Ужин вдвоём

— Дейв Хардинг? — спрашивает она наконец. — Вы Дейв Хардинг?

Я молчу. Черт возьми, говорю я себе, я ведь этого не планировал. В ближайшие полчаса я рассчитывал спокойно дойти до закусочной, купить себе сандвич, вернуться в офис, пообедать и снова приняться за работу. Я не готов к этой встрече, потому что не успел все хорошенько обдумать.

— Извините, — говорит она, по-прежнему не отводя глаз. — Мне не следовало приходить, да? Вы ведь сейчас работаете. Надо было подождать, пока вы перезвоните, как обещали. Я просто никак не могла дождаться…

Кажется, она сейчас заплачет. Боже, только не это!

— Все в порядке, — мягко говорю я ей. — Честное слово. Не беспокойся. Я очень рад, что ты пришла… Никола… Никки… Никола… Ты какое имя предпочитаешь?

— Никола, — отвечает она. — Мама иногда называет меня Никки, но мне больше нравится Никола.

— Что ж, Никола, — говорю я, вдруг сообразив, что мы торчим посреди тротуара, — давай-ка для начала отойдем в сторонку. — Я указываю на подъезд какого-то магазина: у дверей, под козырьком, с десяток людей спасается от дождя. — Пойдем туда?

Никола кивает и идет следом. Мы пристраиваемся к толпе с краю и смотрим больше на дождь, чем друг на друга.

— У тебя сегодня свободный день? — спрашиваю я.

Она мотает головой.

— Прогуливаешь, значит?

Она кивает.

Я смеюсь, надеясь ее приободрить.

— Я в твоем возрасте тоже иногда прогуливал. Просто чтобы попробовать, каково это — сбежать с урока. А вообще-то учиться мне нравилось.

Она молчит.

— Как ты меня разыскала? — спрашиваю я.

Она снова закусывает губу.

— Посмотрела адрес редакции в журнале, — объясняет она, — увидела, что это на Тоттнем-Корт-роуд и пришла сюда, чтобы вас встретить. Я с половины одиннадцатого сидела вон там и вас ждала. — Она указывает на скамеечку на той стороне улицы, рядом с магазином, распродающим уцененные телевизоры и проигрыватели. — Я не хотела, чтобы у вас из-за меня были неприятности. Поэтому решила просто посидеть и подождать, пока вы пойдете на обед.

— А если бы я сегодня не пошел на обед?

Она пожимает плечами. К ее молчанию я присоединяю свое, и вместе мы смотрим, как проносятся мимо автомобили.

— Ну и положеньице! — натужно улыбаясь, замечаю я. — Ума не приложу, что же нам теперь делать?

Она снова жмет плечами.

— У меня предложение, — я стараюсь говорить как можно бодрее. — Ты есть хочешь? (Она мотает головой.) — А пить? (Снова мотает головой.) — Хорошо, тогда давай зайдем в «Макдональдс», или в «Бургер кинг», или куда-нибудь еще, просто чтобы спрятаться от дождя. Можешь не есть, если не хочешь, ну а если все же захочешь, я с удовольствием тебя накормлю.

— На Оксфорд-стрит есть «Макдональдс», — еле слышно сообщает она. — Мы с мамой туда иногда ходим.

— Вот и отлично. Пошли.

Я выхожу из-под козырька, оборачиваюсь — и вижу, что она не трогается с места.

— Что такое? — спрашиваю я.

Она долго молчит, и кажется, вот-вот зальется слезами или просто сбежит.

— Я не знаю, что говорить, — шепчет она наконец.

— О чем?

— Вообще. Обо всем.

Я ободряюще (хотелось бы надеяться) улыбаюсь.

— Понимаю. И не надо ничего говорить. Сколько нам идти до «Макдональдса» — минут пять? Полно времени! Так вот, эти пять минут мы помолчим и подумаем о том, какие вопросы хотим задать друг другу. И будем надеяться, что за пять минут список вопросов не вылетит у нас из головы.

— Хорошо, — говорит она и делает шаг мне навстречу.

«Макдональдс»

Добравшись до «Макдональдса», я спрашиваю, не передумала ли она насчет еды. Никола мотает головой. «Может, ты вегетарианка?» — говорю я, и в первый раз за все время она смеется. Я предлагаю заказать чай, кофе, еще что-нибудь из напитков — отказывается. Я киваю беззаботно и дружески (по крайней мере, очень на это надеюсь), чтобы показать ей, что это неважно. Не знаю, в самом ли деле она не голодна или просто стесняется, так что в дополнение к сандвичу с цыпленком заказываю «Биг Мак», картошку и клубничный коктейль, на случай, если она передумает.

