На краю моей жизни (СИ)

Шок после произошедшего начал понемногу отходить и я наконец-то смогла все осмыслить. Надо было бы позвонить Грейс и все ей рассказать, но я была пока не готова к такому разговору. Поэтому сделав себе пару сэндвичей и чай, я поднялась наверх, разлеглась на полу в своей комнате и выудив из тайника под кроватью, тот самый злополучный дневник, который мне всучила Миссис Гиллиам, принялась писать.

«Запись номер два!»

Все это мне кажется безумно идиотской затеей. Я совершенно не понимаю, как данная писанина может мне чем-то помочь, но попробовать я обязана. А что я теряю? Если по сути - то ничего, только вот открывая этот блокнот, я испытываю чувство безграничного стыда и неловкости.

Конечно же, глубоко в душе я догадывалась, что не была любимицей общественности и что, так или иначе, подвергалась нападкам со стороны окружающих. Но догадываться это одно, знать - совершенно другое. И то, что я вспомнила сегодня днем, я бы предпочла не вспоминать.

Единственная полезная вещь из этого воспоминания - это мое имя. Эстер. Но от одного имени вряд ли будет какой-то толк, вот бы мне вспомнилась еще и фамилия, я могла бы поискать себя в интернете, если бы захотела. А я бы захотела?

13 ноября.

Сегодня Макс уехал снимать свадьбу в Линден Гров и разрешил мне открыть студию только после обеда. Если что люди в первую очередь позвонят по телефону, приходят обычно только те, кому уже назначено. А вести записи я могу и из дома.

Грейс вернулась домой вся в слезах, и по ее опухшим глазам было видно, что плакала она довольно долго. Мое сердце пропустило несколько ударов и будто бы оборвалось. Бросив фрукты в раковину, я поспешила к ней.

- Грейс, что случилось?

Она лишь мотала головой и вытирала слезы со своих щек, я взяла ее под руку и проводила к дивану, чтобы усадить, а потом вернулась на кухню, чтобы принести воды.

И только когда она выпила полный стакан воды и более или менее восстановила свое дыхание в привычном режиме, Грейс заговорила.

- В палате двадцать три «Б» лежала старушка, Миссис Степлтон, ей было восемьдесят семь лет. Я каждый день заходила ее проведать и приносила яблочное желе, она очень его любила. - По щеке Грейс скаталась слеза, она смахнула ее ладонью, в то время как ее глаза были прикованы пустому стакану в ее руках, она цеплялась за него, как утопающий хватается за последний шанс к спасению. Набрав побольше воздуха в легкие, она продолжила:

- Знаешь, она всегда говорила о своей смерти, как о чем-то обыденном. Словно речь шла не о конце ее существования, а о походе в продуктовый магазин. Иногда я видела, как легкая тень улыбки проскальзывает по ее лицу, так словно она с нетерпением ждет, когда весь мир для нее исчезнет, но не хочет, чтобы кто-то об этом знал.

Я пододвинулась ближе и обняла подругу за хрупкие плечи и повалила на диван, прижимая ее к себе всем телом, обхватив руками и ногами в цепкое кольцо. И только после этого, ее тело расслабилось, а спустя пару минут дорожки от слез на ее лице высохли.

- Сегодня ночью она умерла. - Почти шепотом сказала Грейс. - Мне нужно было позвонить ее родным, но я не смогла. Я больше часа проплакала в раздевалке.

- Ш-ш-ш... - Я провела ладонью по ее руке в успокаивающем жесте.

- Пожилые люди такие удивительные, в большинстве случаев никто из них не страшится неизвестности, они не боятся своей смерти. А когда находятся на ее пороге, то свято верят, что по ту его сторону их ждут любимые, которые уже давным-давно их покинули. Но, Ари, там дальше ничего нет. Просто черная дыра. Всепоглощающая пустота, которая никогда не закончится, и умершие никогда не находят там друг друга. Мы просто исчезаем. Как можно не бояться исчезнуть?

- Я не знаю, милая. Возможно, когда мы доживем до их возраста, то будем думать, так же как они. Дети верят в свои сказки, про прекрасных принцев, пряничные домики, а загробная жизнь - это сказка для взрослых.

