Чумазая принцесса

Все это меня не слишком интересовало. Моя работа требовала постоянной собранности и исключительного внимания. Как в деле с компанией «Дивелопмент Идастриз», где обнаружились неожиданные осложнения, и нам с Винсом было поручено найти способ распутать их, дабы не ввергнуть корпорацию в значительные убытки.

Выработав стратегию для предстоящих переговоров, Вине послал меня вперед себя осмотреться на местности до начала переговоров.

Погода в тот день выдалась прекрасная. Опустив верх машины, я подставила весеннему ветру тронутые первым загаром плечи, и еще раз мысленно прошлась по основным пунктам наших разногласий.

Прибыв на место назначения, припарковала машину и, сунув под мышку портфель с документами, отправилась осматривать строящийся комплекс. Он произвел на меня сильное впечатление. Я даже перестала удивляться на того человека из нашей корпорации, который в одностороннем порядке ввел изменения в проект, что и повлекло протест со стороны «Дивелопмент Индастриз».

Время пролетело незаметно. До начала переговоров оставалось полчаса.

Зайдя в маленький конференц-зал, я не успела опуститься на стул, как какой-то человек, до того еще мирно похрапывавший в кресле, приказал мне уносить свою задницу. Я не понимала, почему мне надо это делать, когда я не выказывала никакого намерения покуситься на его кресло, на спинку которого было откинуто его громоздкое тело, и на стол, где расположились его длинные ноги, и на защитную строительную каску, надвинутую на лицо. Я хотела всего-навсего тихо посидеть на стуле, подкрепляясь гамбургером в ожидании появления Винса.

В общем, пожав плечами, я села и бросила настороженный взгляд на храпевшего в каске. Только он уже не храпел, и каска не прикрывала его лица, показавшегося мне знакомым. Ну, да! Это был тот самый грубиян, с кем у меня произошло столкновение. Он меня тоже узнал, судя по его совершенно проснувшемуся лицу. Я почему-то сразу догадалась, что именно он и был тем человеком, кто позволил себе отклониться от утвержденного проекта. Такая невоздержанность прекрасно сочеталась с его предыдущим поведением.

– Спите! – неодобрительно сказала я, подходя к грубияну. – И сон ваш не тревожит позорный факт вашего самоуправства! – Грубиян как-то судорожно сглотнул. Мой взгляд скользнул по столу. Там лежал альбом в сафьяновом переплете, раскрытый на портрете известной аристократки. – Да к тому же еще позволяете себе разглядывать пасквильные портреты! С этого все и начинается: сначала пасквильными портретами интересуются, потом грубо роняют незнакомых женщин, а потом и замахиваются на изменения в проекте, не предусмотренные никакими соглашениями! Не вздумайте утверждать, что я якобы как две капли воды похожа на Аделаиду Сен-Джон! Я – миссис Катерина Сид Киган, к вашему сведению. Ну, зачем вам понадобились эти изменения в проекте? Чтобы Бешеному Дику досадить? Признавайтесь! По вашему лицу видно, что вам нечего ответить! А у меня, между тем, не осталось времени с вами тут разговаривать. Так что забирайте этот дрянной альбомишко и мотайте отсюда, пока мой начальник не подошел. Вине не я, он вам шею быстро намылит.

Забрав альбом, грубиян без разговоров покинул занимаемое помещение.

Я уселась в кресло и с чувством исполненного долга, с аппетитом принялась за свой гамбургер. Скоро подъехал Вине с представителями «Дивелопмент Индастриз».

Представители походили с нами по строящемуся комплексу и, скрепя сердце, согласились вписать два новых пункта в основное соглашение.

Примерно через неделю я была вынуждена попросить на работе неделю за свой счет, потому что мне позвонила Минни и не своим голосом полчаса ревела в трубку, бормоча и вскрикивая, что я должна их немедленно спасти, больше некому, это не телефонный разговор, но все будет кончено, если я завтра не прилечу утренним рейсом.

Глава 30. У бандитов

И вот сижу я, крепко привязанная к стулу, с пластырем на губах и недоверчиво спрашиваю себя: «Неужели они меня вправду прикончат, как обещали?!»

