Становление Себастьяна (ЛП)

— Хорошо, — ответил он, пытаясь изо всех сил держаться как можно нейтральнее.

Он поднялся на ноги и предложил мне руку. Но затем он удивил меня, когда я поднялась, он прижал меня крепко к своей груди и оставил на моих губах пылкий поцелуй, в этом моменте было море отчаяния. Он крепко обернул руки вокруг моей талии.

Когда он отпустил меня, когда я смогла отстраниться от него, у нас не было слов. Печально я расправила помятую одежду на себе, Себастьян натянул футболку, затем мы собрали остатки еды и выбросили в ближайшее мусорное ведро.

Это было довольно по обыденному и противоречило внезапному напряжению, что возникло между нами.

Мы направились к моей машине, каждый был погружен в пустоту и одиночество наших мыслей.

— Так, я, наверное, встречусь с парнем, с которым мы договаривались увидеться по работе? — произнес он, наконец.

— Да, это отличная идея, — пробормотала я, пытаясь вытравить из головы образ взрослой женщины, которая дает напутствия молодому пареньку.

— Предложение о прочтении идей для новых статей все еще в силе? — спросил он немного растеряно.

— Оу, да, конечно. Я скину тебе их на почту.

Затем я нахмурилась от своих слов.

— Что?

— Может, это не очень удачная идея, вдруг родители увидят, что я пишу тебе на почту?

Он покачал головой.

— Мама даже не знает, как включается посудомоечная машина, не говоря уже о том, чтобы она могла проверить мою почту. А отец, — раздраженно выдавил он, — он не знает мой пароль.

— Ну, тогда хорошо, — проговорила я, заверив его, что все будет нормально.

— А что насчет Дэвида? — спросил он. — Он читает твою почту?

У меня возникла ужасная мысль, что он все-таки читает и проверяет мою почту, и в этот момент Себастьян заметил сомнение на моем лице.

— Ублюдок! — сказал он злобно. — Создай еще один аккаунт и пиши мне с него, Каро.

— Хорошо, — сказала я тихо.

— И тебе лучше отключать свой телефон, когда он рядом, чтобы я все еще мог писать тебе, или он захочет узнать, кто отправляет тебе сообщения. Потом проверяй его, как сможешь.

Я была так плоха во всем, что касалось романов на стороне. Я рассеянно подумала, откуда у Себастьяна такие познания. Но затем я подумала, что с двумя все контролирующими родителями, такая тактика конспирации была основой для выживания.

Он смотрел на меня, нахмурившись.

— Ты в порядке, Каро?

Я чуть не рассмеялась.

— Просто... у меня никогда не было ничего подобного.

— Чего?

— Романа на стороне. — Я вспыхнула, сказав эти слова.

— Не говори так, — сказал он гневно. — Я не думаю о нас так, Каро.

Я вздохнула.

— Я тоже так не думаю, но другие люди будут так это называть, если они узнают.

— Мне плевать на всех остальных, — сказал он яростно. — Важна только ты.

Я обняла его за шею и положила голову ему на плечо. Я ощущала, как его тело постепенно расслаблялось.

— Это будут долгие выходные, — пробормотал он, — никакой возможности увидеть тебя.

— Ты можешь прийти на soirée (прим. пер. с итальянского «званый вечер»), — я безрадостно рассмеялась. — Твои родители будут там. Дэвид пригласил всех «правильных» людей.

— Возможно, я приду, — сказал он тихо.

Я с ужасом взглянула на него.

— Нет! Я просто дразнилась. Ты не должен. Я не смогу... если ты будешь там, то я выдам себя.

— Но я смогу убедиться, что этот мудак не прикасается к тебе, — огрызнулся он.

— Себастьян, нет. Я серьезно.

Он посмотрел на меня воинственно.

— Я не боюсь его.

— Прекрати! — сказала я, пытаясь отстраниться, но он не отпустил меня.

— Я не могу ждать четыре месяца, Каро, — сказал он, звуча почти отчаянно.

Я чувствовала панику, но в то же время возбуждалась от его потребности.

— Мы должны выдержать, — сказала я, едва в состоянии связно мыслить. — Ты знаешь, что они сделают со мной.

Он вздохнул и притянул меня ближе.

Мы продержались еще двадцать четыре часа, но становилось труднее.