Беру поднос из рук у парня за стойкой и оглядываюсь кругом, прикидывая, где бы сесть. Время обеденное, и в «Макдональдсе» яблоку некуда упасть — полно народу, в основном туристы, так что мы спускаемся по лестнице вниз и устраиваемся в уголке. Я ставлю поднос на столик и сажусь, Никола проскальзывает в угол напротив меня. И снова мы пялимся друг за друга, не зная, с чего начать разговор.

— Странно как-то все, да? — говорю я наконец, разворачивая свой сандвич.

Она кивает и смотрит на картошку. Кажется, все-таки хочет есть.

— Бери, если хочешь. Это все тебе, — улыбаюсь я. — Ты что, в самом деле думаешь, что я съем двойную порцию?

— Не знаю, — отвечает она.

В самом деле, откуда ей знать? Она никогда не ходила со мной в «Макдональдс». Честно говоря, я не припомню, когда сам в последний раз здесь был. «Макдональдс» я предложил по наитию, предположив, что подростку должно здесь нравиться. И, судя по тому, как умело Никола расправляется с обедом — картошку макает в кетчуп, а из «Биг Мака» аккуратно извлекает латук и соленые огурцы, — я сделал правильный выбор.

— Ну вот, — говорю я, когда от обеда остается всего ничего, — теперь уже легче. Мы с тобой — просто два человека, которые вместе обедают. Верно?

Она осторожно кивает.

— Представляю, как ты была потрясена, когда увидела меня в «Крутой девчонке».

— Еще бы! — широко распахнув глаза, отвечает она. — Это было… ну прямо как в кино!

Чтение

В школе у нее был трудный день, и она решила взбодриться чтением. Купила «Крутую девчонку» и спрятала в рюкзачок, чтобы после обеда почитать спокойно. Устроилась на кровати, подложив под грудь подушку, развернула журнал и погрузилась в чтение.

Обычно Никола сперва просматривала журнал с начала до конца, а затем читала более внимательно те статьи, что чем-то ее привлекли. Так было и на сей раз. Содержание, письма, страничка «светской хроники» — разных сплетен о знаменитостях, пара тематических статей) гороскопы, мода, красота… Добравшись до раздела «Откровенный разговор», она остановилась. Заголовок крупными яркими буквами гласил: «Откровенный разговор» меняет формат — теперь на две страницы больше!» Поискав рубрику «Спросите Адама», Никола обнаружила, что Адама заменил некий «Дейв, Доктор Разбитых Сердец». Она прочла мою колонку, а затем подняла глаза, чтоб взглянуть на фотографию вверху страницы.

Лицо показалось ей знакомым, но она не могла припомнить, где и когда меня видела. И вдруг что-то щелкнуло в мозгу. Вскочив, Никола бросилась в мамину комнату. Забравшись на стул, дотянулась до верхней полки гардероба и копалась в старых тряпках и коробках с обувью, пока не нашла то, что искала — фотоальбом. Вернувшись к себе, перелистала страницы и нашла фотографию молодого парня, обнимающего ее маму. Сравнила со снимком в журнале. Затем, открыв последнюю страницу, прочла список сотрудников и узнала, что «Доктор Разбитых Сердец» в жизни носит имя Дейв Хардинг. Вот так она меня нашла.

Слава

Она рассказывает, и я ее не прерываю. Увлеченная собственным повествованием, Никола выходит из скорлупки: глаза ее загораются, на лице появляется улыбка. Но вот она заканчивает свой рассказ и, словно опомнившись, «гаснет», снова закусывает губу, уходит обратно в свою скорлупу.

— Можно тебя кое о чем спросить? — говорю я.

Она кивает.

— Ты писала, что ничего не сказала маме. Можно узнать почему?

— Просто не сказала.

Кажется, более развернутого ответа я не получу — по крайней мере, пока.

— А вы сильно удивились, когда получили письмо?

— Спрашиваешь! Если бы не фотографии, я бы просто не поверил!

Она вдруг начинает ерзать на стуле.

— Мне от вас ничего не нужно, — говорит она. — Я не для того написала, чтобы что-то от вас получить.