Чуть не треснуло очко!

Генка пожимает худыми плечами. Дядя Игорь нежно привлекает его к своей груди и целует, укладывая его голову со светлыми, как тополиный пух, волосами на плечо. И сквозь тонкую футболку Генка слышит, как гулко бьётся сердце дяди Игоря.

Дядя Игорь понимал, что пользоваться парнем он может достаточно долго, однако, надо чтобы никто об этом ничего не узнал, так как этот проворный волосатый шмель имеется не только у него в этом городе.

– Скажи, а что это за кисель такой выливался из твоего шланга? – не выдерживает Генка.

– Эта начинка. Молочная начинка, – машинально отвечает дядя Игорь.

– А у меня она тоже есть, эта как её? – спросил Генка.

– Я думаю, что есть, ты что, её ни разу не добывал? Тебе надо просто погонять шкурку на своём теле.

– А это как? – спросил Генка и очень сильно удивился.

– Обхватываешь своего волосатого шмеля одной рукой и потом двигаешь рукой вверх вниз. Не могу поверить, что ты этого ни разу ещё не делал. Да хотя у тебя шмель какой-то маленький. Сантиметров двенадцать, ну ничего, зато зад у тебя добротный. Будешь им отыгрываться в жизни. Ну и ртом тоже не забывай, конечно же.

– Тогда и у меня вырастет такой же большой? – кивком головы указывает он на ширинку штанов дяди Игоря.

– Скорее всего, уже нет, – засмеялся дядя Игорь.

– А помидорки? – не унимается Генка.

– Конечно, вырастут, если не будешь их вовремя поливать молочной начинкой.

– А что в них, в этих шариках? И для чего они?

– А ну давай, сделай так, как я тебе говорил.

– Погонять себе шкурку?

– Да! Какой ты у меня догадливый! – Дядя Игорь обрадовался сообразительности Генки.

Генка в ту же минуту взялся как послушный ученик и неуклюже начал массировать свой шланг, с каждой секундой он всё больше и больше ощущал пульсацию своего небольшого шланга, и через мгновение, из Генкиного шланга полилась такая же жидкость, что и у дяди Игоря.

– Съешь её! – приказал дядя Игорь

– Хорошо, – сказал Генка и тут же начал запихивать себе свою собственную белую жидкость в рот, – она по вкусу как твоя, так вот что храниться в этих шариках?

– Да, называй эту жидкость молоком, пока на сегодняшний день для тебя информации достаточно. А теперь извини, мне ужасно хочется спать.

– Прямо в лесу?

– Ну да, прикорну чуток, минут двадцать, у меня с собой и покрывало есть.

– А грибы?

– Какие на хрен грибы?! Довольно и того, что набрал ты. Спасибо. В другой раз опять набери. Ладно? Тогда у нас останется больше времени для дружбы, и конфетки пососать успеем.

– Я тоже хочу спать, – зевает Генка.

– Вот и хорошо. И вообще никому не рассказывай про нашу дружбу. Пускай это будет нашей тайной. Только тогда мы сможем по-настоящему дружить. Я подарю тебе ещё подарков и много других полезных вещей. Окей?

– Да! – твёрдо говорит Генка, – мне всё равно никто ничего не дарит, даже родители, только и говорят, что ты должен нам на водку денег приносить каждый день.

Как и все люди в мире, дядя Игорь обожал тайны, в том числе и Генка. И о том случае никому не проболтался. Они стали регулярно встречаться в том перелеске и дружили, как того хотел дядя Игорь. Постепенно Генка привык к этой странной дружбе так крепко, что уже дня не мог прожить без дяди Игоря. Спустя годы Генке стало ясно: дядя Игорь не торопил события, понимая, что ещё не вечер и Генка никуда не денется, всё равно однажды у них получится то, к чему готовил его дядя Игорь. Но обстоятельства распорядились иначе. Родителей Генки лишили родительских прав из-за ненадлежащего исполнения обязанностей по воспитанию своего тупого сына. Бабушка, из соседнего города Губцовск, решила забрать с собой восемнадцатилетнего внука с девчоночьими волосами, так как Генка, несмотря на своё совершеннолетие, позаботиться сам о себе не мог.