Возможно, так оно и будет. А все потому, что их главарь уронил свою сигару и стал разыскивать ее одной рукой. И та наткнулась на мою ногу (мне ее некуда было отодвинуть, места под столом было в обрез), а он все лезет своей настырной рукой, пришлось окоротить ее. Он, конечно, не ожидал этого, отдернул ужаленную руку, выронил из другой зажигалку, отшвырнул кресло и объявился передо мной всей своей согнувшейся массивной фигурой.

Я старательно натягивала коротковатое платье и примирительно улыбалась. Озадаченно поморгав, главарь велел мне вылезать, показаться обществу.

Общество заметно оживилось при моем появлении и начало высказываться, кто я такая, потому что все они впервые меня видели. Мнения были разные, постепенно сошлись на том, что проныру-шпионку необходимо допросить.Их главарь мистер Барези велел мне говорить.

– В общем, зачем вы Джосайю Мэнсфилда подставили?

– Кто это? – покосился мистер Барези на своего тщедушного подручного с оттопыренными ушами. Тот что-то быстро ему зашептал.

– Продолжай, – кивнул мистер Барези.

– Вот поэтому я здесь. Поговорить хотелось, может, ваши свидетели откажутся от ложных показаний, скажут, что ошиблись, а потом кто-нибудь вспомнит, что видел, как подозрительный прохожий крутился возле машины Мэнсфилда и засовывал туда наркотики. Я бы вам тогда компрометирующую вас пленку отдала.

Мистер Барези взял у меня пленку.

– Сильвия где? – спросил он.

– Ваша невестка в моей машине у «Пеликана». Я ее хлороформом отключила, чтобы одежду со шляпой забрать. И ваши охранники не виноваты, у нас рост почти одинаковый, и сморкалась я часто, к тому же этот парик кого угодно может ввести в заблуждение.

– Сними его.

Я сняла.

Общество опять оживилось, но мистер Барези приказал всем заткнуться и подал знак.

Двери отворились, пропуская рослого детину, в котором я без труда узнала Длинного Луку, но ничем не выдала, что мы с ним знакомы. Он тоже просто подошел ко мне, профессионально обыскал и отвел в другую комнату, где заклеил мне рот пластырем, отобрал вторую пленку, надежно привязал к стулу и велел не бояться.

Сижу я уже целый час и изо всех сил стараюсь, но все равно как-то побаиваюсь, еще пить отчего-то ужасно хочется, наверное, на нервной почве из-за позорного провала.

Что теперь Минни скажу? Она же на меня одну надеялась! А я не оправдала ее последних надежд!

От отчаяния я стала обдумывать план побега Минниного мужа в Мексику. План составить мне не удалось, потому что пришел Лука, молча развязал меня и повел за собой. По дороге нам никто не встретился.

Когда мы немного отъехали, он сказал:

– Принцесса, хозяин приказал избавиться от твоего тела.

– Ты уже от кого-нибудь избавлялся?

– Нет.

– Значит, я у тебя буду первая?

– Нет. Пожалуй, с тебя. Принцесса, я не начну.

– Но ты сильно рискуешь!

– Это так.

– Почему ты на них работаешь?

– Кому-то надо.

– Допустим, но ты всегда был порядочным человеком, не то что Фрэнк. А давай вместе убежим?

– Нельзя. Я должен остаться. Сейчас, Принцесса, я начну притормаживать, ты прыгнешь и спрячешься в той лачуге. Будешь сидеть тихо, как мышка, пока за тобой не придут. Приготовься… Прыгай!

Скатившись вниз по откосу, я понеслась к указанной лачуге. Но замерзнуть и заснуть мне там не удалось. Через четыре часа рядом послышались быстрые шаги. Я осторожно встала и, затаив дыхание, с бешено бьющимся сердцем приготовилась к самому худшему, которое в этот раз обошло меня стороной. Меня только схватили и твердой ладонью заткнули рот, чтобы я не вздумала кричать от радости, потому что это был Фрэнк, я его узнала, когда он сухо сказал:

– Не советую дергаться, Рыжая. Он снял с себя плащ, надел на меня и повел за собой.

Дошли мы благополучно, только когда мы сели в машину, лицо у Фрэнка было такое, какого я никогда у него не видела – абсолютно бесчувственное. Он даже ни разу не повернул ко мне голову посмотреть: перевела я дух или нет, и каково мне после всех испытаний.