Два сапога не пара

- Вы можете его описать?

- Он был довольно большой. С небольшой багажный вагон. Только на восемнадцати колесах или около того. В него поместилось бы мебели на целых две комнаты. И он не был арендован. На боку была надпись черными буквами на белом фоне, но было далеко, чтобы можно было прочесть, глядя из окна конторы.

- Вы разглядели водителя?

- Извините, не обратила внимания. Я делала расчеты.

Я поблагодарила ее и повесила трубку. Трудно сказать, пригодится ли информация о грузовике. В районе Трентона, должно быть, сотни грузовиков подходили под это описание.

Морелли выжидающе посмотрел, когда я вернулась к столу.

– Ну?

- Она ничего не нашла, но вспомнила, что видела белый грузовик с черными буквами на двери, который делал несколько вояжей в конце месяца.

- Это сужает поиски.

Рейнжер обглодал ребрышки. Потом посмотрел на часы и откинулся назад.

– Нужно кое с кем повидаться.

Они с Морелли обменялись ритуальным рукопожатием, и Рейнжер нас покинул.

Мы с Морелли какое-то время ели в молчании. Поглощение пищи – одна из тех телесных функций, разделяя которую, мы себя весьма комфортно чувствовали. Когда остатки зелени были употреблены, мы с облегчением вздохнули и просигналили, чтобы принесли счет.

Большой Джим - не пятизвездочное заведение, но после того, как я внесла свою долю, много в моем кошельке не осталось. Вероятно, будет мудрым поступком навестить Конни и посмотреть, нет ли у нее чего-нибудь для поднятия тонуса.

Морелли припарковался на улице, я же предпочла оставить свой дирижабль на общественной стоянке за два квартала по Мапл. Я оставила Морелли на дороге и отправилась вперед, убеждая себя, что машина есть машина. И какое мне дело, если люди увидят, что я вожу «бьюик» выпуска 1953 года? Это всего лишь перевозка, верно? Точно. Именно поэтому я припарковалась на расстоянии четверти мили от подземного гаража.

Я нашла машину и погнала по Гамильтон, мимо Делио Эксон и Перри Сэндимена, и обнаружила парковочное место перед залоговой конторой. Я скосила глаза на угловатый капот детской голубизны и поразмышляла, где эта тачка окончит свои дни. Потом проскользнула вперед, поправила ремень и задела счетчик оплачиваемого времени стоянки автомобилей. Я решила, что это достаточно близко, заглушила двигатель и заперла за собой дверцу.

Конни сидела за столом, выглядя даже более жалко, чем обычно, ее тонкие брови при этом угрожающе опустились, а рот, покрытый кроваво-красной помадой, плотно сжался. Неподшитые папки грудами лежали на шкафах, а на ее столе царил кавардак из отдельных бумаг и пустых чашек из-под кофе.

- Итак, - поинтересовалась я, - как обстоят дела?

- И не спрашивай.

- Наняли кого-нибудь?

- Она приступит завтра. А между тем я не могу найти чертову вещь, потому что все в беспорядке.

- Нужно заставить Винни помогать тебе.

- Винни здесь нет. Винни отправился в Северную Каролину с Мо Барнсом ловить НЯС (Не Явившегося в Суд).

Я забрала стопку папок и стала раскладывать по алфавиту.

– У меня временный затык с Кенни Манкузо. Ничего новенького типа быстрячка- неудачника не появилось?

Она вручила мне несколько бланков, скрепленных вместе.

– Юджин Петрас вчера не явился в суд. Вероятно дома, пьян как сапожник и даже не представляет, какой день сегодня.

Я посмотрела на залоговое соглашение. Юджин Петрас жил в Бурге. Суд был по поводу бытового насилия.

– Я должна знать этого парня?

- Ты можешь знать его жену Китти. В девичестве была Лукач. Думаю, она на два года позже тебя закончила школу.

- Это его первый арест?

Конни потрясла головой.

– За ним тянется длинная история. Настоящая дырка от задницы. Каждый раз, как вливает в себя пару кружек пива, колошматит Китти. Иногда он заходит слишком далеко и укладывает ее в больницу. Иногда она пишет заявления, но со временем отзывает. Полагаю, боится.

- Мило. Какая сумма залога?

