Предательство (ЛП)

Независимо от тяжести дерьма, происходящего вокруг нас, в поместье Монтегю была своя иерархия, и не имело значения, что Аделаида и я были единственными истинными Монтегю, мужчины все еще восседали, как гордые павлины на самом верху. Это место было тюрьмой - камера пыток восемнадцатого века.

Мне нужно было позвонить Челси при первой возможности. Если кто-то и мог устроить мне побег, то только она.

Алтон объяснил, что студентка Северо-Западного Университета утверждала, что она и Брайс были в отношениях последний семестр. Бут был в Чикаго, недалеко от Северо-Западного.

Она заявила, что Брайс подверг её насилию, физическому и сексуальному. Она пошла в полицию, и они сфотографировали ее ушибы. Врачи выявили сексуальную активность, но единственным ДНК был волос, и Брайс не отрицал секс по обоюдному согласию. Он отрицает, что причинял ей вред. Благодаря адвокатам Монтегю необоснованные и бездоказательные обвинения были сняты, и было издано постановление о запрещении передачи информации. К сожалению, около недели назад, из-за кого-то история просочилась в публикации в кампусе Северо-Западного, во время вводной лекции для первокурсников. Автор статьи привела инцидент как пример продолжающегося сокрытия руководством университета сексуального насилия в отношении студенток. Никакие имена не были названы в статье. Алтон считает, что автору известно о постановлении, и он не хочет платить огромный штраф. Однако, это не остановило распространения истории другими. Она немедленно обежала сеть Чикаго и в течение нескольких часов висела во всех социальных и новостных медиа.

Описание преступника было расплывчатым, но множество репортеров крутится рядом и вынюхивают. Кадровые службы и специалисты по праву Монтегю предложили отозвать предложение Брайса о работе, но Алтон и слышать об этом не хотел. Брайс продолжал утверждать о своей невиновности и Алтон верил ему. Как генеральный директор корпорации Монтегю, Алтон настаивал, чтобы они нашли другой способ уменьшить любое возможное негативное воздействие на Корпорацию Монтегю, если история целиком выйдет наружу.

Температура в комнате повысилась, когда все повернулись ко мне.

- Дорогая, - начала мама. - Это твое имя, твоя компания. У тебя было время повидать мир.

Я едва ли верила ушам.

- Калифорния – это не весь мир.

- Ты знаешь, что я имею в виду.

- Нет, я не знаю, что ты имеешь в виду. - Я оглядела стол. - Я не знаю, что вы все хотите от меня.

Брайс прочистил горло:

- Алек... с, - он запнулся, не сказав мое полное имя, - Я не делал этого. Ты знаешь меня. Ты знаешь, кто я. Никто не знает, что мы не общались.

Я знала его, и это меня не успокаивало.

Когда я не ответила, он продолжил:

- Конечно, я сводил эту девушку на пару свиданий, и да, у нас был секс, но посмотри на меня. Посмотри на мою семью и работу, которую я ждал. Я не только Спенсер, но также Кармайкл. Мне не нужно принуждать кого-либо к сексу. Зачем мне рисковать всем из-за какой-то второсортной первокурсницы колледжа?

Мой желудок ухнул вниз.

- Первокурсница? Ей около восемнадцати?

- Да, она совершеннолетняя.

О, Боже. Это не то, с чем бы я смогла смириться. Может быть, мне только двадцать три года, но Брайсу было двадцать пять лет, почти двадцать шесть. Это была разница в восемь лет. Я сжала губы в прямую линию, натягивая мою маску Монтегю, ту, что не показывала ничего.

- Александрия, дорогая, - сердитый тон Сюзанны из гостиной был заменен сахарной сладостью - такой же искусственной, как и раньше. Она хотела что-то от меня и, вдруг, мы снова были друзьями.

- Я была зла на тебя, как ты знаешь, потому что твой выбор переехать на другой край страны расстроил моего сына. Как только у тебя появятся дети, ты поймешь, как мы, матери чувствуем своих детей, даже еще сильнее.

- Ну и каково это, насиловать девочку? - спросила я.

Сюзанна и мать ахнули и выпрямились, как будто мои слова имели силы физически навредить им. Одновременно, в комнате эхом раздался шлепок руки Алтона о блестящую древесину:

- Александрия!

