Приворотное зелье на единственную (СИ)

-- Ой, святая заговорила! - воскликнула пьяная Катька.

И от её нелепого выкрика всем стало неудобно. Но братья поняли, что хватили лишку, и молча вышли во двор. Вместе с ними выскочила и обозленная Катька. Опять она проиграла. Все осуждали её, Люба была права. Люба тем временем стала убирать со стола. Катька вернулась через пять минут.

-- Я буду мыть посуду, - сказала она с вызовом.

Люба посмотрела в упор и не ответила. Катька съежилась под этим строгим взглядом. У этой женщины не хватало ума понять, что Люба похоронила мужа, что ей сейчас все равно, о чем думает Катька, что она лишь жалко потявкивает, пытаясь причинить боль женщине. Нельзя уже было больнее сделать.

-- Мой, если тебе хочется - равнодушно ответила Люба и ушла в соседнюю комнату, села опять в старое неудобное кресло.

Свекровь сказала, чтобы Люба все наследство оформила на себя, в том числе и квартиру. Ей не надо. У неё есть дом в деревне, ей хватит. Люба оформила квартиру и машину, продала их и уехала из тех мест в родной П-в, к старым родителям. Со свекровью они расстались по-доброму, по-хорошему. Мать Кешки поддержала мысль невестки вернуться в родные места. Она даже нашла покупателя на квартиру. Уже третий год Люба жила в пригороде П-ва. Работала в местной школе-гимназии. Какова была её радость, когда, придя устраиваться на работу, она встретила в школе Веронику, только уже не Рычагову, а тогда еще Переметьеву. Вера, как и Люба, была вдовой, её первый муж, богатый и немолодой предприниматель Олег Переметьев умер от сердечного приступа. Вера не хотела ничего рассказывать о семейной жизни. Только горестно махнула рукой. Но за эти три года, что Люба прожила здесь, судьба улыбнулась Вере: она вышла замуж за свою старую любовь, того самого солдатика, с которым в свое время её заставила расстаться мать. У Веры на данный момент было все замечательно: две очаровательные рыжие дочки и такой же рыжий муж. Только уже не солдатик. В солидном банке работал Никита Колечкин, и Вероника стала Колечкиной.

Родители Любы умерли, оставив ей свою старую квартиру. Люба не хотела там жить. Её отношения с матерью всегда были прохладными, а отца женщина жалела. Но слез особо не лила, когда хоронила их.

Когда муж умер, у Любы было ощущение, что половину её души отрезали по-живому. Долгое время Любаше казалось, что Иннокентий жив, она ждала его по вечерами по привычке, ничего не могла поделать с собой, искала его невысокую фигуру среди попадавшихся на улице мужчин. Иногда даже узнавала. Это когда жила в А-ке. Но в П-ве Кешки точно не было, а глаз упорно цеплялся за мужские силуэты. А потом в жизни молодой женщины появился Мишка. Люба перестала искать Иннокентия. Но её стал преследовать сон. Она приезжает назад в А-к, встречает Кешку, и он живой, он просто долго болел, от Любы это скрыли. Но это знала его мать, его братья. А вот дура Катька не знала. Она обязательно протрепалась бы Любе. Женщина отмахивалась от сна, считая, что это говорит её подсознание, упрекая за связь с Михаилом. Сама же она радовалась Михаилу, любила его Люба. Всегда любила.

Вот так судьба распорядилась жизнью Любы. Опять одна. Были родители, нет родителей, был Кешка, не стало Кешки. Был Мишка, и он не вернулся. Но не все плохо в этом мире. Скоро кончится одиночество. Благодаря Мишке, исполнится самое заветное желание женщины - у неё будет малыш. Как хочется девочку. Такую же рыженькую, как Марусенька у подруги. И все же было тяжело и тошно на душе.

Утром позвонила Вера. Говорила про девять дней. Услышав унылый голос подруги, спросила грустно:

-- Не вернулся Мишка?

-- Не вернулся, - вздохнула Люба.

-- Вот что! Хватит мне придумывать поводы, чтобы уговорить приехать ко мне! Я еду за тобой. Собирайся, поживешь у меня, - решительно сказала Вера.

-- У тебя и так много проблем, - ответила подруга. - У тебя двое маленьких детей. У папы твоего молодая жена и тоже дети....