- Он стоит около двух тысяч. Домашнее насилие не считают серьезной угрозой.

Я сунула папку под мышку.

– Я вернусь.

Кити и Юджин жили в узком ряду домов на пересечении Бейкер и Роуз напротив старой пуговичной фабрики. Парадная дверь выходила вровень на тротуар без какого-либо признака крыльца или дворика. Занавески были задернуты. Окна на верхнем этаже были темными.

У меня был перцовый баллончик в кармане куртки, который легко можно было достать, а наручники и электрошокер я заткнула за пояс джинсов. Я постучала в дверь и услышала шум борьбы внутри. Потом постучала снова, и мужской голос прокричал что-то бессвязное. Опять какие-то шаркающие звуки, и затем дверь распахнулась.

Молодая женщина изучала меня поверх цепочки.

– Да?

- Вы Китти Петрас?

- Что вы хотите?

- Я ищу вашего мужа Юджина. Он дома?

- Нет.

- Я слышала у вас мужской голос. Думаю, это звучит похоже на Юджина.

Китти Петрас была тощей, как вешалка, женщиной с измученным лицом и огромными карими глазами. Косметикой она явно не пользовалась. Каштановые волосы были стянуты на затылке в хвост. Она не была хорошенькой, но и не отталкивающей тоже. По большей части она была никем. У нее были легко забываемые черты, которые с годами приобретают женщины, подвергающиеся постоянным избиениям и пытающиеся сделать себя незаметными.

Китти настороженно посмотрела на меня.

– Вы знаете Юджина?

- Я работаю на его поручителя. Вчера Юджин пропустил суд, и нам бы хотелось переназначить дату судебного заседания.

Нет большей лжи, чем полуправда. Сначала мы перепишем дату, а потом запрем его в мрачной вонючей камере, пока эта дата не наступит.

- Ну, я не знаю…

Юджин, пошатываясь, попал в мое поле зрения через щель в двери.

– Что происходит?

Китти отступила в сторону.

– Эта женщина хочет, чтобы ты переназначил дату суда.

Юджин высунул свою физиономию. Все свои нос, подбородок, косые красные глазки вкупе со стопроцентным спиртным духом.

– Что?

Я повторила чепуху насчет переназначения даты и отодвинулась в сторону так, что ему пришлось бы открыть дверь, если бы захотел меня увидеть.

Цепочка соскользнула и звякнула о косяк.

– Ты мне дерьмо вешаешь, точно? – заявил Юджин.

Я расположилась на расстоянии от двери, поправила на плече сумку и усмирила свое сердечко.

– Это займет всего несколько минут. Нам нужно заехать в суд и зарегистрировать новую дату.

- Ага, ну так знаешь, что я скажу на это? – он повернулся, спустил трусы и наклонился. – Поцелуй мою волосатую белую задницу.

Он повернулся лицом не в том направлении, чтобы пшикнуть ему в морду из перцового баллончика, но я сунула руку в джинсы и достала электрошокер. Я его еще не испробовала, но это казалось несложным. Я выставила его вперед, плотно прижала устройство к заду Юджина и нажала на кнопку. Юджин коротко взвизгнул и рухнул на пол, как мешок с мукой.

- Мой Боже, - закричала Китти, - что вы наделали?

Я посмотрела вниз на Юджина, который неподвижно валялся с остекленевшими глазами и спущенными до колен штанами. Он еле дышал, но я подумала, что еще можно было ожидать от мужика, который так набрался, что запросто мог заполнить перегаром небольшую комнату? Вид у него и так был одутловато бледный, так что с этой стороны ничего не изменилось.

– Электрошокер, - объяснила я. – Согласно инструкции не причиняет длительных повреждений.

- Как жаль. Я надеялась, что вы его прикончили.

- Может, вам следует подтянуть ему трусы, - посоветовала я Китти. И так много гадостей в этом мире, чтобы еще меня вынуждали глазеть на Мистера Друппи у Юджина.

Когда она привела его в порядок, я ткнула его носком ботинка и получила слабый отклик.

– Наверно, лучше затащить его в мою машину, прежде чем он очнется.

- Как же нам это сделать? - спросила она.

- Полагаю, придется тащить.

- Ни за что. Не хочу в этом участвовать. Боже, это ужасно. Он выбьет из меня дух за это.