Колыбельная (ЛП)

      Будучи второкурсниками, мы бы никогда не были приглашены на вечеринку к Альберту, а прийти без приглашения у нас не хватило бы смелости. Но мы вышли на заднее крыльцо дома Лиссы с нашими сдобренными алкоголем диетическими колами и сигаретами, которые мы стащили у бабушки Хлои, она курила ментоловые (и которые тоже после этого дня вызывают у меня рвотный рефлекс). Один парень, который уже был пьян и несвязно бормотал, помахал нам рукой. После проведенного шепотом совещания, на котором против голоса Лиссы, что мы никуда не пойдем, выступили Хлоя и я, мы пошли. Это была первая ночь, когда я на самом деле была очень пьяна. Плохо было начинать с черничного бренди, уже час спустя я обнаружила себя бредущей в гостиную Альберта, придерживаясь за стульчик для поддержки. Все кружилось, я увидела Лиссу, Хлою и Джесс на кушетке в гостиной, где одна девушка учила их игре в четвертаки. Музыка была действительно громкой, и кто-то уронил вазу в фойе. Она была голубая, и осколки до сих пор валялись повсюду, разбросанные по ковру цвета лайма. Я помню как думала, при своем одурманенном состоянии, что они выглядят как морские стеклышки.

      На ступеньках я врезалась в одного из друзей Альберта, очень популярного выпускника. Он флиртовал со мной всю ночь, притягивая меня к себе на колени, когда мы играли в «Козла», и мне это нравилось, я чувствовала себя в безопасности, словно я доказала, что я не какая-то там тупая второкурсница. Когда он сказал, что нам нужно выйти и поговорить, наедине, я знала, куда мы идем и зачем. Даже тогда мне было это не в новинку. Мы пошли в спальню Альберта и начали целоваться, там в темноте, когда он нащупал выключатель.

      До того, как он нашел его, я обнаружила постер Пинк Флойд, кипу дисков, Эль Макферсон на календаре с декабрем. Он отталкивал меня назад, по направлению к кровати, и потом мы уже лежали на ней, все так быстро. Я всегда гордилась тем, что у меня было превосходство. У меня были мои запатентованные движения, толчки и случайные извивы, легко используемые, чтобы все замедлить. Но на этот раз они не работали. Каждый раз, когда я убирала его руку, другая оказывалась на мне, и казалось, что вся моя сила ушла в пятки. Это не помогало, так как я была настолько пьяна, что мое чувство баланса не работало, и равновесие тоже. И было так хорошо, на мгновение.

      Боже. Остальное вспоминается отрывками, всегда всплывают эти сумасшедшие детали: как быстро все это произошло, все началось и закончилось, в одну яркую секунду, новая потеря.

      Он был на мне, все болело, и все, что я могла чувствовать, это его вес, тяжелый, вдавливающий меня в кровать, пока я не стала чувствовать себя Алисой, застрявшей в кроличьей норе. Не хотела я, чтобы мой первый раз был таким.

      Когда это закончилось, я сказала ему, что плохо себя чувствую, и убежала в ванную, заперев дверь трясущимися руками, сначала не способная исполнить даже такое простейшее действие. Затем я схватилась за раковину, часто дыша, мое дыхание успокаивалось, отдавало в ушах. Потом я подняла голову вверх и посмотрела в зеркало, это было ее лицо, которое я видела после. Пьяное. Бледное. Непринужденное. И напуганное, дрожащее, все еще всхлипывающее, пока она смотрела на меня, интересуясь, что же я натворила.

       - Нет.

      Бармен покачал головой, ставя передо мной чашку с кофе.

       - Она отключилась.

      Я вытерла лицо рукой и посмотрела на парня около меня, пожав плечами.

       - Я в порядке, - сказала я. Или промямлила. Может быть.

      - Я знаю. Они ничего не знают.

      Мы говорили уже час и это все, что мне было известно: его звали Шерман, он первокурсник какого-то колледжа, я никогда не слышала о Минесоте, и последние десять минут он успешно продвигает свою ногу все ближе и ближе к моей, стараясь не обращать внимания на толпу, которая его притесняет. Теперь он достал сигарету из пачки и предложил мне. Я покачала головой, а он зажег ее, всасывая дым и выдыхая его в воздух.

