Суши для начинающих

Ладно, по крайней мере в саду возиться не надо. Не потому, что он в порядке, совсем наоборот – там царит запустение, трава потоптана резвыми детскими ножками, под качелями – безобразная проплешина. Но делать что-то, покуда Молли с Крейгом не подросли, бессмысленно.

Да и бог с ним, с садом. Всяких ужасов про сады и садовников она и наслушалась, и насмотрелась. Один Фредди Крюгер чего стоит.

После пары фальстартов – Молли пожелала надеть шляпку, Крейгу приспичило сбегать в детскую за игрушкой – Клода поспешно загрузила детей в «Ниссан», но как только повернула ключ зажигания, Молли заныла:

– Мне надо пи-пи.

– Но ты только что ходила! – взорвалась Клода. Не хватало еще столкнуться на выходе с Флорой.

– А мне опять надо.

Молли совсем недавно приучилась ходить на горшок и очень этим гордилась.

– Ну, идем. Только быстро!

Клода грубо выдернула Молли из детского сиденья и потащила обратно в дом, по дороге выключив только что включенную сигнализацию. Как и ожидалось, несмотря на все старания, кряхтение, гримасы и обещания «Сейчас, сейчас», Молли не смогла выжать из себя ни капли. Так, теперь быстро в машину и вперед!

Отвезя Крейга в школу, Клода задумалась. Куда ехать теперь, она не знала. Обычно по понедельникам она закидывала Молли в игровую группу и на пару часов отправлялась в спортзал, но сегодня никакой спортзал ей не светил. Молли на неделю исключили из группы за то, что она укусила другого ребенка. Поэтому Клода решила поехать в центр и походить по магазинам до тех пор, пока можно будет вернуться домой. День выдался солнечный, и они с Молли медленно побрели по Грэфтон-стрит, по просьбе Молли останавливаясь, чтобы погладить собаку бездомного мальчика, полюбоваться цветочным прилавком и потанцевать под уличную скрипку. Прохожие умиленно улыбались красивой девочке, такой забавной и трогательной в своей розовой шляпке, и ее попыткам отбивать ирландскую чечетку.

Клода млела от счастья, сердце ее разбухало и сладко щемило от любви. Молли была так мила, выступала по улице так важно, забавно напыжившись, так стремилась подружиться с любым встречным ребенком! Да, быть матерью непросто, разнеженно подумала Клода, но в такие минуты, как эта, она не променяла бы своей доли ни на какую другую.

Продавец газет откровенно любовался невысокой, отлично сложенной молодой мамой с маленькой очаровательной дочкой.

– «Геральд»? – с надеждой предложил он. Клода с сожалением посмотрела на газету.

– А что толку? Вот уже пять лет не могу найти времени почитать газету.

– Тогда, конечно, покупать ни к чему, – согласился продавец, провожая ее восхищенным взглядом.

Клода знала, что он смотрит, и ей это было на удивление приятно. Смелый, откровенный взгляд напомнил ей о тех временах, когда все мужчины всегда так на нее смотрели. Кажется, это было так давно, что будто даже и не с ней, а с кем-то еще.

Да что это с ней? Терять голову от взгляда газетчика?

«Ты замужем», – упрекнула она себя.

И уныло повторила: «Да, замужем. Заживо замужем».

За полтора часа они не спеша добрели до торгового центра, а потом идиллия кончилась. Разумеется, Клода отказалась купить Молли второе мороженое, и Молли тут же показала маме, где раки зимуют. Она закатила натуральную истерику, бросилась наземь, дергалась, кричала. Клода сделала попытку поднять дочь, но Молли извивалась, как осьминог, и продолжала кричать.

Еле сдерживая ярость, Клода терпеливо увещевала дочь.

Мимо проходили десятки матерей с каменными лицами, за руку с детьми, которых они шлепали и лишали свободы, ни на минуту не задумываясь. «Эй, Джейсон, – рраз! – оставь сестру в покое! – Хлоп! – Еще раз поймаю в Бруклине – убью, как собаку!» – Шварк! Все они молчаливо осуждали Клоду. «Дай этой паршивке хорошего ремня, – говорили их взгляды. – Вбей ей ума-разума, это единственный язык, который они понимают».

В свое время Клода и Дилан единодушно приняли решение никогда не бить своих детей. Но когда Молли, не переставая реветь, начала пинать Клоду ногами, та, сама того не ожидая, рывком подняла дочку на ноги и со всей силой шлепнула. Казалось, в один момент все строгие мамаши вдруг исчезли и на Клоду смотрели с горячей укоризной.