Есть больше никому не хотелось, так же как и вставать с мягкого дивана, в чьих подушках мы обе утопали, как в пышных облаках. Мы лежали так долгое время, ни говоря ни о чем и смотря в пустоту, но каждая из нас думала об одном и том же, как страшная смерть и что никто из нас не хочет умирать. Ведь самая большая тяга к жизни появляется на пороге смерти.

Все выходные Грейс грустила, ей было жаль бедную старушку, а мне было обидно, что она мне никогда про нее не рассказывала, хотя они с Миссис Степлтон были очень близки. Но видно каждый из нас имеет право на не большие тайны. Я тоже хороша, так и не рассказала подруге о том, что произошло в парке, когда я возвращалась из больницы. Думаю, что с этим можно и подождать, все равно я не вспомнила ничего особенно важного.

Глава 13

Сегодня уже семнадцатое ноября и я получила мою первую зарплату. Не сказать, что она большая, всего лишь на две сотни долларов меньше чем у Грейс, хотя работает она куда усерднее и больше меня. Не благодарная это работа ухаживать за людьми и спасать их жалкие жизни. Я думала, что Грейс расстроится, но оказалось, что она безумно за меня рада. В ней совершенно нет чувства соперничества или зависти, эта потрясающая женщина дружит искренни, от всей души и любит всем сердцем. Я не знаю, чем именно заслужила то, что Грейс является моей подругой, но я каждый день благодарю Бога, за то, что он свел меня с ней.

Сидни всю прошлую неделю уговаривала брата разрешить ей устроить небольшую вечеринку, на которой будет всего семь девушек. Для пижамных вечеринок они уже староваты, а вот для того, чтобы засидеться допоздна и осушить пару тройку бутылок вина, самое то. И наконец-то Макс сдался и по доброте душевной не только разрешил ей устроить девчачью вечеринку в фотостудии, но и закрыл ее на пару часов раньше, чтобы мы могли беспрепятственно все приготовить.

Гости приехали к девяти часам вечера, к этому времени мы с Сидни уже накрыли на стол, приготовили закуски и охладили напитки. Как и обещала моя подруга (а я смело могу назвать эту очаровательную блондинку своей подругой, потому что в последнее время мы еще больше сдружились) нас собралось всего семь человек: Сидни, Эмбер, Алиша, Карен, Трейси, Анна и я.

Первые полчаса мне было жутко неудобно. И сидела я так, словно засунула язык в... (ну вы поняли). Но, о чудо, уже после третьего бокала вина, все мне стали, как родные. А еще через полчаса и две бутылки вина мы дружно переместились из-за стола на диван и завели пьяные, девчачьи разговоры. И все было довольно безобидно, до тех пор, пока Алиша не спросила у меня:

- Ари, а как тебе работается с нашим красавчиком? Это же наверное безумно сложно. Словно человека обожающего сладкое, но сидящего на диете, запихнули в кондитерский магазин и заперли двери на засов.

Я слегка улыбаюсь глядя на свой бокал красного вина, но ничего не отвечаю, мне не особо хочется обсуждать какие- либо отношения между мной и Максом. Тем более если учесть тот факт, что отношений между нами нет. Мы коллеги, которые неплохо общаются, по крайней мере, это так выглядит для Макса, я же млею от любого знака внимания с его стороны, но скорее отрублю себе руку, чем покажу ему это.

- Да ладно, Ари, тут все свои. - Присоединилась к разговору Сидни, я пригвоздила ее к месту взглядом, давая понять, что этот номер со мной не пройдет, но та лишь показала мне язык.

- Никто не осудит, а наоборот мы тебя поддержим. - Вмешалась Анна. - Господи, Макс безумно горячий, каждая из нас сходит по нему сума, в мечтах облизывая его, словно конфетку.

- Эй! - Возмутилась Сидни, поморщив личико. - Вы вообще-то о моем брате говорите.

- Да Боже ты мой, закрой уши, если не нравится. - Прыснула Карен, попивая вино. - Алиша только год назад перестала заваливать его почтовый ящик анонимными признаниями в любви.

- Эй, не стыди меня! Я была серьезно влюблена. - Алиша потянулась за своим бокалом, прихватив виноградину, она запустила ее в Карен. - А ты вообще стащила футболку из его шкафа. Я даже не хочу знать, чем именно ты в ней занимаешься...