       - Итак, - сказал он, - У такой девушки, как ты, должен быть парень.

       - Неа, - отвечаю я, размешивая кофе ложкой.

       - Я тебе не верю, - говорит он, поднимая свой напиток. - Ты мне врешь?

      Я вздыхаю. Весь этот сценарий был похож на сценарий разговора-с-девушкой-у-баной-стойки, и мне приходилось играть свою роль только потому, что я была не уверена, что смогу встать со стула, не споткнувшись. Наконец придет Джесс. Я позвонила ей. Не так ли?

       - Это правда, - ответила я. - Я действительно такая сучка.

      Он был явно удивлен этому, но не обязательно в плохом смысле. Фактически, он выглядел заинтригованным, словно я только что обронила, что ношу кожаные трусики или феноменально гибкая.

       - Ну и кто тебе это сказал?

       - Все, - говорю я.

       - У меня есть кое-что, что тебя взбодрит, - сказал он.

       - Держу пари, у тебя это есть.

       - Нет, правда.

      Он поднимает брови, затем изображает пантомиму, держит косяк двумя пальцами.

       - Снаружи в машине. Пойдем со мной, и я тебе покажу.

      Я трясу головой. Словно я настолько тупа. Уже нет.

       - Нет. Я жду, когда за мной заедут.

      Он наклоняется ближе ко мне: он пахнет кремом после бритья, чем-то сильным.

       - Я уверяю, что ты доберешься домой. Пойдем.

      И затем он кладет свою руку на мою, обвивает пальцами мой локоть.

       - Отпусти, - говорю я, пытаясь высвободить руку.

       - Не будь такой, - страстно говорит он.

       - Я серьезно, - я выдергиваю локоть. Он продолжает. - Отпусти.

       - Ой, перестань, Эмми, - он допивает свой напиток. Он даже не смог правильно произнести мое имя. - Я не кусаюсь.

      Затем он начал стягивать меня со стула, что бы в моем нормальном состоянии у него вряд ли получилось, но, опять же, мое чувство баланса меня подвело. Не успев осознать все, я уже стояла на ногах, а потом прорывалась через толпу.

       - Я сказала, отпусти, ты, чертов осел!

      Я резко выдернула руку, она взметнулась вверх, ударила его по лицу, из-за этого он споткнулся и немного отступил назад. Теперь люди смотрели на нас, со слабым-интересом-что-такое-происходит-пока-музыка-не-играет. Как я такое допустила? Одно неприятное замечание от Криса, и вот я отброс из бара, дерущийся на публике с парнем по имени Шерман? Я чувствовала, как мне становится стыдно, отчего мое лицо покраснело. Все смотрели на меня.

       - Ладно, ладно, что здесь происходит?

      Это был Адриан, вышибала, как обычно слишком поздно для реальных разборок, но всегда не упускающий шанс показать всем свою власть.

       - Мы просто болтали у бара и собираемся теперь выйти на улицу, а она капризничает, - сказал Шерман, потянув свой воротник. - Сумасшедшая сучка. Она меня ударила.

      Я стою, потираю руку, ненавижу себя. Я знала, что если я обернусь, то снова увижу ту девушку, такую слабую и потерпевшую поражение. Она пойдет к парковке, без проблем. После той ночи на вечеринке она заслужила такую репутацию. Я ненавидела ее за это. Настолько, что чувствовала, как в горле поднимается ком, который я подавляю, так как я лучше ее, гораздо лучше. Я не Лисса: я не выпускаю боль на показ. Я храню ее надежно спрятанной, чем кто-либо. Я так делаю.

       - Боже, он опухает.

      Шерман ноет, потирая свой глаз. Ну и слабак. Если бы я ударила его специально, ну, все было бы иначе. Но это была случайность. Я даже не прикладывала никаких усилий для этого.

       - Хочешь, чтобы я вызвал полицию? - спрашивает Андриан.

      Мне внезапно становится так жарко, и я чувствую, как из-за пота рубашка прилипает к моей спине. Комната наклоняется, немного, и я закрываю глаза.

       - Ох, Господи, - слышу я, внезапно кто-то берет меня за руку, слабо сжимая ее. - Вот ты где! Я опоздал только на пятнадцать минут, милая, не надо устраивать разборки.