Искра для соломенной вдовы

– Господа, я не представляю, что нам делать. Время – девять часов, еды у нас почти нет, Шурка плачет.

– Бедный ребенок, – взвилась я и понеслась к ней. Она сидела у окна и таращилась на снежинки.

– Шуренок, как ты?

– Я нормально, мам.

– Неправда. Если бы я перенесла такое, я не была бы нормально, – обняла я ее Плечики у нее затряслись. Господи, какая худющая.

– Ма, ну почему ему на нас наплевать? Три года не был и заявился только права качать.

– Скажи, ты не сердишься на меня, что я не хочу его пускать? Руслан правильно сказал. Если вы захотите, вы сможете видеться сколько угодно.

– Конечно, мам. Я все вижу. Ты любишь этого дядьку, хоть это и так странно.

– Что странно? – усмехнулась я.

– Ну, любовь в таком… возрасте.

– В преклонном?

– Ну, да.

– Спасибо, детка моя, – раздался легкий стук в дверь.

– Девочки, я тут подумал, а не переместиться ли нам отсюда в одно очень неплохое местечко? Там тоже можно при желании предаваться печали!

– А мама? – не поняла я.

– А маму мы обязательно возьмем с собой. И таблеток прихватим, праздновать, так праздновать, – заявил совершенно довольный Руслан. А действительно, чего ему грустить, если я на месте.

– Поехали! Мам, собирайся, одевай драгоценности и платье. Едем встречать новый год.

– Куда это на ночь глядя? – возмутилась консервативная маман. – Тоже придумали. Деток только будоражить после такого, – конечно, дай волю моей маме, она будет бередить любую мало-мальски болезненную точку до тех пор, пока не расковыряет в кровавый шрам.

– Ставлю на голосование, – проорал, дурачась, Руслан. – Кто за то, чтобы немедленно отправиться в крутой клуб с итальянским рестораном, бильярдным клубом, боулингом и кислотной дискотекой?

– Я! – задрала я две руки. Шурик, утерев слезу, прагматично прикинула, что трагедия может и подождать, а вот халявная тусовка за счет материного хахаля может и накрыться. Она прикинула и приняла правильное решение – протянула руку и, заодно, вытянула и Анькину для контроля.

– Итак, принято единогласно. – Подвел итог Руслан.

– Я не согласна, я против, – уперлась мама.

– Я вас уверяю, дорогая теща, что это не имеет абсолютно никакого значения. Если вы устанете, самое быстрое такси домчит вас сюда за пять минут.

И мы поехали. Такого Нового Года я больше не помню. Собственно, я и из этого Нового Года мало что помню. Руслан моментально по прибытии нашел какую-то работницу ресторана, которую выкупил в качестве няни следить за Шуркой, Анютой и особенно за мамой. После чего принялся поить меня всякой гадостью, целовать и тискать по темным углам. В двенадцать часов мы пьяными пальцами, сбиваясь, набирали номера всех знакомых подряд и поздравляли их. Кажется, еще Руслан всех все время приглашал на свадьбу, как-то позабыв, что для порядку надо все же дождаться развода. Девчонки расслабились. Анюта быстро облопалась всякой дрянью со шведского стола и заснула перед огромным жидкокристаллическим экраном, демонстрирующим в режиме «до полного отлета крыши» мультики. Маман чинно восседала этажом ниже, в итальянском ресторане, а подкупленная нами девушка-официантка загадывала ей загадки, спрашивая, не желает ли мадам Галетто Аль Маттоне или Фаттучини Болоньезе. Маман тихо шалела от роскоши, заедала эмоции валерианкой и рассказывала соседкам по столу, что наконец-то ее непутевая доченька сподобилась к сорока годам поймать в сети нормального мужика. Шурик до стирания башмаков наплясалась под дикие звуки какого-то нереального кислотного «хаоса», перезнакомилась с диджеями, и, кажется, даже подвыпила пива украдкой из чьей-то бутылки. Я бы ее непременно отругала, если бы сама не вела себя совершенно непристойно. Однако факт остается фактом. К утру Шурец смотрела на Руслана гораздо теплее, чем вечером, когда она геройски планировала его терпеть только ради счастья матери. А что касается меня? Я была счастлива. Безобразная сцена, устроенная моим бывшим, хочется надеяться, мужем, стерлась из моей памяти с первыми поцелуями и я летела в объятия своего единственного мужчины, забыв обо всем. Наступил новый, две тысячи третий год. Я не очень-то разбираюсь в гороскопах и не знаю точно год это Быка или Обезьяны. А может быть, Совы или Олененка. Но я уверена точно, что это наш год, год Руслана Пригорина и Ольги Петровой.

Москва декабрь 2004 г.