Жара в Архангельске-2

— А, Славон, ты здесь? — по голосу Олива поняла, что Салтыков уже успел прилично поднабраться, — Я пришёл забрать вещи. Заберу и снова уйду, снова уйду…

Он собрал Димкины постельные причиндалы, по пути открывая дверцы шкафов:

— Тут нет никого? Никто там не прячется?

Олива продолжала лежать пластом. Её было противно. «Как некрасиво поступаем мы все, Господи Боже мой! — думала она, — Боже, сделай так, чтобы всё это оказалось тяжёлым сном…»

Салтыков бессмысленно топтался в комнате, совал Гладиатору в руки сумку с негодовским спальником, бормотал что-то про дружбу и про друзей…

— Ну, я пошёл, — сказал он заплетающимся языком, — Пока, Славон. Пока, Аня, ты клёвая девчонка, я был очень рад с тобой познакомиться… Ну, я пошёл…

Вышел. Оливе ничего не сказал. Она вскочила как ошпаренная, вцепилась в Аню:

— Беги за ним! Беги!!! Беги!!!!! Скажи ему всё, скажи ему… — и не могла дальше говорить, спазм перехватил.

— Что я ему скажу?

— Беги! Беги, а то убью!!! — заорала Олива и ничком повалилась на постель.

Аня выбежала босиком в коридор, догнала Салтыкова.

— Я тебя бешу, ты меня бесишь… — задыхаясь, выпалила она, — Оле ты нужен…

— Что-то я этого не вижу, — сказал он.

— Что ей передать?

— Ничего.

Развернулся и пошёл дальше. Аня вернулась ни с чем.

— Давайте спать, — сказал Гладиатор и выключил свет. Они легли рядом с Оливой в постель. И вдруг на её мобильный пришла смска от Салтыкова…

«Это предательство! Человек, предавший однажды, сможет предать ещё раз. Надеюсь, я смогу справиться со своими чувствами и забыть тебя. Прощай…»

— Что мне ему ответить? — в отчаянии спросила Олива.

— Не надо ничего отвечать, — сказал Гладиатор, — Он щас пьяный.

— Что же мне теперь делать?..

— А что ты хочешь? Какой ты хочешь получить результат? Рано или поздно это должно было произойти…

— Но почему?

— Потому что ты не любишь Салтыкова.

— Почему не люблю? Я просто сама ещё ничего не знаю…

— Ты хочешь его вернуть? Скажи мне!

— Да…

— Зачем?

— Я пред ним виновата.

— В чём? Ты ни в чём не виновата.

— Он написал, что я его предала…

— Ты слишком большое значение придаёшь чужим словам.

Все замолчали. Вскоре Аня с Гладом уснули. А Олива не могла спать. Странное напряжение овладело ею. Лежала просто в оцепенении, чего-то ждала. Вдруг запикал её телефон. Олива подскочила как ужаленная. «Господи, неужели опять он?..»

«Я не понимаю, почему ты так со мной поступила. Ответь, почему? Мне будет легче, если я это буду знать. Мне сейчас очень плохо. Скажи, почему????? Скажи мне, я тебя умоляю!!!!!!! Я же тебя так люблю, как никого в своей жизни не любил, а ты меня предала! Почему????? Ответь мне!!!!!!!»

Олива плохо помнила, что было потом. Рванула, как была, в ночнушке, босиком, пулей вылетела из квартиры, сиганула вниз по лестнице с девятого этажа. Было где-то около часу ночи, когда она босая, в ночной рубахе, бежала по улице к дому Негодяева. Бежала на ощупь — Олива плохо помнила, где его дом. Её надо было успеть туда. «Господи, только бы успеть…»

Но не успела. Вдогонку ей кинулись Аня и Гладиатор. Перехватили Оливу буквально в нескольких шагах от его дома.

— Стой!!! — крикнул Гладиатор, преграждая ей путь.

— Пусти! Пусти!!!

— Нет. Не делай глупостей, — твёрдо сказал он.

Подбежала запыхавшаяся Аня. Олива поняла, что нет смысла сопротивляться. Они повели её назад, она покорно далась им в руки, решив, что теперь будет хитрее: дождётся, пока они уснут, и тогда уже съебётся по тихой воде, так, чтоб не заметили. Однако, они оказались хитрее, чем она предполагала. Аня и Гладиатор уложили Оливу к стенке и обхватили её руками, так, чтоб не убежала. Оливе пришлось ждать, пока они заснут и расцепят руки, чтоб она могла беспрепятственно вылезти из постели. Наконец, она дождалась, тихонько вылезла, стремаясь каждого шороха. С опаской глянула: не проснулись ли? Но нет, слава Богу, оба дрыхнут без задних ног.

