Сволочи (СИ)

– А это точно не опасно?

– Не волнуйся, Мэдисон! – рассмеялся парень, держащий за поводок большую альпийскую овчарку. – Она дрессированная.

Я недоверчиво сузила глаза и крикнула:

– Готова!

– По местам! – закричал режиссёр, усаживаясь в кресло. – Свет, камера, поехали!

Ко мне подошёл мужчина с хлопушкой и произнёс:

– Кадр – двадцать два, дубль – один.

Он хлопнул хлопушкой прямо перед моим носом и быстро убежал. Парень, до этого державший собаку за повод, отпустил её. Овчарка, оскалив зубы, стала медленно подкрадаться ко мне. Я задрожала. У меня врождённый страх – страх перед собакой. Неважно, большая она, маленькая, самка, самец – я одинаково боюсь каждую псину. Вдруг собака стала громко лаять, припадая на передние лапы. Я вжалась спиной в дерево и крикнула: – Стоп!

– Что такое? – обеспокоенно спросил хозяин собаки, вновь взяв её за поводок. – Ты боишься?

– Мэдисон! – недовольно выкрикнул мистер Джонсон, приближаясь. – Тебе было ясно сказано: собака дрессированная! Что ты как ребёнок?

– Извините, – пропищала я, смотря на овчарку. – Давайте… давайте заново.

Режиссёр, вздыхая, вернулся в кресло.

– Свет! Камера! Поехали!

– Кадр – двадцать два, дубль – два.

Мужчина вновь хлопнул хлопушкой, чуть не оглушив меня на левое ухо, и скрылся из моего виду. Парень оставил собаку наедине со мной, и изнутри опять поднялась волна дикого страха. По идее, Амэлия должна плакать. Для меня это было несложно: страх рос с каждым озлобленным рычанием овчарки.

Я стала отползать назад, но спиной упёрлась лишь в шершавую поверхность дерева. Овчарка перенесла опору на передние лапы и завиляла хвостом. Она смотрела прямо мне в глаза, и я старалась глядеть на неё самым спокойным взором, на который была способна. Я почувствовала, что щёки стали мокрыми, а дыхание участилось; воздух обжигал горло.

Овчарка громко зарычала, от чего верхняя губы задрожала, и собака кинулась вперёд. Я взвизгнула и закрыла лицо руками. Псина впилась своими зубами мне в руку, а когтями стала драть мою грудь и живот.

– Стоп! – услышала я испуганный голос Джонсона. – Стоп, я сказал!

Я чувствовала адскую боль, внутри всё сжалось от этой нестерпимой боли. Я орала, как резанная, пока собаку с усилием оттаскивали в сторону. Когда я наконец поняла, что овчарка не представляет опасности, закрыла лицо окровавленными руками и зарыдала. Было страшно, пальцы похолодели и дрожали; кровь пульсировала в висках, а с губ то и дело срывались истерические стоны.

– Мэдисон, всё хорошо, слышишь? – говорил со мной кто-то. – Всё в порядке.

Но истерика не оставляла меня. Я не разрешала никому до себя притронуться, ибо при каждом прикосновении кожа жутко болела и зудела. Я почувствовала запах крови и, громко закричав, зажмурилась.

Я сидела на каталке. Рядом врач прочищал мои раны спиртом; вся съёмочная группа собралась вокруг и смотрела на меня так, будто я сначала умерла, а потом воскресла.

– Ну всё, - объявил доктор, перемотав мою руку бинтом. – Дома вечером ещё раз обработаешь, и скоро заживёт.

– Спасибо, – нервно произнёс Джонсон и достал деньги. – Вот, возьмите.

Врач, сунув купюру в карман белого халата, махнул режиссёру рукой и скрылся в карете «скорой». Я посмотрела на Джонсона.

– Не может быть, – шептал он, похаживая из стороны в сторону. – Ты же сказал, она дрессированная!

– Так и есть, – тихо отозвался парень, во время съёмки держащий овчарку за поводок. – Поверить не могу, её будто подменили!

Я на мгновенье задумалась. А ведь действительно! Сначала кто-то заменил фальшивый пистолет на настоящий, теперь – дрессированную, профессиональную овчарку на какую-то бешеную псину… Чьих это рук дело? Это ведь не просто случайность!

– Где собака? – спросила я, стараясь не дотрагиваться до перевязанной руки.

– Её забрали в ветеринарную клинику. Есть подозрение на то, что в её крови содержится некое лекарство, приводящее людей и животных в бешенство. После укусов у псины началась эпилепсия, пришлось её усыпить.

