Подходящая пара

— Я не играю.

— Ты понимаешь, что я имею в виду. — Она повернулась и пошла по коридору к спальне. — Если ты все-таки намерен помогать мне, то разбери вещи в сарае. К ним не притрагивались со смерти дедушки. Там полно инструментов и рыболовных снастей. Большинство из них такие же старые, как мой дед. Возьми себе что хочешь, а насчет остального решай сам: пустить их в продажу или выкинуть. Я в этом не разбираюсь.

Хороший же предлог она нашла, чтобы избавиться от его присутствия. Что ж, он сделает так, как она просит, но не допустит, чтобы она не обращала внимания на свои чувства.

— Игры, может быть, тебя не интересуют, но я интересую, — сказал он упрямо. — Запомни это.

Как она могла это забыть? Выгнать его из дома еще не значило избавиться от мыслей о нем. В течение следующего часа, что бы она ни делала, она знала, где он, чувствовала его присутствие. Шум вентилятора, стоявшего на полу в спальне, не заглушал стук и грохот, доносившийся из сарая, а дувший от него ветерок не охлаждал горевших от его поцелуя губ. Да, он ее интересовал, чертовски интересовал.

Скрипнула входная дверь. Эффи вздрогнула и насторожилась. Он вошел в коттедж. Затаив дыхание, она ждала, что он окликнет ее или войдет в спальню. Мопси побежала узнать, что происходит, и Эффи услышала, как он заговорил с собакой. От звука его ласкового, бархатистого голоса нервы у нее натянулись как струны.

Прошла минута, другая. Она все ждала, с трудом дыша, но ни Паркер, ни Мопси не появлялись.

«Уйди», — мысленно умоляла она его, боясь, что на этот раз ее сопротивление будет сломлено без всяких усилий. Нет, с этим надо покончить. Ведь он ее совсем не интересует.

«Обманщица», — говорил ей разум.

Закрыв глаза, она тряхнула головой. Чего добивается Паркер? Добивается, чтобы она окончательно потеряла голову. И зачем только Берн уехала в Чикаго? Верность и благородство — прекрасные чувства, но о каком благородстве может идти речь, когда сталкиваешься с таким искушением.

В эту минуту она готова была проклинать сестру. Эффи тихо выругалась.

— Ну и ну! Я и не подозревал, что тебе известны такие слова.

Эффи вздрогнула и открыла глаза. Паркер стоял в дверях, держа в руках стаканы с лимонадом.

— Не знаю, как ты, — сказал он, входя в комнату, — но я чуть не изжарился в этом сарае. — Он встал напротив вентилятора. — У тебя есть хоть эта отдушина.

— Я же сказала, что можешь не помогать.

— Ты много чего мне наговорила. — Он протянул ей стакан. — А вот серьезно поговорить нам бы не мешало.

— О чем? — Эффи взяла стакан, но с пола не поднялась, лишь краешком глаза наблюдая за ним.

— О нас.

Паркер подошел к кровати и сел. Отпив лимонаду, он огляделся.

— Что собираешься делать с этими афишами?

— Продам, если они кому-то понадобятся. Или выброшу. — Ей не хотелось говорить об афишах. — Паркер, говорить о нас бессмысленно. Такого понятия как «мы» не существует. Я — не твой тип и не подхожу тебе.

— Кто же мне подходит?

— Берн.

— Если это так, то почему меня влечет к тебе?

— Не знаю. — Одна из причин была ей известна. — Может быть, из-за твоего приступа. Врачи посоветовали тебе расслабиться, а мы с тобой привыкли подшучивать друг над другом, вот ты и решил воспользоваться мной, как средством для расслабления.

Он рассмеялся каким-то странным, гортанным смехом и посмотрел на свои шорты, туда, где была застежка.

— Что-то не очень у меня получается расслабиться рядом с тобой.

Эффи поняла, что он имел в виду, и подумала, что это многое объясняет.

— Когда в последний раз ты был с женщиной?

— Давно. Несколько месяцев назад. Не беспокойся, я не болен. Это проверили, пока я был в больнице.

— Да я и не беспокоюсь. — Ей бы и в голову не пришло подумать такое. — Уверена, Берн будет рада узнать об этом.