Проблеск гнева на лице Брайса волшебным образом сменился болью. Я вспомнила, что видела подобную трансформацию однажды – по-настоящему. В тот раз, когда я рассказала ему о Стэнфорде, было так, что гнев длился дольше, чем короткие мгновения, но я видела и те разы, как он был расстроен, когда мы были маленькие, а затем в подростковом возрасте. Думала ли я, что Брайс Спенсер способен на физическое насилие? Да. Инцидент в академии пришел в голову, когда он использовал школьника помладше, как боксерскую грушу, просто потому, что тот сделал какие-то комментарии о пловцах. Если я правильно помню, тот инцидент быстро смахнули щеткой под пресловутый коврик. В конце концов, университеты типа Принстона и Дюка не очень хорошо воспринимали заявления от студентов с записями.

Думала ли я, что Брайс может ударить женщину - девочку? Я не знаю.

С большими серыми глазами щенка, Брайс спросил:

- Алекс, как долго мы встречались?

Встречались? Было ли это все еще "встречанием", когда он был в Дюке и мне было запрещено видеться с кем-либо другим? Запрещено, иначе буду сослана?

- С четырнадцати лет и до того, как я закончила школу: четыре года, - ответила я.

- Как долго мы были друзьями до этого?

- Всю жизнь.

- Сколько раз у нас был секс?

Ты шутишь?

Я чувствовала, как мои щеки краснеют, но не от стыда, от гнева.

- Какого черта? Ты хочешь вести этот разговор при наших родителях?

Я была слишком расстроена, чтобы исключить Алтона из этого обобщения.

- Да, - ответил Брайс. - Хочу. Насколько я помню, у нас был этот разговор много раз наедине.

Настал мой черед ударить по столу:

- Я не собираюсь обсуждать это с тобой еще раз, наедине или при зрителях. Это не имеет значения.

- Имеет, Александрия. Имеет. Я встречался с тобой четыре года. Ты была моим лучшим другом. Я скучаю по тебе. Мама была права. Я был опустошен, когда ты уехала в Стэнфорд. Я просто молился, что ты поймешь, где твое место – оно здесь, со мной. Я не следовал за тобой в Калифорнию, потому что знал, что тебе нужно сделать этот выбор самостоятельно. Это как стихотворение, которое тебе так нравилось. Помнишь, о том, что любишь что-то и отпускаешь? Я отпустил тебя, - продолжил он. - Теперь ты вернулась, и я хочу продолжить с того, на чем мы закончили. Зачем мне рисковать и потерять все это, изнасиловав какую-то алчную до денег шлюху?

В моих глазах было отвращение. Я чувствовала это. Не в первый раз в моей жизни, я хотела, чтобы взгляд мог убить. Брайс хотел, чтобы мы снова были вместе, но более того, он хотел, чтобы я помогла ему с прикрытием. Вот почему он сказал, что никто не знал, что мы не общались.

- Никогда. Никогда. Никогда! - каждое слово я произносила громче, чем предыдущее. - Мы никогда не занимались сексом, и никогда не будем. Так что, если ты ждешь меня, давай, трахни каждую малолетку, которая подвернется. Однако, - добавила я, понизив голос на децибел, - лучше бы тебе получать их согласие в первую очередь. Это сэкономит расходы на юридические услуги. И я не собираюсь быть твоим алиби.

- Дорогая, потише. Ты же не хочешь, чтобы наши гости услышали тебя.

- Наши гости, люди, которых мы грубо игнорируем. Ты об этих гостях?

- Она права, Лаида, - сказал Алтон. - Ты и Сюзанна, возвращайтесь к гостям. Скажите, что Александрия скоро придет и у нас объявление.

Они обе встали, как покорные южные женщины.

- Алтон, - сказала Сюзанна: - Я думаю будет лучше, если мы с Лаидой поговорим с Алекс.- Она улыбнулась в мою сторону, как будто использование предпочитаемого мной имени давало ей баллы.

- Как женщина с женщиной.

Это абсолютно невероятно.

Я встала.

- Знаете, что я вам скажу. Я выйду к гостям. Я знаю только две трети из них, - сказала я, пожимая плечами: - Но это нормально. Предположительно, они здесь, чтобы пожелать мне добра. Единственное заявление, которые мы сделаем, так это то, что я уезжаю из Саванны в понедельник и в настоящее время не планирую возвращаться.