Так и не стал Генкино дупло достоянием инструмента дяди Игоря. Судьба, на этот раз, перехитрила дядю Игоря и уберегла на время Генку, уготовив ему, скорее всего, другого партнёра по тесной дружбе в другом городе. Хотя дядя Игорь всё таки в глубине души мечтал, чтобы Генка приехал, пусть даже не надолго и даже не насовсем, а может и самому туда поехать, ехать то недалёко, около пятиста с хвостиком километров и восьми часов в пути. Однако события, происходящие с дядей Игорем в настоящее время не дали ему осуществить свою очередную похотливую задумку…

Антон в это время, с разрешения дяди Игоря, бухал в ресторане «Ромашка» в офисе дядя Игоря с компанией, компанию ему составляли сначала Андрей Борисович, главный бухгалтер ресторана «Ромашка», парень-официант и две молоденькие официантки. После часового застолья, официанты пошли обслуживать ночных посетителей, а из компании оставался только подвыпивший бухгалтер Андрей Борисович, которому было сорок пять лет. Когда все ушли и Антон с Андреем Борисовичем остались вдвоём, Антону вдруг сильно захотелось кому-нибудь вдуть, алкоголь всё-таки взял своё.

– Андрей Борисович, а почему вы не идёте домой?

– А меня там никто не ждёт, с женой я развёлся очень давно, а дети уже выросли, две дочери - тупые пилотки, как вышли замуж, так ни ответа, ни привета, вот и живу один, одна отдушина, ресторан «Ромашка», там хоть цифры отвлекают от суровой действительности.

Антон подумал, что можно в данное время предложить Андрею Борисовичу, чтобы его развеселить: заняться жмаком, предложить ему шлифануть, а самому снять штаны и разряжаться рукой, а там посмотреть, что делать дальше. Антон и предложил:

– Андрей Борисович, а Вам нравиться молодые парни? Не как люди, а как девушки?

Но подвыпивший Андрей Борисович вдруг заявляет:

– Я всё понял, ты хочешь пожмакаться. Хорошо, я сам у тебя отсосу?!

Антон прямо обалдел от такого, и, конечно, согласился. Антон достал свой, давно в боевой стойке, инструмент, вся шляпка которого была в смазке, Андрей Борисович взял его в руку и, начав его мять, со словами: «Ух, ты, у тебя какой!» стал его жмакать, сильно причмокивая губами, что ещё больше возбудило фантазию Антона. Антон попросил его на время остановиться и раздеться, что они с радостью и сделали.

Антон быстро разделся, сел на край кровати и стал смотреть, как Андрей Борисович раздевается. Шары Антона набухли, со шланга текла смазка. Андрей Борисович разделся до трусов, а Антон в это время сидел, поглаживая своего дурашку, сквозь дядины трусы было отчётливо видно, что бухгалтерский инструмент уже тоже в полной готовности, он подошёл поближе, так что его инструмент оказался напротив рта. Антон медленно стал стягивать трусы с Андрея Борисовича и, наконец, его инструмент выпрыгнул из них. Инструмент был среднего размера, шляпка была оголена и вся в смазке, а шары были как у быка - очень большие.

Антон взял его инструмент в руку, жмакнул метлой шляпу, постепенно переходя к шарикам и начал их тоже тщательно выжмакивать. Андрей Борисович принялся стонать и умолять, чтобы Антон не спешил, а то получит заряд молока в лицо раньше времени, Антон остановился и лёг на кровать. Андрей Борисович лёг сверху Антона между ног, они стали играть мётлами. Антон почувствовал, что Андрей Борисович трёт свою шляпу об его станок и вот-вот вдует туда, он догадался и сказал, что просто вытирает смазку, чтобы потом было легче вставить ему в станок, Антон лежал и балдел от кайфа. Антон сказал, чтобы он продолжил ему жмакать, а Андрей Борисович спустился ниже и взял конфету Антона в рот, Антон схватил его за уши и начал вдувать ему в рот, а ногой гладить его шары.

Антон почувствовал, что сейчас закончит и попросил Андрея Борисовича сунуть в его колечко палец, так как колечко было хорошо смазано, и он легко туда вошёл пальцем. Андрей Борисович только и успел сделать одно движение пальцем, как Антон брызнул ему из шланга в рот мощной струёй молока.

Но пик наслаждения не проходил, а только усиливался. Антон сказал, что пора ему разрядиться, встал раком, широко раздвинув булки, Андрей Борисович сразу встал сзади и смело начал работать метлой, выжмакивая станок Антона. Антон стонал от кайфа, а Андрей Борисович уже водил головкой инструмента по дырке станка Антона и постепенно всунул туда свой инструмент до самых шаров. Немного отдохнув, чтоб дырка привыкла к нагрузке, Андрей Борисович начал жмакать Антона, и он стал подмахивать ему, разряжаясь рукой, шары Андрея Борисовича бились об станок Антона, издавая громкие шлепки, что ещё больше возбуждало их фантазию. Вскоре Андрей Борисович ускорил темп, да и Антон ощутил, что тоже заканчивает. Андрей Борисович с криком брызнул в товаристый станок Антона, после чего они завалились набок и Андрей Борисович стал вытаскивать инструмент из станка и в это время Антон закончил и обильно облил себя молоком.