Так бывает (СИ)

- Что... ты?

- Умираю. -глянула в глаза Леониду, он смотрел на меня всего мгновение, а потом продолжил писать что-то в своем блокноте, кивая в такт своим мыслям.

- И что ты ощутила, когда наконец поняла, что на самом деле тебе снилось?

- Не понимаю, о чем вы.

- Ты пытаешься закрыться, это нормально. Но мы оба знаем, что тебе снилось, как твоя мать делает аборт, то есть не дает родиться именно тебе. И я спрашиваю, что ты почувствовала, когда поняла свой сон до конца.

- Это было облегчение, - глухо выговорила, - Мне стало легче от мысли, что я могла не родиться, что мама не сошла бы из-за этого с ума, что папа не заставил ее, а смирился. Мне стало от этого легче.

- Тебе не кажется, что ты переносишь ситуацию со своим абортом на этот сон? Тешишь себя мыслью, что поступила правильно, но при этом ощущаешь вину за содеянное?

- А я разве не виновата?

- В нашу последнюю встречу, я уже говорил тебе, что ты поступила правильно. Ты не готова к появлению своих детей, у нас еще много работы, и, если бы ты родила, - видно было, что ему не хотелось заканчиваться фразу, но он все-таки ее договорил, - у твоего ребенка матери бы не было. Была бы озлобленная, недовольная женщина, которая родила нежеланного ребенка, но матерью ты бы не стала.

- Понимаю.

- Ты решила для себя, чего хочешь от наших сеансов?

- Хочу избавиться от этого груза, стать нормальной, возможно...возможно вернуться к мужу.

- Ты его любишь? Действительно любишь? Или это из-за ощущения свободы? Он был первым, кого ты пустила к себе, когда вырвалась от матери, вы поженились сразу после ее смерти. Ты уверена, что вообще его любишь?

- Да что Вы понимаете? Как можно его не любить? Конечно, я уверена, он -все для меня, часть меня самой, и без него я медленно погибаю, становлюсь не живой, а какой-то искусственной. Как Вам такое в голову пришло? - возмущение клокотало внутри, доводя ее до бешенной злости, руки затряслись, а на глаза навернулись обидные злые слезы.

- Ты вышла замуж, потому что тебя было некому остановить.

- Неправда!

- Твоя мать умерла и ты почувствовала радость от этого, стала наконец свободной от нее, от ее ненависти...и тебе просто захотелось чего-то хорошего для себя, а твой муж, он хороший.

- Все не так, я влюбилась в него еще до всего этого, он прекрасный, понимающий, любящий, а еще удивительно нежный и настойчивый одновременно. С ним я нашла себя, с ним мне невообразимо хорошо, с ним я становлюсь лучше. Да, у нас все было не так, как у всех, но и мы с ним не как все, он особенный для меня, понимаете? Особенный.

- В этом все дело? Как только заходит разговор о вас двоих, ты, спустя год, как отдельно живешь от него, все равно продолжаешь говорить «мы». Не он, и я, а «мы»! Скажи, ты простила его за то, что он был с другой?

Напоминание об измене укололо в самое сердце, вскрыло нарыв, и горечь от обиды, можно было прочувствовать на языке, можно было вдохнуть ее с воздухом в легкие. Но, если трезво оценить ситуацию, если отбросить обиду и эмоции, и откровенно признаться себе...

- Да, я простила, но не забыла насколько это бывает больно, когда...когда любимые ранят хоть и не намеренно.

- Не намеренно?

- Дима просто был зол на меня, я это понимаю, а девочка подвернулась под руку. Также понимаю, что никаких чувств он к ней не испытывал. Вы мужики, вообще, можете сексом заниматься просто так, особо не заморачиваясь эмоциональной составляющей.

- А если бы он ее полюбил, что тогда? Простила бы?

- А за любовь разве надо прощать?

- Так значит, если бы он влюбился в другую, ты бы его отпустила?

- Да, наверное, да.

- Считаешь себя недостойной для него? Почему? Из-за ребенка?

- Я лишила его такой возможности, даже не сказала.

- Ты ведь понимаешь, что он бы сказал рожать и ты бы родила, а потом возненавидела и себя, и его, и ребенка тоже?! Удивительная черта у всех женщин,- это мое профессиональное наблюдение, -вы всегда берете на себя вину, хотя там и брать нечего.