Он улыбнулся и покачал головой.

— Когда наконец ты поймешь, что не Берн, а ты возбуждаешь во мне интерес, если можно так выразиться?

— Но…

— Поверь, для меня это было такой же неожиданностью, как и для тебя. — Он поставил стакан на тумбочку у кровати. — Все складывается не совсем так, как я думал. Ведь я приехал сюда отдохнуть, принять важное решение, касающееся моего бизнеса. Я оказался на озере не для того, чтобы сходить по тебе с ума.

В его словах явно слышалось обвинение в ее адрес, и это уязвило ее.

— Так не сходи с ума. Ведь я тебя не поощряю.

Паркер усмехнулся.

— Все что угодно, только не это.

— Ты должен принять решение? Я тоже. Я совладелица магазина, который не только торгует, но и предлагает услуги клоунов, а я даже костюм клоуна не могу надеть.

— Мне надо решить, продавать ли свою фирму «Универсальные магазины Моргана». — Он встал и подошел к окну. — У нас обоих проблемы.

Эффи озадаченно посмотрела на него.

— Ты думаешь продать магазины?

Он оглянулся.

— Я получил предложение продать их. От одной крупной компании. Стоит мне сказать «да» и я свободен. И никаких больше стрессов, никаких волнений и забот.

— Но это же замечательно.

— Ты так считаешь? — Паркер пожал плечами и задумчиво посмотрел в окно. — Не забывай, что я рос, постоянно слыша разговоры о том, как дедушка основал фирму, как отец расширил ее и сделал известной. Поэтому речь идет о семейном наследии. Как можно продавать наследство?

— Наследство, которое убило твоего отца и убивает тебя.

— Возможно, это часть наследства.

— Чушь! — Ей не верилось, что он мог сказать подобное. — Паркер, я помню тот вечер тринадцать лет назад, когда ты говорил мне, что не хочешь иметь ничего общего с бизнесом. Ты хотел изучать английскую литературу. Стать писателем. В тот вечер ты был готов отказаться от наследства.

— А ты сказала: «Откажись, если ты того хочешь».

— Но ты не отказался.

— В том-то и проблема. Я отказался. На следующий день я уехал в Нью-Йорк и два года не думал о наследстве, а писал «великий американский роман».

— Что-что? — Она ушам своим не верила. Его слова противоречили тому, что она знала о нем.

— На следующий день после того, как я чуть не изнасиловал тебя на причале, я уехал в Нью-Йорк. Я отказался от всего, что мне было уготовано с рождения. Два года я посвятил осуществлению своей мечты. Эгоистично занимался тем, чего хотел, что мне нравилось. Но однажды мне позвонила мать. Умер отец.

— Но она говорила мне… — Эффи прекрасно помнила свой разговор с Рут Морган. — Твоя мать сказала мне, что ты вернулся в колледж.

Он покачал головой с досадой.

— Она всегда отрицала реальность. Если жизнь не соответствовала ее представлениям, то она подгоняла события под свой шаблон, придумывала то, чего не было. Я как-то поймал ее на том, что она всем рассказывала, будто я окончил Мичиганский университет.

— А разве ты не окончил его?

— Нет. — Он усмехнулся. — Ты видишь перед собой недоучку, бросившего университет.

— Так брось и бизнес.

— И что буду делать?

— Продолжать писать свой «великий американский роман». Продав магазины, ты получишь достаточно денег, чтобы осуществить свою мечту.

— Некоторые мечты умирают сами собой. Так случилось и с моей. Издатель, которому я показал написанное, не посчитал сие произведение великим. Кроме того, продажа магазинов коснется многих людей. Я уже не двадцатилетний юнец, думающий только о себе. Я понимаю, к чему могут привести мои действия. Отец умер, и мне надо заботиться о матери. Она владеет частью моей фирмы, продажа которой повлияет на ее доходы. У меня много служащих, которые полностью зависят от меня, от своего заработка.

— Но если ты умрешь, что они будут делать? Что будет делать твоя мать?

По мрачному выражению его лица она поняла, что ему не понравились ее слова. Он отвернулся.

— Бернадетта пытается убедить меня, что она — мое спасение.

— В качестве жены?

— Нет. В качестве генерального управляющего моей фирмы.