-- Проблем много, - согласилась подруга, - от лишней ничего не изменится. Кроме того, папа с нами не живет. У него с Майкой (так звали вторую жену генерала) есть свой дом, и, кроме того, Майка тебя любит, и остальные мои друзья тоже. Уже интересовались тобой. Так что приезжай, подруга. Понянчишься с моими девчонками. Маруся тебя просто обожает. Марусенька, скажи тете Любе, чтобы в гости к нам приехала.

Люба, слушая детский голосочек в трубке и представляя медноволосую девчушку, согласилась. Она очень любила Марусю. Неделю Люба жила в доме подруги. Мишку старалась не вспоминать. Но иногда не получалось. Он сам напоминал о себе.

В тот вечер Вера долго укладывала спать детей. Маленькая без конца капризничала, не засыпала. Люба сидела возле кроватки старшей Маруси и читала девочке сказку. В конце концов, дети уснули, и женщины пошли, как всегда, попить чайку, поболтать. Муж Вероники, Никита, позвонил, что задержится. Подруги устроились в большой уютной кухне, включили телевизор. Покушали плотно вместо чаепития. Любе стало нехорошо, она прилегла на диван, что стоял тут же, Вероника присела рядом, в ногах, взяла в руки пульт от телевизора, переключала бездумно программы.

-- Знаешь, надо поменьше есть на ночь, - говорила подруга. - Меня разнесло после родов, и ты поправляешься.

-- Да ладно тебе, Вер, я все-таки беременна.... - начала Люба и резко замолчала.

Она увидела в телевизоре знакомую тощую фигуру Кристины.

-- Телевизору надо с опаской верить, - говорила тихо Вера, тоже глядя на экран. - Я один раз насмотрелась, все неправильно поняла. Про Никиту. Когда-нибудь тебе расскажу... Поэтому теперь ничему не верю. Давай на фильм переключим.

-- Фильмы все глупые, - отозвалась Любаша. - Давай досмотрим новости. Что скажут про голубую кровь князей Облонских.

А по телевизору рассказывали про открытие приюта для собак. И открыл его дед Кристины, старый парализованный Эдуард Григорьевич, он сидел в кресле-коляске и глупо глядел в камеру. Ему совали в руки ножницы, тот пускал слюни, ткнул якобы по ошибке в тощий зад ножницами Кристе, на Снежена направила его руки, и старый маразматик разрезал ленточку.

Тут было все семейство Облонских. Рядом со старым Эдуардом с двух сторон коляски стояли Кристина и её мать. Обе белесые, бесцветные, узкие. Неподалеку красивый, хорошо выглядящий Родион Прокопьевич Годеонов. Уже давно за сорок мужчине, а женщины на него заглядываются. Вера словно услышав мысли подруги, произнесла:

-- Смотрю на Годеонова, такой интересный. А Никита говорит еще, что он умный и порядочный. Как живет со своими белыми крысами?

-- Так же, как Мишка, - откликнулась Люба. - Его тоже чем-нибудь держат. Гера у них мастер управления человеческими судьбами. Так говорил Кешка...

Её глаза искали Михаила. И не находили. Люба уже хотела обрадоваться. На экране Криста что-то торжественно говорила. Рядом улыбалась её тщедушная мамочка, открыл рот сидящий в коляске дед. На минуту мелькнул огромный какой-то мужчина, Люба не сразу узнала Геру. А после камера показала обзором весь собачий приют, а вместе с ним знакомый BMV. Радом стоял Михаил. Все правильно. Михаил вернулся к жене. Пожил без денег. И назад. Любе стоило этого ждать. Она и ждала. Она всегда знала, что Дубинец Михаил женился на деньгах. Люба смотрела на экран и старалась не плакать. Кончилось её короткое счастье. Мишка ушел в богатый приют. Только забыл свою Сяпку у Любы. Собачка сейчас носится по огромному саду подруги, вылавливает мышей. Это смешно, но Сяпка любила охотиться на мышей и приносить их Буржую. Тот нюхал и брезгливо отодвигал их лапой. Где-то здесь лежит её старый мудрый кот. Ему нравился этот счастливый дом, Буржуй порой выходил на веранду, спрыгивал на землю, но тут же спешил в дом - боялся улицы. Напряженно смотрела на подругу Вера.

-- Все в порядке, - вымученно улыбнулась Люба. - Теперь я знаю: Михаил не вернется. Я завтра возвращаюсь домой. Ты не переживай, Вера. Я выдержу.

-- Ты уверена?

-- Уверена. Не нужен мне Михаил. У меня будет ребенок.