоренностей у нас с Ириной не было. Однако тут меня ждал большой сюрприз. Сделку мы закончили, документы получили и, что особенно нас порадовало, все это без намека на Лукина. Он уехал то ли в отпуск, то ли в ссылку от греха подальше. Вместо него нам выдавала документы неопределенного статуса маклерша, которую мы видели в первый и последний раз. Ирина, немного волнуясь, отправилась за деньгами. А когда она оттуда вышла, то расплакалась и осыпала меня благодарностями.

– Олечка, вы не представляете, как мы с Ксюшей счастливы. Спасибо вам за все.

– Ну что вы.

– Без вас ничего бы не получилось. И нам так нравится новая квартира. Тихая, уютная, светлая! И автобус останавливается прямо рядом с домом. Мы сможем туда переехать уже к субботе. Нам ключи отдадут завтра. И все благодаря вам.

– Да бросьте, – кивала я и уже начинала подумывать о том, чтобы намекнуть, что вполне готова удовольствоваться небольшой суммой вместо таких витиеватых комплиментов. Долларов пятьсот – шестьсот окупят все мои усилия!

– Вот, это вам, – сунула она мне в руки конверт. Я облегченно вздохнула. Все-таки я была права, нельзя обворовывать такую чудесную женщину. Интересно, сколько она там положила моих милых дорогих американских президентов.

– Ой, Олечка, давайте вы откроете дома.

– Хорошо, – автоматически кивнула я и запихнула конверт в сумку. Может она что, боится, что я попрошу больше?

– Мы вас обязательно пригласим на новоселье.

– Вы, главное, сейчас довезите деньги до дома. Не дай бог чего случится.

– Ох, я вообще так боюсь с ними ехать. Кошмар какой, такие деньжищи хранить.

– А вы оставьте их здесь.

– Но вы же знаете, Олечка, как банки разоряются.

– Это точно. Разоряются, как кролики размножаются. Но депозитарии вам не банки. Это ж просто ящик, который вы снимаете. Может вы в нем деньги храните, а может яблоки моченные. Никто не знает. И никто не может вам их не отдать или пересчитать и не выплатить.

– А вы правы. Тут риск меньше чем дома, это точно. Я так и сделаю. Вот видите, действительно, без вас я бы пропала. – И она поскакала к стойке депозитария. Я кивнула и пошла к выходу. По крайней мере, здесь я оставила после себя хорошие воспоминания. Это главное. Я выбралась на улицу и не смогла удержаться. Полезла в сумку и на ощупь попыталась пересчитать денежки. На ощупь я ничего понять не смогла. Купюр было явно больше. Я подумала, что, может там вообще рубли. Так тогда их совсем немного. Короче, начала я нервничать, но доставать конверт посреди улицы не решилась, мало ли что. Поперлась домой, изнывая от неизвестности. Дома я не раздеваясь влетела на кухню и вытряхнула на стол содержимое конверта.

– Вот это да, – очень точно описала увиденное Шурка.

– Ты что, ограбила эту свою Ирину? – не усомнилась в моей способности к воровству мамуля.

– Обалдеть, – выдохнула я. Передо мной лежало пять тысяч долларов и записка. Пять тысяч, какое счастье. Пять тысяч при совершенно чистой совести. И я уже имею другую работу. Господи, жизнь прекрасна и удивительна! Да, а что там в записке? «Олечка, большое вам спасибо за все. Мы с Ксюшей решили, что раз уж эти десять тысяч нам достались через вас, а вы потеряли из-за нас работу, то вы имеете полное право на половину этих денег. А у нас останется достаточно, чтобы исполнить все, что мы собрались. Надеюсь, что эти деньги вам помогут. С уважением, Ирина.»

– Вот это да, – снова запричитала Шурка.

– Вот, деточка, бери пример с мамы. Будь доброй и честной девочкой, и это обязательно окупится! – решила не упустить момент для реализации педагогических задач мама.

– Да уж. – Не стала возражать деточка.

– И что мы будем делать с такими деньжищами? – поинтересовались все.

– Что значит мы? Что я с ними буду делать, вы хотели спросить?

– Но…

– Никаких но. Слава богу, нам не надо влезать в долги. Но эти деньги – наш жизненный резерв.

– Мам, так нельзя. Нельзя получить пять тысяч только затем, чтобы запереть их на ключ.

– Ага, а ты предлагаешь их выкинуть на ветер?

– Мам. Давай хоть что-нибудь крутое придумаем. Отложи половину. Или там, две трети. Но остальное – потрать на что-нибудь клевое.

– На что, например? – задумалась я. Шуренок-то по сути права. Нельзя себе запретить все и навсегда. Надо что-то для себя любимой сделать. И тут мне вспомнился Лукин. И я тут же поняла, чего я на самом деле хочу. Я хочу машину. Пусть не такую, как у этого недочеловека. Пусть маленькую и отечественную. Пусть не новую. Но хочу! Хочу ездить на работу на машине, хочу выносить с рынка пакеты и класть их в багажник вместо того, чтобы переть их по морозу домой, оттягивая себе все руки. Хочу, в конце концов, приехать в Национальный стандарт на очередной сеанс расставания с кровными деньгами на машине. Лихо подрулить к подъезду и на глазах великолепного и недостижимого полумужчины-полубога Руслана выйти из чистенькой маленькой машинки в красивой, подходящей моменту одежде. Подойти к дверям и, не замечая его обалдевшего и восхищенного взгляда, с полуразворота блямкнуть сигнализацией. Впрочем, не факт, что он прямо-таки обалдеет и восхитится, но все равно будет круто.

– Ты права, доченька. Я куплю себе машину.

– Какую? Стиральную?

– Нет. Автомобиль. Автомобильчик. Непременно красненький.

– Ты с ума сошла. Ты даже не представляешь, сколько это принесет проблем! – тут же обнадежила меня мамуся.

– Это почему? У папочки была машина, но от нее не было никаких проблем. Одни удовольствия.

– Да, потому что у нас был шофер и гараж при министерстве, где все эти проблемы решали.

– Так. Послушай, мама. Я чудом заработала эту чудесную кучку денег. И я куплю себе машину, даже если ты и вообще все будете против.

– Делай что хочешь. Но попомнишь ты мои слова.

– Это почему же?

– А вот с муженьком твоим так и вышло. Я предупреждала – ты не послушалась. И что получилось? – Я подумала, обижаться или нет? Но на фоне пяти штук баксов все мои обиды таяли как снег в Сахаре.

– Ну и ладно. Значит, у тебя будет повод еще меня попилить. С другой стороны, чем ты станешь заниматься, если я перестану давать тебе эти поводы? – мама как-то вся закипела, забулькала и ушла в комнату. Я сгребла денежки и запрятала их среди своих вещей. Уверена, что моим дорогим близким все-таки в голову не придет самовольно взять мои деньги. А грабители не лазят в такие нищие съемные хаты. Единственное, что надо сделать, это накупить вкусностей и сладостей. Всего того, что каждый из нас любит. Устроим еще один праздник. Пусть и девятого января, неважно. Пригласим Мотьку, да что там, и Динку с Юлькой, пусть пополощут нам всем тут мозги. Запечем какого-нибудь индюка-переростка. Напьемся. Все будет хорошо. И пусть нам станет всем хорошо уже прямо сейчас.