- Поясните.

- Ты поступила правильно, не могу сказать, что сделай так женщина не с таким прошлым как у тебя, я бы нашел правильные слова для ее поступка. Но, так сложилась твоя судьба, что ли, таковы обстоятельства твоего прошлого, что ты должна была подумать в первую очередь о себе и будущем этого ребенка, и только в последнюю очередь подумать о своем муже. Прошлое не вернешь и не исправишь,- единственная ошибка твоя в том, что ты сделала и сразу спряталась от мужчины, которым так сильно дорожишь. Спряталась, а теперь жалеешь...потому что знаешь, что он может тебя не простить и не понять.

С каждым произносимым словом, Таня понимала, что теперь ей предстоит сделать. И верность принятого решения давила на нее как тот самый бульдозер, но теперь он раскатывал на тонкий пласт ее собственное сердце, делая невыносимо больно и мучительно, до судорожно сжатых кулаков и зажмуренных глаз.

- Тебе нужно найти в себе мужество и рассказать все мужу, иначе...

- Он меня не простит. - она была в этом убеждена, не того склада, Дима, человек. И виновата действительно только она сама, потому что говорить такие вещи нужно сразу, а не спустя год.

- Лучше так, Таня, чем жить в одиночестве. Ты сама себя простишь, ты уже начала это делать, поэтому и видишь такие сны, а он...может не сейчас, но тоже рано или поздно последует твоему поступку и простит.

- Рано или поздно? Не думаю, что мы вообще сможем быть вместе.

- А при чем тут вместе?

- А разве для того, чтоб он простил, мне не нужно быть рядом?

- Ты простила его задолго до его приезда, разве для этого понадобилось его присутствие?

- Нет, не понадобилось.

- Вот и я о том же, расскажи ему все, а потом через день приходи сюда, и мы снова поговорим, - он помог подняться мне и проводил до дверей кабинета, - Мы должны разобраться с твоей матерью, подумай о ней и не сопротивляйся своим эмоциям. Совершенно нормально желать смерти своему мучителю.

- Даже если этот мучитель моя родная мать? - обернулась, внимательно разглядывая этого великана заучку, - его ободряющий взгляд вселял в меня уверенность.

- Да, Таня, даже если этот мучитель твоя мать.

- Спасибо.

- Жду тебя через два дня.

Каждый раз, выходя от психотерапевта она ощущала какое-то внутреннее отупение, или скорей, эмоциональное перенасыщение. Самое поразительное в том, что понимание того, что ей говорил Леонид к ней всегда приходило, стоило только выйти из здания на улицу. Увидеть, спешащих по своим делам людей, проезжающие машины, ощутить дуновение теплого ветра и узреть умопомрачительные цвета заходящего солнца означающего, что еще один день прожит ею не зря.

Так, восемь месяцев назад, выйдя отсюда впервые, она поняла, что люто ненавидит свою мать, что рада ее смерти и что в такой реакции нет ничего плохого, что она сама не плохая, из-за этого. Но потом все опять вернулось и она снова стала считать себя отвратительной, но уже из-за аборта, из-за убийства.

И сейчас, бредя по наступающим сумеркам родного города, она с волнением и все нарастающим ужасом ждала встречи с тем, перед кем действительно так сильно виновата.

Леонид верно заметил. Она простила его, причем давно. Ей хватило мужества признаться себе: если бы она тогда не сбежала сюда, если бы он не поднял вопрос о детях, Таня бы приняла его. Кто-то посчитает, что это неправильно. Но плевать на всех остальных. Это их мир, их семья и их отношения.

Она любит так, что дышать без любимого мужчины больно, что каждая, проведенная вдали от НЕГО минута становится пыткой, невыносимой агонией; так, что начинаешь меняться, что замечаешь в себе ревность, ненависть к тем, на ком его взгляд задерживается дольше, чем на две минутки.

Помешательство ли это? Возможно. Любовь ли это? Определенно, да! Нормально ли так ощущать, чувствовать? Не ей судить, но и суждения других ничего уже давно изменить не могут.

Она любит его так, как умеет, как чувствует на самом деле,- без притворства. И не уверена, что кто-то сможет полюбить его так же сильно как она сама.