Клода густо покраснела. Да что же она делает? Бьет беззащитную малышку! Что на нее нашло?

– Пошли!

Молли оглушительно орала. На ее ноге ярко проступил след от шлепка. Чтобы загладить вину, Клода немедленно купила дочке мороженое, из-за которого все и началось. Пока Молли ест, можно отдохнуть и успокоиться.

Вот только мороженое стало таять, и Клоду попросили выйти из магазина тканей, после того как Молли вытерла испачканную ладошку о штуку муслина, украсив материю жирной белесой полосой. Утро было испорчено, и, вытирая Молли подбородок, Клода думала о том, что раньше жизнь ее была куда интереснее и веселее. Будущее брезжило чудесным золотым светом, и она торопилась ему навстречу в счастливой уверенности, что впереди ждет только хорошее.

Запросы у Клоды были вполне разумные, и она всегда получала то, чего хотела. В мечтах все выглядело идеально: двое здоровеньких детей, хороший муж, достаток в доме. Но потом жизнь вся стала каторгой. Когда же это началось? Нет, не вспомнить… Не хотелось думать о том, что теперь так будет всегда. Ведь от природы она человек легкий и жизнерадостный – не то, что бедняжка Эшлин, которая по любому поводу себя мучает и гложет.

Но что-то непоправимо изменилось. Еще недавно Клода радостно ждала завтрашнего дня. Что же произошло теперь, что не так?

14

– Диетический или двойной? – колебалась Эшлин. – Не знаю даже.

– Ну, решай скорее, – торопила Трикс, занеся ручку над блокнотом. – А то магазин закроется.

Хотя редколлегия «Колин» и двух недель не успела проработать вместе, распорядок дня уже установился. За вкусненьким бегали дважды в день, утром и после полудня. Не считая закупок в обеденный перерыв и рано с утра, для поправки после бурных выходных.

– Ага, – заметила Трикс, – а вот и наш герой.

В редакцию вошел Джек Дивайн, взлохмаченный и нервный.

– Не могу выбрать, и все тут, – взмолилась Эшлин. Ей мучительно хотелось выпить.

– Разумеется, не можете, – ехидно заметил Джек на ходу. – Вы ведь женщина, как-никак!

И от души хлопнул дверью своего кабинета. Все сочувственно покачали головами.

– Как видно, за обедом примирения с Мэй не произошло, – подытожил Келвин, назидательно подняв палец.

– Какой изломанный человек, – дрожащим голосом подхватила Шона Гриффин (полная белокурая дама), отрываясь от корректуры летнего номера «Гэльских узоров». – Такой красивый и такой неприступный, такой несчастный!

Шона Гриффин безудержно увлекалась женскими романами.

– Несчастный? – презрительно переспросила Эшлин. – Это Джек Дивайн? У него просто характер дрянь!

– Впервые слышу, чтобы ты сказала о ком-то худое слово! – сипло воскликнула Трикс. – Поздравляю! Я знала, что у тебя получится! Вот видишь, чего можно добиться, если приложить капельку старания.

– Диетический, – невпопад брякнула Эшлин. – И пакетик драже в шоколаде.

– Белый шоколад или черный?

– Белый.

– Деньги давай.

Эшлин вынула фунтовую бумажку. Трикс занесла ее заказ в свой список и перешла к следующему.

– Лиза? – с обожанием спросила она. – Что вам?

– А? – встрепенулась Лиза. Мысли ее были далеко. Джек узнал, что она еще не нашла себе жилья, и после работы предложил посмотреть дом, который хотел сдать его друг. Она с тревогой размышляла о том, не помирился ли Джек за обедом с Мэй, но, похоже, путь свободен…

– Сигарет? – соблазняла Трикс. – Жевательной резинки без сахара?

– Да. Сигарет.

Открылась дверь, и снова появился Джек. Вид у него был слегка безумный. Трикс отскочила к своему столу, привычным движением выдвинула ящик, смахнула туда пачку сигарет и закрыла. Джек пошел рыскать между столами. Все отводили глаза. Кто успел, прятали сигареты за бумагами. У Лизы рядом с ковриком для мыши лежала открытая пачка «Силк кат». Джек замедлил шаг, будто хотел остановиться, но передумал и побежал дальше. Все вздрогнули. Тут шеф задержался перед столом Эшлин, и вся редакция затаила дыхание: на сей раз пронесло.