Я покачала головой, не веря своим ушам.

– Так. – Мистер Джонсон вздохнул. – Боюсь, придётся закрыть сериал на время…

– Как? – спросил кто-то из толпы.

– Из-за несчастного случая.

– Но когда умер Лонер, никто сериал не закрывал, – угрюмо сказала я, сурово глянув на режиссёра.

– Потому что дело про Лорена по нашей просьбе не подавалось разглашению. Про собаку точно станет известно, а нам не надо проблем, правильно?

Все дружно закивали.

– На время прервёмся, что тут поделать… Следующие съёмки состоятся недели через две. Мэдисон, а ты пока отдохни, развейся что ли. Все по домам!

Группа разбрелась, обсуждая случившееся. Я до сих пор сидела на каталке, осмысляя недавно произошедшее. Нельзя допустить того, чтобы сериал закрыли! Мне срочно нужны деньги, где их взять?

– Джонсон! – крикнула я, и режиссёр обернулся. – А мне полагается… компенсация?

– Компенсацией можешь считать внеплановый отпуск. А сейчас поезжай домой.

Я зло зарычала и, встав на ноги, взяла в руки телефон.

– Арнольд? Давай встретимся.

– То есть сериал закрыли? – переспросил Арнольд, сложив руки «замком».

Я кивнула и углубила нос в чашку с горячим шоколадом.

– И мне срочно нужны деньги.

– Ладно, почему бы тебе не занять у кого-нибудь?

– Исключено, – мотнула головой я. – Сначала я займу, потом надо будет отдавать, а пока я буду ждать очередную зарплату, уже забуду, у кого занимала… Нет, нужен другой вариант.

Он приложил ладонь к подбородку, всем видом показывая, что с головой погрузился в мысли. Я выжидающе смотрела на Арнольда, грея руки о чашку с горячим напитком.

– Я знаю, что тебе нужно делать! Я слышал, что сейчас неплохо платят за эпизодические роли, а это хорошо ещё и тем, что плату не задерживают, а отдают сразу и наличными.

– Да? – хмыкнула я. – И какую же мне роль сыграть?

– Ну… если тебе нужна большая сумма, попробуй сняться в эротическом ролике.

– Нет уж, – хохотнула я, думая, что парень шутит. – На меня последнее время и так вылилось много грязи… А я хочу, чтобы, когда звучало имя Мэдисон Паккет, люди слышали: «Мэдисон Паккет», а не «Мэдисон-шлюха-Паккет».

Арнольд тихо рассмеялся и постучал костяшками пальцев по столу.

– Между прочим, ты можешь попросить, чтобы твоё лицо не снимали. Скажешь, чтобы твоего имени не было в титрах, и пусть кто попробует догадаться, что это была ты!

Я поджала губы и, прищурив глаза, всерьёз задумалась над предложением менеджера. С одной стороны это было низко, но с другой…

– И сколько, говоришь, заплатят?

– Смотря как сыграешь, – пожал плечами Арнольд. – От двух тысяч долларов.

– Есть вероятность, что я получу все пять?

– Я не знаю, Мэдисон! Я не интересовался этим: не думал, что когда-нибудь пригодится. Ты решила?

– Вроде как, - растерянно произнесла я, рассматривая на половину пустую чашку. – Думаю, попробовать можно.

– Ну, созвонимся ещё. – Арнольд встал и, вложив в счёт пару купюр, посмотрел на меня. – Кстати, что с рукой?

– Да так, – отмахнулась я и взяла сумку. – Несчастный случай. До завтра!

Он, усмехнувшись, быстро чмокнул меня в щёку и спешными шагами удалился из кафе.

Логан несколько минут назад приехал в гости к своему другу Блейку. Парни не виделись друг с другом около двух месяцев и намеревались провести этот вечер за просмотром фильма «Багровые реки». Блейк ушёл на кухню за пивом, а Хендерсон остался в его спальне. Стены были завешаны какими-то старыми плакатами с обнажёнными девушками. Логан пробежал по плакатам глазами, осмотрел пейзаж, раскинувшийся за окном, и, пройдясь по комнате, сел наконец на диван. Он включил телевизор и стал листать каналы, пытаясь найти себе занятия в минуты отсутствия Блейка.

Вдруг Хендерсон случайно наткнулся на канал «СВ». Транслировали какой-то сериал, и как раз сейчас показывали постельную сцену между главными героями. Логан выгнул одну бровь, его глаза готовы были выпасти из орбит.