Прокралась на цыпочках в прихожую. Ощупью нашла щеколду. Главное теперь открыть её тихо-тихо, чтоб их не разбудить. Но нет, щеколда открыта. Олива надавила на дверь — заперта. Они заперли её изнутри на ключ…

Проснулись. Где ключ? Не делай глупостей, ты никуда не пойдёшь…

— Но я не могу! Я должна его увидеть!!!

— Нет. Сейчас это невозможно.

Глад позвонил Негоду. Тот сказал, что следит за Салтыковым, приказал Гладу следить за Оливой. Тогда Гладиатор оставил её на попечение Ани, а сам пошёл к Димасу насчёт Салтыкова.

Было всего лишь навсего пять часов утра…

Гл. 17. Пара Ктулху

Аня закрыла дверь за Гладиатором, вернулась в комнату.

— Ты вертишь ими, как тряпичными куклами. Мне противно наблюдать весь этот фарс. Чего ты добивалась, скажи мне, пожалуйста?!

Олива опешила.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты сама знаешь, что!

— Господи, Аня, что ты говоришь? Опомнись!

— Вот только не надо опять ломать комедию! Ты можешь морочить им головы, но я-то тебя прекрасно знаю.

— Я тебя не понимаю! О чём ты говоришь?

Аня метнулась в ванную и вышла оттуда, держа в руках флакончик с феромонами.

— Вот о чём я говорю, дорогая моя Олива! Или ты хочешь сказать, что феромоны тут ни при чём? Вспомни: много ли у тебя было парней до того, как ты приобрела эту штукенцию?

— Но ты сама мне её отдала…

— Да, — Аня хищно зажала в руке флакон, — Поэтому-то я и знаю, что если бы не эта штука, чёрта с два Даниил валялся бы у тебя в ногах, а Салтыков прыгал бы с моста! Чёрта с два ты бы закружила голову Флудману и Хром Вайту, и чёрта с два Гладиатор бегал бы по твоим тупым прихотям как собачонка!

Аня нервно прошлась до двери, развернулась и пошла через комнату к окну.

— О, я прекрасно понимаю твоё стремление быть в центре внимания! — продолжала она, — Конечно — как в Москве-то тебе хвост прижало, куда ж ты, милая моя, прибежала?! Сюда прибежала, в Архангельск, в город, где ни одна живая душа не знает, кем ты была в прошлой жизни, и где ты можешь морочить голову кому угодно…

— Никому я голову не морочу, — устало обрубила Олива, — Я совершенно не понимаю, чего ты взъелась.

— Тогда скажи им всем правду! Это будет честнее.

— Какую правду?! — возмутилась Олива, — Если даже есть вещи, о которых я считаю нужным умалчивать, это никому не даёт права их обнародовать без моего согласия! Это касается только меня одной!

— Нет, дорогая, есть вещи, которые касаются не только тебя одной! — сказала Аня, — Иначе вся эта каша не заварилась бы.

— То есть в том, что произошло, виновата я?! — вспылила Олива, — А с кого вся эта история началась, а? Может, мне тебе напомнить, или сама вспомнишь?

— Ах, ты меня обвиняешь?! Прекрасно! Значит, это я во всём виновата!!!

— Тут все виноваты, — отрезала Олива, — Только вы, господа-товарищи, свою вину хотите на чужие плечи перекинуть…

— А ты у нас святая невинность?!

— Я этого не говорила!!!

Перебранку прервал звонок Гладиатора. Он сообщал, что встретился с Негодяевым и переговорил с Салтыковым. Результат — Салтыков к семи утра придёт к ним на квартиру разбираться.

Оливе стало реально стрёмно. «Что Гладиатор имел ввиду под словом „разбираться“? — промелькнуло у неё в голове, — Хорошо, если Димас придёт вместе с ним, а если нет? Ой, что тогда будет…»

— Мы должны сами идти к Негоду, — сказала она Ане.

Девушки вышли из квартиры, направились к Негодяеву. Димка открыл им дверь, будучи в одних плавках. Спросонья он подумал, что возвращается Салтыков, и никак не ожидал увидеть в шесть утра на пороге своего дома Аню и Оливу.

— Доброе утро, Димочка, — проворковала Аня, а Олива первым делом спросила:

— Салтыков у тебя?

— Нет, он только что пошёл к вам, — ответил Димас.

Аня и Олива вошли в прихожую, рассказали Диме про то, что было вчера ночью. Он поржал, сказал, что Салтыков подумал, что они там мужика какого-то привели и прятали от него.