Я ехала назад, и он держал меня за руку всю дорогу. Маленькая связь, что значила так много.

Наша обычная жизнь снова вторгалась в наши отношения, и я высадила его в нескольких кварталах от его дома. Я ненавидела этот момент одиночества, когда он захлопнул пассажирскую дверь, а я уезжала от него: это чувствовалось таким неправильным.

В конце концов, Дэвид перестал дуться. Я не могла сказать, было ли это из-за того, что он взял под контроль свое раздражение или потому что у нас были социальные обязательства совместной жизни. Это делало все одновременно проще и сложнее.

Больше всего я боялась ночи, того момента, когда он ложился в постель. Если он брал один из своих журналов, то я могла расслабиться, если нет...

После ужина и после того, как он провел несколько часов в кабинете, занимаясь Бог знает чем, вечер плавно перетек в ночь.

Я уже была в ночной рубашке, когда он прошел в спальню из ванной и опустился на кровать. Журнал остался на его тумбочке. Он смотрел на меня выжидающе.

Я пыталась игнорировать его, и он нахмурился.

— Все готово для завтра, Кэролайн?

— Мне нужно сходить утром в магазин за некоторыми продуктами.

В действительности за всеми.

— Значит не все готово.

— Я хотела, чтобы ингредиенты были настолько свежими, насколько возможно.

Он хмыкнул, затем засунул руку в штаны, чтобы вытащить свой член и начал поглаживать его с намеком.

— Я немного устала сегодня, Дэвид, — сказала я, пытаясь оставаться спокойной.

— Как и я. Я буду спать лучше, и ты тоже. Иди сюда.

Я сделала глубокий вдох.

— Нет, Дэвид. Не сегодня.

Он выглядел раздраженным.

— Ну, по крайней мере, ты можешь облегчить это для меня.

Я закрыла глаза, но закрыть разум от звуков и ощущений было не так-то просто.

Когда он закончил, я пошла в ванную, чтобы вымыть руки и посмотрела на свое бесстрастное отражение в зеркале. Дэвид уже спал, когда я вернулась. Я стояла и смотрела на него, задаваясь вопросом: кто этот мужчина, за которым я замужем? Это когда-либо была любовь? Я знала, что никогда не чувствовала того, что чувствовала, когда была с Себастьяном. Дэвид был счастлив? Я знала, что он злился, что не мог подняться по карьерной лестнице со скоростью и успехом других людей. У него не было друзей — он завязывал знакомства с людьми, которые могли быть полезны.

Я лежала без сна долгое время, отказываясь плакать.

Суббота началась с виноватой поездки в большой продуктовый магазин за городом.

Дэвид заманил своих коллег обещанием хорошей итальянской кухни — я сомневалась, что его «дружелюбная» личность или приятные манеры заставили стольких людей изъявить желание посетить наш званый ужин, поэтому я должна предоставить по-настоящему хорошую еду. Все домашнее. Дэвид не допускал ничего заранее приготовленного — он любил видеть меня на кухне.

Как только я вышла из дома, то проверила свой телефон, но от Себастьяна не было сообщений. Я решила написать, пока находилась вне дома, и надеялась, что он быстро ответит, пока я могла оставить свой телефон включенным.

*Хожу за покупками, но думаю о тебе. К. х*

Я была счастлива как дурочка, когда он сразу же ответил мне.

*Я думаю о тебе все время. хх*

Я прочитала простое сообщение три раза, и затем со вздохом удалила его. Теперь я должна была купить продукты: я должна быть этим человеком — женой Дэвида.

Полтора часа спустя, покачиваясь, я вошла в дом, сгорбившись под тяжестью пакетов с хлебом и рыбой, и выгрузила все покупки на стол. Дэвид был слишком занят в своем кабинете, чтобы помочь мне. Я надеялась, что купила достаточно для тридцати пяти человек, которых должна была накормить.

В полдень я сделала Дэвиду бутерброд и отнесла ему в кабинет. Я удивила его. Он захлопнул свой ноутбук, когда я вошла, но я успела увидеть, что он играл в карты. Да, слишком занят, чтобы помочь мне. Не то чтобы я заботилась об этом, но это раздражало. Я осознавала, что уровень моей терпимости снижается — каждый момент, что я проводила с Себастьяном, делал мои часы с Дэвидом невыносимыми.